Сказав последнее слово, Тетя Фила закружилась в водовороте, возвращаясь в книгу в руках Эррила. После исчезновения мерцающего видения в закрытой книге ночь показалась еще более пустой и темной. Остались лишь Эррил и Елена.

— Что Тетя Фила сказала тебе на прощание? — спросил Эррил, протягивая дневник.

Елена взяла книгу, коснувшись пальцами его руки.

— Просто согреться.

Стоя в карауле, Толчук свернулся у края ущелья, устремив взгляд через долину расплавленной реки. Снизу поднималось марево, как дыхание огнедышащего зверя, но Толчуку не требовалось прохладное укрытие. За потоком лавы лежало дварфское королевство, и, даже не имея Сердце народа в качестве проводника, Толчук знал, что цель его путешествия находится там. Услышав историю о Мимбливаде Тридле и рудниках Гухальманти, Толчук понял, что должен добраться до древних туннелей. Он должен уважать последнюю волю отца: вернуть Сердце туда, откуда его добыли.

Но зачем? Почему это так важно? Это могло как-то помочь снять заклятие Зла с его народа? И что должно было случиться с его предком, Клятвоотступником, предателем Страны?

Грохот камней оповестил Толчука о чьем-то приближении. Он взглянул на луну. Для смены караула было еще слишком рано. Может быть, Елена закончила беседу с духами книги. Он молился, чтобы она нашла способ пересечь ущелье. От этого зависели все его надежды.

Из темноты, тяжело дыша и спотыкаясь, выбралась маленькая фигура. До него донесся голос:

— Лорд Глыба, я вижу, вы нашли теплый уголок, чтобы скоротать эту ночь. Кому нужен лагерный костер, если есть непроходимое пекло для согрева?

Толчук тяжело вздохнул. Это был Магнам, самый низкорослый из дварфского отряда.

— Что есть не так?

Магнам привалился рядом, сердито поглядывая на ущелье.

— Как ни странно для этой проклятой страны, ничего. Следует признать, маленький ворг с лягушачьим лицом заключил неплохую сделку. Старая знахарка сказала, капитан идет на поправку после вонючих припарок, лихорадка спала. Она высушивает остатки водорослей у огня.

— Есть приятно слышать Джерику лучше.

— Да, по твоему мрачному тону видно, что ты в полном восторге.

Толчук повернулся к дварфу спиной.

— Что ты хочешь?

Магнам снял сумку.

— Кусок теплого мяса и тощие репки.

Толчук хрюкнул.

— Прошу, — сказал Магнам, усаживаясь рядом с ним, не получив приглашения.

Толчук не обратил на еду и гостя никакого внимания, продолжая разглядывать ущелье.

— Ты хочешь поговорить об этом? — спросил Магнам.

— О чем? — проворчат Толчук.

— С тех пор как мы разложили лагерь, ты дергаешься, как свинья в крапиве. Я пришел сюда убедиться, что ты не пытаешься переплыть через реку в одиночку.

Толчук хмуро взглянул на маленького надоедливого дварфа.

Магнам пожал плечами и откинулся назад, опершись на руки.

— Я изучил карты. Это как раз вон там, если хочешь знать.

— Что?

— Гухальманти. Гора старого сумасшедшего Мимбливада.

Толчук выпрямился.

— Где?

— Ты обещаешь не прыгать в ущелье и не перебираться через огненную реку вброд?

— Где? — повторил огр.

Магнам вздохнул и поднял руку.

— Прямо за этим острием. Видишь гору в виде кривого зуба?

Толчук вгляделся сквозь яркий свет, бьющий из ущелья. Ее было трудно не заметить: один из самых высоких пиков, тянущихся к небу. Луна, казалось, цеплялась за ее острую вершину. Там находилась Гухальманти, «Гора Скорбящего Сердца», месторождение каменного сердца и эбонита, колыбель, из которой на эти земли впервые ступил Темный Лорд.

Толчук подошел к краю ущелья.

Магнам нахмурился.

— Помни о своем обещании. Никаких прыжков в пламя смерти.

Прежде чем Толчук успел ответить, позади него раздались голоса, громкие и взволнованные. Он обернулся и увидел, что большая часть их отряда шагает вверх по склону по направлению к ним. Елена и Эррил шли во главе.

— Думаю, ты должна тщательнее это обдумать, — настаивал Эррил.

