Старый клирик Эппа тоже сидел за столом. Подперев голову рукой, с поникшим взором — после ночи, проведенной в горах, он выглядел так, словно взвалил на себя все тревоги мира. Вторую руку Эппа запустил в копну седых волос. Никто за столом с ним не говорил, казалось, не замечая его присутствия. Сидящие здесь, как и большинству, избегали старого безумца, непрестанно бормочущего молитвы, и постукивающего кольцом по символу Куны на груди. К тому же от него всегда несло овечьим жиром, из которого жрецы отливали свечи. И старик, в свою очередь, не замечал остальных.

— Верно, твой собрат неплохо провел ночь в городе, — сказал Нибулус Финвольду, даже не потрудившись понизить голос. — Вот уж не думал, что он на такое способен.

— Знаю, он немного странный, — неловко улыбнувшись, ответил Финвольд, — но человек он хороший. Мы частенько не соглашаемся друг с другом... — Молодой жрец замолчал и снова окинул взглядом зал.

Помещение было полностью заполнено, а главный военачальник все не появлялся. Пеладаны и наемники нетерпеливо ерзали. Для Гэпа ожидание было еще томительнее, так как мозолящий взгляд незнакомца вызывал всё большую тревогу. «Вот гадство, — думал юноша, — так и не сводит глаз!»

Гэп никогда прежде не видел такого жуткого типа — даже среди собравшихся здесь сегодня отъявленных головорезов. У воина, похоже, было что-то не так с лицом; оруженосец не мог разобрать, в чём дело, из-за огромного угольно-серого капюшона, украшенного слева двумя вороньими перьями. Может, он скрывает свои черты, потому что разыскивается местной дружиной? Вполне вероятно, ведь совсем недавно говорили, будто в округе орудует банда тивенборгских воров. Даже воины, сидящие рядом с этим человеком, относились к нему с неприязнью, стараясь отодвинуться как можно дальше, несмотря на тесноту. Гэп различал только один глаз, уставившийся на него — блёклый и ужасный.

Юношу невольно пробрала дрожь. Наемники ему явно не нравились. Нибулус мог себя чувствовать в их компании вполне непринужденно, но Гэп приходил в ужас от мысли, что придется путешествовать с такими людьми.

Крики нетерпения становились громче, и оруженосец нервно оглядел главный стол. Здесь было одиннадцать кресел: Совет начнется, только когда все места будут заняты. Собравшиеся ждали предводителя Артибулуса и его свиту. Сейчас же за столом сидело только семеро: он сам, Нибулус и два его грубых друга, Финвольд, Эппа и...

...И еще этот странный иноземец, что вошел сюда вместе со старым жрецом. Кто он такой, Гэп не представлял. На первый взгляд в нём не было ничего особенного — обычный лысеющий краснолицый мужчина лет тридцати, с выпученными глазами в красных прожилках и странной ухмылкой.

Стоило юноше чуть дольше задержать на нем взор, как нахлынуло глубокое уныние. Это нежданное чувство очень удивило Гэпа, потому что казалось беспричинным. В отличие от большинства наёмников, незнакомец не выглядел ни грубым, ни буйным. Он не выказывал высокомерия и превосходства, естественных для пеладанов. Может, он даже не воин? И все-таки было в нём что-то пугающее: что-то мрачное и тревожное по взгляде покрасневших глаз, в том, как чужеземец замкнулся в себе, не разговаривая даже с Эппой. Странно, что чародея Куны угораздило связаться с таким типом.

Гэпа охватило зловещее предчувствие. Всколыхнулись печаль, страх и особенно сильно — чувство одиночества, которое уже почти перестало его тревожить.

Юноша тряхнул головой, пытаясь избавиться от одолевших мыслей. Теперь он вспомнил, что незнакомец по имени Болдх играет важную роль в грядущем путешествии. Эппа настаивал: участие Болдха в походе будет благом для всех. Но что именно старик имел в виду? Жрец не сделал ни малейшего намёка, почему он так важен. Подозрительно, что клирик строит тайные планы в отношении иноземца.

Неожиданно стоящие впереди люди заволновались. Кто-то пробирался к помосту, яростно крича и расталкивая окружающих: ещё один иноземец — темнокожий, в мятой накидке и с грозным сверкающим клинком пяти футов длиной в руке. Ловким движением он вырвался из толпы и вскочил на стол перед Нибулусом.

