– Тихо, малыш! – прервал его Гидеон. – Садись, Джилли! Выкладывай, с чем пришел.
– Этого добра у меня предостаточно, – сказал герцог, садясь за стол. – А, вспомнил! Не желаете ли вы поздравить меня? Первыми вы не будете, но ведь вам все равно, первые вы или последние. Сегодня я оправдал надежды семьи – не говоря уже о всех сплетниках в городе – я официально помолвлен. Моя невеста – очень выгодная для меня партия. Вскоре объявление об этом появится в «Газетт» и во всех светских журналах. Я смею надеяться, что Скривен, ни один из них не пропустит.
– О! – произнес Гидеон. Он отломил кончик сигары, бросил его в огонь и посмотрел на герцога пронзительным взглядом. – Да, это событие действительно заслуживает того, чтобы отметить его кружкой рома. Ведь речь идет о Хэриет, я не ошибся?
Герцог кивнул.
– Не сердись на меня, малыш, а прими мои поздравления. Она тебе очень подойдет. Герцог бросил на него быстрый взгляд.
– Да, конечно, и что я за человек такой, что позволяю себе так говорить о ней. Не слушайте меня! Она само воплощение кротости и доброты.
– Прими и мои поздравления, – сказал Мэттью. – Не думай, что удивил нас, все мы знали, что ты собираешься сделать ей предложение.
– Я и не скрывал! – согласился Джилли. Он был искренне рад.
– Шарлотта тоже обручена, – заметил Мэттью. – Ты знаешь об этом? С Альфредом Тирском.
– Конечно, знаю, – ответил Джилли. – Собственно говоря, я бы не хотел давать на этот брак своего согласия.
– Не дать согласия на этот брак? – повторил Мэттью, уставившись на него в неподдельном изумлении.
– Да, у меня было такое намерение, но как все мои намерения оно ничем так и не закончилось. Твой отец прислал мне письмо, в котором выражал надежду на то, что этот союз получит мое одобрение. Вот только я его не одобряю. Совсем нет!
– Как будто для моего отца твое согласие так уж важно, – рассмеялся Мэттью. – Да будет тебе разыгрывать нас, Джилли.
– Я разыгрываю? Ты забываешься, Мэтт! – отрезая Джилли. – Позволь напомнить тебе, что теперь я пива семьи, и пора мне утверждаться в этом качестве.
– Значит, ты утверждаешься, Адольф? – улыбнулся Гидеон.
– Нет, нет, я еще только учусь! Я настолько легкомыслен, что и не знаю, когда я утверждаюсь, а когда навязываю свое мнение весьма дерзким образом, что никуда не годится.
Гидеон опустил руку на его плечо и крепко сжал его, но так как в эту минуту в комнату вошел Рэгби с подносом, то ничего не сказал.
– Все это ерунда! – нервно произнес герцог. – Я же сказал, все это моя меланхолия. Гидеон лениво улыбнулся ему с высоты своего роста.
– Бедняга! – сказал он.
– А ты – драгун несчастный! – отозвался герцог, предпринимая жалкую попытку взбодриться. – Вари свой пунш!
Мэттью взял один из лимонов и разрезал его пополам, припевая:
– Один кисло, два сладко, четыре крепко, а восемь слабо! Ты добавишь розового шампанского, Гидеон?
– Нет, – ответил тот, отпуская плечо герцога, и начал отмеривать ром. – Только арак[3], дитя мое. Ничего, кроме арака!
– Только деревенщины добавляют арак вместо шампанского, – важно сказал Мэттью, но тут же пожалел об этом.
– Вы только посмотрите на нашего знатока! – воскликнул Гидеон, обращаясь к Джилли. – Продолжай, Мэтт! Есть ли у тебя еще замечания относительно изящного вкуса?
Лицо молодого мистера Вейра, красневшего по любому поводу, вспыхнуло.
– Нет, но я прав! Джилли, ты бываешь на всех светских приемах. Скажи, должно быть розовое шампанское, ведь так?
– Конечно, ты прав, но только у нашего Гидеона ярко выражены наклонности скряги, – ответил герцог, черпая ложкой сахар из миски и снова просыпая его туда. – А что, Мэтт, Шарлотта и вправду хочет выйти замуж за Тирска?
– Боже мой, конечно, она рада до смерти, – весело ответил Мэттью.
– Господи!
– Да, знаешь ли, для нее это очень выгодная партия. Ахда, ты думаешь, что Тирск будет не слишком верным супругом? Ей это безразлично при условии, что и он не будет следить за ее поведением слишком внимательно, и я готов поклясться, что уж он-то не будет, потому что у него есть любовница, которую он содержит вот уже несколько лет. По крайней мере, по городу ходят подобные слухи, и по-моему, они небезосновательны. А ты что думаешь?
