Эти детали хорошо иллюстрируют две различные экклезиологические ситуации. Первоначально собрание, или собор "двенадцати" в Иерусалиме, был высшим и верховным свидетельством истины Воскресения Христова – совместным возвещением Евангелия самими очевидцами. Позднее, однако, когда очевидцы рассеиваются, "апостольская" вера, ими возвещенная, должна была сохраняться церквами, поэтому возникла нужда поддерживать консенсус, единство, тесную связь между поместными церквами. Эта задача и будет осуществляться соборами.
Что же касается самого решения Апостольского собора, то оно было в некотором роде компромиссом между позициями "консерваторов" и "универсалистов", но компромиссом с явным преимуществом последних. Иерусалимская мать-Церковь признала, что обращенные из язычества действительно состоят в завете с Господом, даже если они не прошли через обряд обрезания. Единственные ограничения, которые вводились для них, – это совет воздерживаться от участия в языческих ритуальных трапезах (в эллинистическом мире был обычай проводить банкеты в храмах, где бог считался одним из гостей) и не вступать во внебрачные половые связи (в этом иудейские этические нормы были намного более строгими, чем языческие). Послания св. Павла к Коринфянам представляют нам довольно яркую картину относительно социального фона, на котором были выдвинуты эти условия.
Спор перешел на вопрос о том, обязателен ли по-прежнему Закон Моисеев или он уже отменен. Для Павла смысл этого вопроса заключался в том, может ли человек спастись лишь собственными силами, просто соблюдая все заповеди Божии. Апостол язычников противопоставляет этой концепции Закона идею Божественного милосердия и прощения, предлагаемых человеку Христом без каких-либо заслуг с его стороны. В крещении человек объединяется с Христом и получает оправдание – он начинает новые отношения с Богом на новой почве, на которой он творит добрые дела и возрастает в святости. Поэтому христиане свободны от закона Моисеева, ибо закон затем и дан, что он делает необходимым свое собственное преодоление. Закон дает лишь знание нормы, но он не дает силы освободиться от греха: иначе не было бы нужды во Христе. Закон был дан иудеям, но его статус не постоянный, а временный – он играл роль "детоводителя" (Гал.3:24), чтобы привести нас ко Христу.
Спасение Богом совершится во Христе. Сын Божий стал человеком и, будучи безгрешным, взял на Себя все бремя грехов, все осуждение закона и Своей смертью искупил нас от этого осуждения. Но тем самым в Нем умер закон и воцарилась благодать – через веру во Христа, через соединение с Ним в крещальном уподоблении Его смерти человек получил Его жизнь, перестал быть рабом, чтобы стать сыном Божиим.
Спасение это даровано не только иудеям, но и всем людям. Ибо и язычники имеют в себе закон совести, осуждающий зло, и поэтому находятся под тем же осуждением, что и иудеи. В спасении нуждаются все в равной степени – как иудеи, так и язычники.
Превосходство иудеев в том, что им вверено Слово Божие, т.е. через них подготовляется пришествие Христово, но Христос приходит, чтобы спасти всех. И для вошедших в Его тело нет более никаких различий, ни иудея, ни эллина, ибо "древнее прошло, теперь все новое" (2Кор.5:17).
В том, что обращенные из язычества обрели в Церкви свободу и равный статус с обращенными из иудейства, – почти всецело заслуга св. Павла, сумевшего доказать свою точку зрения иерусалимским лидерам и добиться признания всех, обращенных им, полноправными членами Церкви. Он принял это признание как свидетельство и подтверждение собственного положения как апостола язычников. В тех весьма напряженных спорах, которые продолжались почти всю его жизнь, самым мощным его аргументом был конкретный факт существования многочисленных обращенных из язычества, от которых Павел не требовал ничего, кроме веры во Христа, т.е. сознательного, целостного обращения к Нему и новой жизни во Христе.
Возможно, главной причиной такого миссионерского успеха апостола Павла была его необыкновенная гибкость и способность подстроить себя под ситуацию и под аудиторию: он смог перевести палестинское Евангелие на язык, понятный греческому миру. Таким образом, он стал первым христианским апологетом.
