Герцог поглядел на него несколько секунд и спросил беспокойно:

— Ты имеешь в виду, что все, что я сделал, было напрасно?

— Именно это я и имею в виду, Адольф.

В следующее мгновение это показалось герцогу таким уморительным, что джентльмен из соседнего номера снова был вынужден стучать в стену.

— Ох, ну я все-таки рад, что не знал этого раньше! — сказал герцог, задыхаясь и протирая глаза. — Да, ты думаешь, что это должно послужить мне уроком на будущее и доказать мне, что всегда нужно советоваться со своим старшим кузеном, но я все равно не стану упускать случая попытать счастья в приключениях!

— Нет, — произнес Гидеон, глядя на него из под полуприкрытых век. — Я думаю, что ты все-таки будешь впредь спрашивать совета, Адольф. Неужели тебе так уж неприятно превратиться в герцога Сейла?!

— И да и нет! Я провел время так интересно, хотя и не всегда достаточно приятно. И должен тебе сказать, что прекрасно обхожусь без камердинера и огромного гардероба! Впрочем, надеюсь Скривен пришлет, наконец, ко мне кого-нибудь с моим багажом!

— Я уверен, что впредь ты будешь все благоразумнее. Да, вот еще что, я подозреваю, что прежде, чем мы успеем состариться, в Бате появится один хорошо известный тебе джентльмен.

— Боже правый! Уж ни о моем ли дяде ты говоришь? Что. черт возьми, я буду здесь с ним делать, если твои подозрения подтвердятся? Я должен отыскать мистера Мадгли, и дядя будет мне ужасно мешать!

От Гидеона не ускользнула невольная перемена в кузене, который вновь проявил признаки неуверенности в себе.

— Лучше всего ему будет присоединиться к твоим новым друзьям в Чейни, — посоветовал Гидеон.

— Да, наверное, ты прав, — сказал герцог, сделавшись серьезным. — Он не любит гостиниц и наверняка захочет остановиться там. Интересно, предпочтет ли он общество Мэмбла гостиничным простыням, на которых спали все, кому не лень? И кроме того, там будет еще и Ливерседж! Гидеон, я тебя настоятельно прошу ни слова не говорить отцу о Ливерседже! А то он поднимет такой шум! И ради всего святого, постарайся выдумать для него какую-нибудь правдоподобную легенду обо мне! Он не должен узнать правды.

— Надуть его! Ты на это никогда не пойдешь!

— Я должен это сделать. Помни, надо подумать о Мэттью! Но прежде всего я должен избавиться от Мэмбла. Если он еще задержится в Бате, его отсюда уже не сплавишь. Гидеон, ради меня ты должен отвезти завтра его и Тома в Чейни!

— И рассказать Тому, как я получил свою рану? Благодарю тебя, — проворчал он.

— Ну и что же в этом такого? Что, тебе трудно рассказать ему о сражении? Ты как раз такой человек, который может развить в нем интерес к более достойным занятиям, чем грабеж на большой дороге.

— Ты даже и не пытайся спихнуть на меня этого чертового младенца, — запротестовал Гидеон.

Но герцог только улыбнулся.

— Добрый мой Гидеон! И вовсе он не чертов младенец, просто он, знаешь, немного дикий! Надо сказать, что с тобой он еще вел себя вполне терпимо. Как я рад, что ты приехал в Бат!

То же самое он сказал и Нитлбеду, когда застал его ожидающим у приготовленной постели. Нитлбед сумел каким-то необъяснимым способом сделать его спальню гораздо более удобной и уютной. И нечего отрицать, что это очень приятно, когда свечи уже зажжены, в камине горит огонь, а ночная сорочка дожидается на постели в полной готовности, и когда преданный слуга стягивает с тебя сапоги, наливает горячую воду в тазик для умывания и заботливо помогает раздеться.

— Мне было очень полезно побыть без вас, Нитлбед, потому что теперь я чувствую такую благодарность, какой еще никогда не испытывал! Послушайте, как вы думаете, можно ли моей одежде придать достаточно приличный вид, чтобы показаться на людях?

— Не думайте о таких пустяках, ваше сиятельство! — успокоил его Нитлбед. — Очень скоро я приведу в порядок ваше пальто, не беспокойтесь!

— Благодарю вас. Я купил несколько новых шейных платков сегодня, и…

— Я надеюсь, ваше сиятельство их не будет носить, — категорично сказал Нитлбед.