– Но какова парочка! – сказал герцог.
– Впрочем, – великодушно признал Мэттью, – никто не может упрекнуть моего отца за то, что он подцепил Тирска. Тебе ведь известно, что он дьявольски богат, кроме того, у него титул, а у отца еще четыре дочери, о будущем которых надо позаботиться. Что же касается Шарлотты, то ты зря придираешься к ней, Джилли. Ведь ты сам себе хозяин и поступаешь по своему усмотрению. Тебе не нужно жить в Кройлейке под надзором матери и пять вечеров из семи разливать чай для целой компании нужных святош. Даю тебе слово, это вынести невозможно!
К тому времени вскипел чайник. Гидеон снял его с полки в камине, где обычно подогревалась пища, и вылил щербет, находившийся в нем, в ром. Нежный аромат поднялся из чаши. Он помешал смесь, всецело поглощенный этим занятием. Но герцог, уловив нотки горечи в голосе Мэттью, испытующе посмотрел на него. Мэттью отвел взгляд и принялся рассказывать о проказах, которыми славился Оксфорд.
Гидеон, никогда не обращавший на его речи ни малейшего внимания, бесцеремонно прервал его болтовню.
– Надолго ли ты приехал в город, Адольф?
– Не знаю. Настолько, насколько мне разрешат, осмелюсь предположить.
– Значит, времени у тебя практически нет! – Он принялся большим половником разливать пунш в три кружки. – По-моему, ты говорил, что тебе прислуживает Белпер? Какого черта ты сообщил ему, что ты в Лондоне?
– Гидеон, почему ты такой наивный? – взмолился Джилли. – Конечно, я ему ничего не говорил. Это было обязанностью моего дяди. И он ее выполню Когда я приехал, Белпер встречал меня на пороге.
– Не имей ты куриные мозги, ты бы вышвырнул его со своего порога! – заметил капитан.
– Непременно, если бы я обладал таким же ростом, как ты, – парировал мрачно герцог.
– Решительности – вот чего тебе не хватает, дитя мое.
– Я знаю. Но мне показалось, что он не слишком хорошо одет, а когда тебе так рады – что можно сделать?
– И в самом деле, – язвительно проговорил Гидеон. – Подозреваю, что если все лондонские сорванцы начнут проявлять радость при твоем появлении, ты для всех распахнешь свои двери.
– Мне бы следовало так сделать, – вздохнул Джилли. – Как же ты будешь похож на моего дядю в один прекрасный день, когда эти прекрасные бакенбарды утратят свой черный цвет и блеск! Как он был прав, когда предупреждал меня, чтобы я не искал твоего общества! Он и не подозревал, насколько прав оказался!
– Что? – воскликнул Гидеон. – Да он никогда не мог сказать такое.
– Да, он этого не говорил, – признался Джилли. – Но он все-таки предупредил меня не связываться с теми, с кем ты водишь компанию. Весьма справедливо. Вы, гвардейцы… Знаешь, Белпер дразнит вас гайд-парковыми солдатами. Вы такая легкомысленная братия, что никогда не знаешь, куда может завести компания военных. Он также предупредил меня насчет Гейвуда. Сказал, что он наверняка захочет повести меня в игорный притон, именно туда он и предложил пойти с ним, только я помнил о советах и не пошел с ним.
– Вздор, Адольф! Ты не пошел с ним только потому, что игра тебя не привлекает. Давай без этих штучек, маленький кузен.
Герцог подлил себе в кружку еще немного пунша.
– Не перебивай главу семьи, Гидеон. Помни об этикете!
– Еще немного, и ведро для шампанского окажется на твоей голове, – предупредил его Гидеон.
– В таком случае ты окажешься один против двоих, потому что Мэттью, если он еще не отключился, примет мою сторону.
Мэттью, погруженный в глубокие раздумья, встрепенулся.
– Я весь внимание. Но нельзя же все время болтать.
– Если бы ты знал Белпера, ты бы так не говорил, Гидеон. На следующий год я буду совершеннолетним, и мой дядя говорит, чтобы я учился жить самостоятельно. У меня тысячи замечательный качеств, но мне недостает решительности. Поэтому я подумал о том, что неплохо бы заняться мне своими поместьями, но мои представления о них оказались такими наивными, что Скривен улыбался, а дядя потерял всякое терпение со мной. Я бы хотел – о как бы я хотел, – чтобы мой опекун был бы злодеем, а мой управляющий – дураком и чтобы они вместе пытались разорить меня.