Первое поколение палестинских христиан ожидало пришествия Господа во славе в самое ближайшее время. Вначале св. Павел придерживался того же мнения (1Фес.4:13-18). Однако вскоре его взгляды изменились; во всяком случае, он пишет о своей смерти еще до пришествия Спасителя (Флп.1:23-24, 2Тим.4:6-8). Но главное, Павел понял, что в грекоязычном мире учение о немедленном пришествии Спасителя вряд ли поможет миссионеру, стремящемуся к обращению многих. Греки гораздо больше интересовались началом вещей, их причиной. То, что бывает конец, им еще предстояло объяснить. Павел перенес ударение с "омеги" на "альфу", со Христа – конца всех вещей на Христа – Премудрость Божию в творении, существующую от вечности, имманентную творению силу, благодаря которой все разнообразие космоса спасается от распада. В частности, он учил, что Господь имманентен Своей Церкви, как душа имманентна телу, поэтому Церковь всегда возрастает до последних времен, когда в нее войдет все человечество, и более того, все земное и небесное, – под единой главой, Христом. Именно в этих терминах в послании к Эфесянам была сформулирована идея вселенской Церкви – единой, святой, соборной и апостольской. Ибо, согласно учению Павла, все христиане объединены друг с другом через союз с Господом в вере и крещении; Им Церковь делается святым обществом, призванным из мира для исполнения священнического служения, для проповеди Благой Вести всему человечеству. Эта Церковь распространяется на всю вселенную и постоянно ощущает связь со своими апостольскими основателями. Матерью-Церковью этого вселенского общества является Иерусалим. Однако сам Павел уже переносит свое внимание на столицу языческого мира как возможный центр для постязыческого христианства и как на базу для миссии в Испании (куда, скорее всего, ему все-таки удалось добраться).
Послания Павла выказывают его неустанную пастырскую заботу. Он вникает во все вопросы и отвечает на все. Но главное в них – два слова: "во Христе". В них весь смысл христианства, все начертание христианской жизни. Вера и крещение соединили нас со Христом, и теперь мы живем в Нем, для Него, Его жизнью до такой степени, что уже "не мы живем, а Христос живет в нас" (ср. Гал.2:20). Мы уже "во Христе", следовательно, и жить должны согласно с этим призванием и освящением.
Если в первых главах Деяний Церковь предстала нам как наступление обещанного Царства Божия, то в посланиях Павла это Царство раскрывается как жизнь Самого Христа, дарованная людям и соединяющая их Духом Святым в нерасторжимое единство с Богом и единство между собою.
"Деяния" заканчиваются в Риме. И это не случайно – темой книги и был этот путь Церкви от Иерусалима до Рима, от Центра Израиля до Центра Мира.
Как мы знаем, служение Апостолов завершилось их свидетельством не только словом, но и кровью. Пока после них остаются лишь малочисленные группы людей, рассеянные по всему миру. И все же первая победа одержана – до концов вселенной прозвучала Благая Весть о Христе.
7. Павел видел Церковь как общество, в котором разрушена преграда между иудеем и язычником, но тем не менее остается некая двуипостасность. Однако иудео-христианство не смогло обратить иудейский народ. Иерусалим был дважды разрушен – в 70 г. и вновь в 135 г., когда эдиктом императора Адриана все евреи были изгнаны из Иудеи, а Иерусалим сделался Элией Капитолиной – эллинистическим городом с языческими храмами и театрами.
Это означало, что постязыческое христианство окончательно освободилось от своих иудео-христианских корней. Концепция апостола Павла о некоем автокефальном статусе постязыческого христианства, существующего бок о бок с иудео-христианством в теле одной Церкви, не воплотилась в жизнь. Факторы падения Иерусалима и постоянного притока обращенных из язычества сами собой решили вопрос о свободе от закона, за которую так долго боролся апостол Павел. Само количество обращенных и географическое распространение Церкви по всему средиземноморскому миру дали ей завершенное самосознание и ощущение кафоличности. Ощущение пребывания в апостольском преемстве также более не связывало ее непременно и исключительно с Иерусалимом: по всему Востоку было множество церквей, основанных апостолами, а на Западе была столица – Рим, освященная мученической смертью Петра и Павла.