— Смерть Зелёным! — воскликнул иноземец, занеся меч над головой пеладана.

Гэп, как и все за столом, в ужасе затаил дыхание, но Нибулус даже не пошевелился. Широкое лезвие ринулось вниз...

...И остановилось всего в дюйме от головы Нибулуса.

— Привет, Мафусаил, — весело ответил пеладаны. — Может, винца?

Воин пустынных земель осторожно опустил меч и вложил его в ножны, затем спрыгнул на пол и радостно обнял Нибулуса.

— Зилва! — засмеялся тот. — Рад, что ты смог прийти, старина.

Гэп в изумлении распахнул глаза. Как и любой в Нордвозе, он много слышал о Мафусаиле, но до сих пор его не видел. Вот это да! Огромный изогнутый меч, вышитый капюшон с шерстяными косичками, спускающимися на спину, да ещё две тонкие золотые цепочки отходили от проколотого носа и вдевались в уши. Невероятно! Разве кто-нибудь здесь, в серых, однообразных землях севера отважился бы одеться подобным образом? Этот высокий, гибкий и симпатичный наёмник напоминал о тайнах загадочного юга, что пленяли Гэпа в детстве. Сердце юноши учащённо забилось при мысли о грядущем путешествии. В этот самый миг его охватила безграничная жажда приключений.

— Толстяк! — Мафусаил широко улыбнулся, и эта открытая улыбка отразилась неподдельной радостью на лице Нибулуса. — Как здорово вновь тебя увидеть!

Оливковый оттенок кожи и длинные смоляные волосы, перехваченные алой повязкой, указывали на принадлежность к племени Пустынных земель с Эсифских гор, что обитало невероятно далеко отсюда.

— Ну и ну! Я всегда надеялся, что ты наконец объявишься, — ответил Нибулус. — Как Фелопея?

— О, по-прежнему жива и по-прежнему проматывает все мои деньги.

— А дети?

— Такие же, как всегда: грязные, потные и перемазаны вареньем.

— Что ж, выпьем вина! Или темного пива? Давай напьёмся! — Нибулус повернулся к сидящим за столом. — Представляю вам Мафусаила Зилвафлоза, моего давнего верного друга. Когда-то мы сражались бок о бок в священной войне против воинов Фрийя-Вильяны.

Пеладан жестом пригласил Мафусаила за стол и стал со всеми знакомить.

— Э... здрасьте, — пробормотал Гэп, когда пришла его очередь. Он многое хотел бы сказать, но смог выдавить лишь одно слово перед лицом такого великого воина. «Только посмотрите на него!» — думал юноша. Золотая отделка на сапогах и широком поясе сияла подобно алтарному пламени, принеся с собой тепло жаркого края; цвет накидки был не просто красным — он алел, словно кровь богов; штаны и свободного покроя рубашка сверкали белизной — и, казалось, никто из смертных Линдормина не смог бы их так выбелить.

А чернота его плаща... что ж, тут ему местных не перещеголять — эскельцы лучше всех красят ткани в чёрный цвет. Почему же всё такое блёклое здесь, на севере? Его собственная разноцветная туника теперь казалась застиранной, выцветшей и унылой — даже самые яркие полоски, что должны были её оживлять.

Мафусаил молча осмотрел юношу с головы до ног. Гэп уже почти набрался храбрости, чтобы о чём-нибудь иноземца спросить, когда резкий звук фанфар возвестил о прибытии Артибулуса Винтуса. В сопровождении двух личных телохранителей, личного писца, распорядителя и казначея, он выступил вперёд с торжественностью, присущей королям. На груди облачённого в зелёное, белое, чёрное и золотое Артибулуса красовался пурпурный символ Анферта, священного меча самого Пел-Адана, носить который позволялось только военачальникам. Сквозь прорези одежды Винтуса сверкал глянец металлических доспехов, а волосы и даже лицо сияли так, словно он окунул голову в чан с сиропом.

Многие воины тотчас вскочили с мест и принялись хлопать и кричать, добавив свои хриплые голоса ко всеобщей какофонии. Другие же остались сидеть, зажав уши. Те, кто сидел за столом на постаменте, встали как один, приветствуя Артибулуса. Даже Болдх устало поднялся на ноги и повторил вслед за остальными жест приветствия.