— Я боялся, что они вам не очень понравятся, — ответил герцог смиренным голосом.

Но Нитлбеда не могла обмануть притворная покорность герцога, он слишком хорошо его знал. Покачав головой, он задернул полог кровати со словами:

— Что ж, ваша милость знает, что я не признаю для вас такого рода вещей, и хорошо еще, что здесь нет его сиятельства, и он не может видеть всего этого. А теперь вы будете спать, ваша милость, и никаких больше фокусов!

На утро оказалось, что Нитлбед не только удалил пятна и грязные разводы с пальто герцога, но также и вычистил одежду Тома. Нитлбед не был в восторге от появления мистера Мэмбла, но если его господин пожелал взять этого юношу под свою опеку, то Нитлбеду ничего не оставалось, как сделать все возможное, чтобы тот выглядел прилично. Благодаря тому, что он состоял при герцоге и его младших кузенах с самого их детства, он прекрасно сумел обойтись даже с таким упрямым и непокорным мальчиком, как Том, и за завтраком тот появился с вымытой шеей и причесанными волосами.

Том болтал без умолку. Большая часть этой болтовни была начинена разнообразными вопросами, относящимися к капитану Вейру. В конечном итоге его жертва сдалась и мрачно сообщила герцогу, что скрепя сердце повинуется его распоряжению.

— И я не знаю, как ты выносил это целую неделю, Адольф! — сказал он.

Герцог засмеялся и посоветовал Тому повременить, с расспросами.

— Мой кузен всегда бывает в плохом расположении духа за завтраком, — объяснил он. — И кроме того, у тебя еще будет достаточно времени расспросить его. Я подумал, что тебе, наверное, захочется поехать в Чейни и пожить там пару дней. Капитан Вейр отдаст распоряжение моему дворецкому помочь тебе, и ты сможешь взять мой пистолет и пострелять в хорьков или крыс.

Это предложение отняло у Тома дар речи на добрые десять минут. А когда в «Пеликан» прибыл eго родитель, он столь ревностно просил у него разрешение принять самое чудесное приглашение в своей жизни, что вконец заморочил мистера Мэмбла. Когда же он сообразил, каково было приглашение, он немедленно заявил, что не собирается снова расставаться со своим наследником. Это позволило герцогу распространить приглашение и на него, не вызвав у последнего ни малейшего подозрения, что от него хотят избавитъся. Гидеон вынужден был скрыть довольную усмешку.

Плану герцога способствовало то обстоятельство, что мистер Мэмбл ухе объявил в «Белой лошади», что покидает их заведение. И даже если бы он решил, что приглашение похить в Чейни пока его хозяин оставался в городе, весьма странно, это соображение не помешало бы ему сообщить своему старейшему знакомцу и сопернику в Кеттеринге, что он был приглашен посетить герцога Сейла в его родовом поместье. Он принял приглашение с низким поклоном. В его ответной речи такие слова, как «снисходителъный», «ваша милость», «свойственная чуткость» и «всячески обязан», появлялись так часто, что герцог был чрезвычайно благодарен Тому, который бесцеремонно прервал отца вопросом, когда хе они смогут отправиться.

— Ты можешь поехать тупа со мной вместе, — сказал Гидеон. — Мы тронемся в путь в моей двуколке впереди твоего отца и сможем все приготовить.

— О, сэр! А можно, я буду править? Можно, а? Умоляю, скажите, что можно!

Его отец напомнил ему, что не следует забывать о манерах, и посоветовал капитану Вейру всыпать ему хорошенько, если сын будет плохо себя вести. Гидеон кивнул и велел быстрее собираться в путь. Тома словно ветром сдуло, и очень скоро герцог остался один и получил наконец возможность как следует заняться поисками мистера Мадгли.

Вскоре он обнаружил неприятное сходство полученных результатов с теми, которые он достиг время поисков «Синицы в руках». Он посещал все вероятные места, где готов был расспрашив каждого, но никто, похоже, не слыхал ни о каком мистере Мадгли.

Герцог вернулся в «Пеликан» в двуколке, специально нанятой для поисков, озабоченный дурными предчувствиями. Там он обнаружил, что его кузен возвратился из Чейни, и что Нитлбед предусмотрительно заказал для них сносное жилье в «Кристофере».