Собор закончился торжественным принятием 12 анафематизмов Кирилла. Так завершился Эфесский Собор 449 г., получивший в истории название "Разбойничьего".

Флавиан успел написать апелляцию в Рим, а через несколько дней, по пути в ссылку, от перенесенных побоев и душевного потрясения скончался. Апелляции написали и Евсевий Дорилейский, и Феодорит.

Примечания

16. Протестую! (лат.)

Литература: Карташев; Болотов; Мейендорф, Введение; Meyendorff, Orthodox Church; Meyendorff, Umperial Unity; Ostrogorsky, History of the Byzantine State; Vasiliev; Chadwick.

1. Триумф Диоскора казался полным: даже на Константинопольскую кафедру был назначен его ставленник пресвитер Анатолий. Однако Диоскор не учел трех факторов, сыгравших против него.

Во-первых, на своем месте оставался папа Лев, решительно выступивший против Разбойничьего собора. Во-вторых, влияние временщика Хрисафия стало сходить на нет и, соответственно, начала возрастать роль сестры императора Пульхерии. А в-третьих, Анатолий, ставленник Диоскора, показал, что совсем не желает отказываться от статуса второй кафедры мира и возвращать его Александрии.

В 450 г. Феодосий II упал с лошади на охоте и скончался. Детей у него не было, и власть перешла к Пульхерии. Хрисафий был низвергнут и казнен. Пульхерия не считала возможным одной удерживать власть в своих руках и предложила формально вступить с ней в брак сенатору Маркиану, при условии, что она по-прежнему останется девицей. Она провозгласила его императором и сама облекла властью. (Кстати, их коронование, впервые в истории, проводилось в церкви.)

Останки Флавиана были торжественно перенесены в Константинополь и похоронены в церкви 12 апостолов. Все, сосланные Диоскором, были возвращены. Евтих удален под надзор. Малодушные епископы сами начали приносить покаяние в том, что в Эфесе они подчинились насилию. Анатолий любезно принял папских легатов и подписал томос Льва. Многие другие епископы сразу же последовали его примеру.

Пульхерия и Маркиан объявили о созыве нового Собора в октябре 451 г. в Никее. Папа Лев, еще ранее, после Разбойничьего собора, при поддержке западного императора Валентиниана III, заявлял о необходимости проведения нового Собора на Западе. Теперь он не видел необходимости в Соборе, раз все и так подписали его томос. Однако, поглощенный противостоянием нашествию гуннов, он не имел сил протестовать, покорился факту и назначил своими легатами трех епископов и двух пресвитеров. К назначенному сроку свыше 500 епископов были свезены в Никею. Ни на один Собор до сих пор не собиралось такого количества участников. Однако и этот Собор был по-преимуществу восточным – кроме 5 папских легатов с Запада прибыли только 2 африканских епископа.

Маркиан был занят военными заботами – отражением нашествия новой волны гуннов, поэтому он приказал подтянуть Собор поближе к столице. Таким образом, решено было проводить Собор в Халкидоне – городе на азиатском берегу Босфора, напротив Константинополя [17].

2. Папа Лев выдвинул чрезвычайно жесткие условия для участия своих представителей на Соборе: он потребовал, чтобы они председательствовали на собраниях и чтобы его "Томос к Флавиану" был признан как окончательное определение по христологическим вопросам. Участие Рима в Соборе было настолько важным, что император принял первое условие (хотя оно и нарушало уже сложившийся соборный протокол), но лишь формально. Папский легат Пасхасин, епископ Лилибейский (в Сицилии), был посажен на первое кресло и стал церковным председателем Собора. Что же касается папского послания Флавиану, то его отказались принять лишь на основании его авторства, и оно было очень тщательно сверено с пользовавшимися непререкаемым авторитетом писаниями св. Кирилла.

Правительство, наученное горьким опытом двух предыдущих Соборов, решило взять в свои руки весь внешний порядок. За порядком следила специальная комиссия из 18 имперских уполномоченных – самых высокопоставленных чиновников и сенаторов, – в том числе таких видных сановников, как magister militium Анатолий, префект преторианцев Востока Палладий и praefectus urbis Татиан. И в действительности, всей соборной работой реально руководили не легаты, а эти восемнадцать уполномоченных представителей императора. Сам он присутствовал лишь на прошедшем 25 октября шестом заседании, на котором был подписан знаменитый халкидонский орос.

