Он как зачарованный смотрел на грифона, обретающего телесную оболочку: крылья, когти, львиную тушу, челюсти, готовые проглотить весь мир. Крал понял, что больше ждать нельзя.

— Успехов, друзья. — Он обхватил голыми пальцами стальной меч и протащил руки вдоль лезвия, разрезая ладони до костей, смачивая клинок своей кровью.

Сделав это, Крал вытянул руки и позволил королевской крови излиться в его ладони. Он заметил, что грифон начал расправлять крылья. Много веков назад предку Крала, поверженному Темным Лордом, не хватило смелости разрушить Цитадель. Но то, на что не решился предок, довершит Крал. Он вцепился окровавленными руками в поручни трона.

Земля под ним тут же задрожала. Его резко подбросило вверх. Крал сильнее сжал поручни, следя за последними мгновениями Цитадели.

Он заметил в грифоне странные перемены, но подобные загадки его уже не интересовали, он погрузился в более великое таинство.

Горец устремил свой взгляд наверх, к миру.

— То бак нори сулл ковтун! — крикнул он со всей силой друзьям и в последний раз закрыл глаза.

Пока извилистые дороги ведут нас к дому, вы всегда останетесь в моем сердце.

Запертый в Южной Стене, Джоах знал, что у него нет выбора. Он должен вернуться в сонную пустыню.

— Но там тебя ждет Грешюм, — возразила Сайвин. Она стояла возле дракона, держа руку на его чешуйчатом боку и удерживая Рагнарка от обращения в Каста. Им нужна была мощь дракона в случае нападения чудовищ из туннелей за залой василиска.

Джоах посмотрел на эбонитовую статую. Она больше не угрожала, успокоившись, развернувшись на песке, удовлетворившись своей единственной добычей. Джоах отвернулся, сдерживая слезы. Кесла…

— На что ты надеешься? — спросила Сайвин. — Ты уже пытался атаковать Врата с помощью высеченных из снов существ, но все они смешались с песком при одном прикосновении василиска. Что еще ты можешь сделать?

Джоах перед этим задействовал все свои скудные навыки и силы на создание того, с чем можно напасть на эбонитовую статую, но эти формы оказались недостаточно сильны. Ему нужно было преобразовать песок в камень, и он знал только одного человека, чья темная магия в состоянии сделать это.

— Я должен отправиться к Грешюму. У него ключ к разрушению Врат Плотины.

— Но он создание Темного Лорда. Как ты можешь доверять ему?

— Потому что у меня есть то, что ему нужно.

— Что?

Джоах покачал головой. Это было большой загадкой для него самого. Чего пытался добиться от него темный маг в пустыне?

— Я не знаю, — пробормотал он. — Но он наша единственная надежда.

— Очень сомнительная надежда, — вздохнула Сайвин. По ее глазам он видел, что она почти примирилась с его планом. Какой у них был выбор? Ночь близилась к концу, до рассвета осталось совсем немного времени. Если они хотели спасти пустыню, нужно рискнуть.

Джоах шагнул в песок.

— Следи за василиском.

— Будь осторожен, — проговорила Сайвин. — И не доверяй ему!

Джоах кивнул и снял с пояса кинжал. Он сделал надрез на большом пальце и задержал руку над песком. Ярко-красные капли стекали в песок. Джоах закрыл глаза, устанавливая связь с сонной магией своей крови, затем перенесся в сонную пустыню.

— Будь осторожен… и не верь ему!

Так он и сделает. Джоах слегка выбрался за кран мерцающей сонной долины. Он парил в тени между сном и реальностью, там, где могут бродить лишь истинные ваятели. Он увидел ожидающего его Грешюма, опершегося на свой посох.

— Я вижу тебя, мальчик. Ты пришел, чтобы сдержать слово?

— Нет, сделка еще не закончена.

Грешюм развел руки.

— Какая сделка? Ты клялся мне.

— Я клялся, что вернусь в пустыню, но не сказал, когда.

Грешюм прищурил один глаз.

— Кажется, я научил тебя лгать. — Темный маг потянулся вперед. — О чем ты торгуешься на этот раз? Я видел твою маленькую битву с василиском. Ты ищешь ответы? Я должен сделать за тебя всю работу?

Джоах сжал единственный кулак.

— Я прошу тебя лишь одолжить посох. Дай мне допуск к его темной магии, чтобы я мог вылепить стрелу, способную поразить василиска.