— Луна почти полностью взошла, — ответила Елена. — Мы достаточно долго спорили. Теперь нужно попробовать.

— Но эта магия не проверена. Ты никогда не пробовала обуздать такую массу энергии. Может быть, лучше начать с малого.

Пара взобралась к наблюдательному посту Толчука, за ними поднялись Веннар и четверо дварфов. Толчук предположил, что Мама Фреда осталась присматривать за Джериком.

Как только Елена показалась целиком. Толчук немедленно заметил в ней перемены.

Магнам тоже заметил. Дварф ахнул:

— Матерь Всеблагая, девочка покраснела аж до подбородка.

— Что случиться? — спросил Толчук, когда группа поравнялась с ним.

— Холодный огонь, — хмуро ответил Эррил. — Елена верит, что сможет заморозить проход к реке.

— Зачем же еще было Чо наделять меня таким источником силы, — заметила Елена, — если не ради того, чтобы использовать ее против расплавленного потока? Ты слышал слова Чо: лед против огня.

Толчук понял, что этот спор длится уже давно.

Магнам пробурчал про себя:

— Вот почему я никогда не женюсь.

Елена подошла к краю обрыва.

— Сила есть сила. Я выпущу немного для первого раза. Заморожу столько, сколько успею, пока магия не схлынет, потом пополню запас.

Эррил покачал головой, соглашаясь с ее решением против своей воли.

Елена удовлетворенно кивнула, затем повернулась к ущелью. Она потянулась к поясу, обнаружив пустые ножны, совсем позабыв о проделке ворга. Вздохнув, она повернулась к Эррилу:

— Порежь мне ладони.

Глаза жителя равнин округлились, он попятился.

Магнам вышел вперед, протягивая свой собственный кинжал рукоятью вперед:

— Моя госпожа.

Елена приняла оружие.

— Спасибо.

Под взглядами всех присутствующих Елена закрыла глаза и затаила дыхание, сосредотачиваясь. Ее руки начали светиться, быстро наливаясь до слепящего оттенка.

— Осторожно, — промолвил Эррил.

Елена вновь затаила дыхание.

Стоя рядом с ней на краю обрыва, Толчук видел, как она, плотно сжав губы, заставляла яркое пламя вновь обратиться в глубокое, насыщенное свечение. Добившись этого, Елена поднесла лезвие сначала к одной ладони, потом к другой, делая надрезы. Содрогнувшись, она простерла руки над зияющим ущельем. Красное свечение на ее руках медленно обретало голубой оттенок. Из ладоней кровь струилась прямо в ущелье.

Острые глаза Толчука следили за каплями, пока те не исчезли в горящей пропасти. Реакция последовала незамедлительно. Расплавленная река взорвалась, подняв купол огня, будто со скал в нее обрушилась огромная глыба. Толчук внезапно вспомнил атаку на Штормхавен, реакцию испорченной земли на присутствие магии.

— Стой! — закричал он, двинувшись к Елене.

Но было уже слишком поздно.

Из расплавленной реки вспорхнула гигантская птица, сложенная из горящих скальных пород и хвостов пламени. Она широко раскинула крылья, задевая ими оба берега, и взлетела вверх. Из ее оперения посыпались куски расплавленного камня, покрывая все вокруг.

Один из дварфов закричал, получив по лицу удар расплавленной лавой. Его волосы воспламенились; он упал на спину, умерев прежде, чем успел коснуться земли. Началась неразбериха, все стремились укрыться. Толчук и Эррил кинулись к Елене, замершей у края пропасти.

Но никто из них не успел добраться до нее. Елена вскинула руки вверх, и обоих сбил с ног сильный порыв ледяного ветра. Толчук быстро поднялся на ноги, его кожа обледенела.

Эррил крикнул где-то недалеко от него:

— Елена!

Огненная птица поднялась над краем ущелья. Толчук видел, как она огненными когтями схватила Елену и взмыла в небо.

Тело Елены налилось силой. Жаркие когти огненной птицы не смогли проникнуть внутрь ледяного кокона. Она была окружена ледяным заклятием, защищающим ее силу. Даже одежда не воспламенилась от прикосновения когтей огненной птицы.

В душу Елены закрался страх, но дикая магия наполняла ее вены, воспевая свою необузданную мощь. Она смотрела на птицу, разрезающую по дуге ночное небо. Это было устрашающее зрелище: расплавленная статуя, несущая на себе огонь земного ядра.