Собор собрался в Халкидоне в большой базилике местночтимой мученицы Евфимии. Он продолжался более трех недель: от 8 до 31 октября 451 г. Всего прошло 7 пленарных заседаний. Это был первый Собор, протоколы заседаний которого полностью сохранились. Необходимо отметить отличную организацию Собора. Он стал прототипом всех соборов (а возможно, и парламентов). Имперские уполномоченные сели в середине восточной части храма, перед солеей, спиной к апсиде. С правой стороны храма (слева от уполномоченных) сидели папские легаты, Анатолий Константинопольский, Максим Антиохийский, Фалласий Кесарии Каппадокийской, Стефан Эфесский, т.е. епископы Востока (кроме Палестины), Азии, Понта и Фракии. Слева сели Диоскор Александрийский, Ювеналий Иерусалимский, представитель Анастасия Фессалоникского – Квинтилл Ираклийский и их сторонники – епископы Египта, Палестины и восточного Иллирика.

То, что представители имперского двора (где гораздо большую роль играла Пульхерия, чем Маркиан) принимали такое активное участие в работе Собора, означало, что она была организована по формальным принципам римского права. Такая четкость и формализованность работы была в некотором роде нововведением в истории Вселенских Соборов. Ее не было ни в Никее (325 г.), ни в Константинополе (381 г.) – на заседаниях этих Соборов не велось даже официальной стенограммы. Первый Собор в Эфесе (431 г.), не говоря уже о Разбойничьем соборе (449 г.), проходили под весьма пристрастным руководством александрийских архиепископов, не позволявших даже намека на оппозицию. В отличие от предыдущих соборов, в Халкидоне были выслушаны различные точки зрения, зачитывались протоколы Разбойничьего собора, собирались комиссии для рассмотрения и разбора спорных вопросов, разрабатывались и предлагались на всеобщее рассмотрение проекты резолюций, причем некоторые из них отвергались Собором. Такой организованной процедуры ведения Собора не существовало, например, в Эфесе, где имперские уполномоченные согласно инструкции должны были после открытия Собора предоставить епископам самим решать все спорные церковные вопросы. К сожалению, ни беспрецедентное количество участников, ни относительная свобода споров не гарантировали повсеместного принятия и признания Халкидонского Собора. Более того, халкидонское определение вызвало широкую оппозицию и привело к ожесточению и продолжению христологических споров.

3. Общий характер собрания стал вырисовываться уже на первой сессии, когда Собор начал выяснять личный статус Диоскора Александрийского и главного представителя антиохийцев – Феодорита Киррского. Легаты потребовали, чтобы из собрания был убран Диоскор, оскорбивший папу Льва и, следовательно, не имеющий права сидеть на месте полноправного члена Собора. В то же время египтяне и их союзники яростно протестовали против присутствия Феодорита, критиковавшего св. Кирилла. Имперские уполномоченные отклонили оба требования. Предложенное ими решение было в том, что обоих епископов пересадили на середину, на импровизированную скамью подсудимых, оставив за ними полное право речи и участия в соборных обсуждениях. Это было весьма справедливое решение не только с точки зрения правосудия, но и ввиду общих целей политики Маркиана и Пульхерии – восстановление консенсуса в имперской Церкви, возглавляемой двумя имперскими столицами – Римом и Константинополем.

После разрешения процедурных вопросов сессия была почти полностью занята чтением протоколов Константинопольского собора, на котором был осужден Евтих (448 г.), и Разбойничьего собора (449 г.). Чтение постоянно прерывалось возмущенными возгласами представителей разных епископских фракций. Бывшие участники Разбойничьего собора, подписавшие осуждения Флавиана и косвенным образом оскорбившие Льва, так как они отказались выслушать его послание, пытались оправдаться, либо обвиняя Диоскора в шантаже, терроре и насилии, либо (что было более честно) принося покаяние перед Собором. Более всех из них скомпрометировал себя Ювеналий Иерусалимский: он вместе с Диоскором председательствовал на Разбойничьем соборе. На Халкидонском Соборе он – довольно неубедительно – попытался оправдаться своим неведением, а во время голосования за оправдание Флавиана он, видя, что игра проиграна, поднялся, как бы в негодовании, демонстративно перешел на другую половину храма и сел рядом с антиохийцами и константинопольцами.