— Ты хочешь это? — Грешюм поднял палку из окаменевшей древесины.

Джоах уставился на нее, чувствуя переливы темной энергии. Настроенный на искушающее пение, Джоах знал, что посох реален. Грешюму как-то удалось перетащить его за собой в сонную пустыню.

— Если ты хочешь мой посох, — сказал Грешюм, отступая, — ты должен взять его.

Джоах не ждал ничего другого от темного мага.

— И если я сделаю это, ты позволишь мне забрать его и уйти?

— Я не смогу воспрепятствовать этому. Посох твой.

Вздохнув, Джоах закрыл глаза. Он знал, что это ловушка, но должен был пойти на риск. Окаменевшее дерево сверкало перед его мысленным взором, как маяк. Он обязан заполучить его. С тех пор как увидел палку в первый раз, Джоах силился перебороть свое стремление ухватиться за нее. Теперь же он использовал эту тягу, чтобы набраться смелости и переступить через порог в сонную долину.

Джоах сдвинулся и почувствовал под ногами песок. Он открыл глаза и уставился на Грешюма.

— Я здесь. Исполнил свою часть сделки.

— Я слышу столько злобы в твоем голосе, мальчик. Ты не доверяешь мне?

— Ты клялся передать мне посох.

— Он твой, — Грешюм поднял палку. В вытекших глазах темного мага отражалось веселье и что-то зловещее, роковое: черный голод.

Джоах знал, что это ловушка, но не мог не потянуться за посохом. Рука его поднялась, пальцы потянулись к нему. Про себя он решил, что делает это по необходимости, но в его сердце порок и злость слились воедино в пламени вожделения. Он видел, как погибла Кесла, проглоченная бездонным колодцем Плотины. Он увидит разрушение василиска — неважно, чем за это придется заплатить!

Его пальцы обвили окаменевшую древесину, в памяти промелькнули образы: шаман Партус хватает этот же посох; фигура Грешюма расплывается, принимая облик старца.

Джоах почувствовал толчок. Перед глазами все помутилось. Его поглотили песчаные вихри, разум притупился. Джоах сопротивлялся странному натяжению и пытался вернуться в сознание. Его и Грешюма, держащегося за другой конец посоха, закружило в яростном водовороте. По магической древесине извивались языки темного пламени.

Когда кружение ускорилось, раздался оглушительный хохот темного мага. Проглоченный песчаным циклоном, Джоах чувствовал, как из него исторгалось что-то жизненно важное. Он задыхался. Фигура Грешюма напротив него расплылась. Они кружились с такой скоростью, что, казалось, будто облик Джоаха накладывался на Грешюма. Пока юноша в ужасе следил за этим, его тело пронзила дикая боль.

Он закричал, и все закончилось.

Джоах вновь стоял в песках, держа в руке посох, ослабленный и оглушенный.

Грешюм стоял напротив него. Но он сильно переменился: кожа его разгладилась; карие глаза засияли; по плечам струились локоны густых рыжих волос. Темный маг выпрямился, избавившись от горба. Его смех был полон сил и энергии.

— Спасибо, Джоах! — Он снял руку с окаменевшего дерева. — Как и обещано, посох и вся магия в нем принадлежат тебе.

— Что? — Джоах поднял свой трофей. Рука, что держала посох, была ему незнакома: иссушенная, костлявая лапа с красными прожилками. Он оглядел себя. Его тонкие, как тростинки, ноги дрожали. Он воткнул посох в песок, чтобы не упасть.

— Что ты наделал? — хрипло спросил он.

— Небольшая цена за спасение твоего мира, — ответил Грешюм. — Я не убил и не извратил тебя, просто украл твою молодость! — Темный маг махнул рукой, заставляя явиться зеркальный мираж. Джоах увидел сгорбленного старца, бессильно опирающегося на посох; белые волосы спускались до плеч, лицо было морщинами и покрыто пятнами. Джоах знал этого человека. Из зеркала на него глядели знакомые зеленые глаза.

— Иллюзия, — проговорил он недоверчиво. — Такая же, как шаман Партус.

— Нет. Боюсь, шаман был заурядным сновидцем, имеющим дело лишь с иллюзиями. Но ты ваятель. Изменения с твоей магией реальны. Молодость, что я украл у тебя, необратима.