– Скала! Смотри только на компас. Держи 300°!

Обманул. Соврал. Просто Джу не нужно видеть этого пугающего зрелища. Уберегу ее хоть от последнего треволнения.

Снова и снова кит взметывался из воды. Иногда так близко от лодки, что бежавшие от него концентрическими кругами волны били в борт и брызги летели на нас.

Я смотрел на кита как загипнотизированный. Наша жизнь теперь зависела от его действий. Он был больше лодки. Совсем обезумел от боли и страха. В любой момент животное могло рухнуть на лодку. Мы бы даже не успели надеть спасательные жилеты.

В который раз я испытывал чувство, что мы на краю гибели.

Мелькнула мысль, что мне никогда не приходилось читать о вертикальных прыжках китов. Разгадка в том, что он ранен. Немного успокоился, будто в данный момент самое важное – установить причину, отчего кит мечется.

Через три-четыре минуты кит удалился. Он все еще продолжал вымахивать из воды строго вверх, но уже далеко от лодки – метрах в трехстах. Я боялся, как бы он не вернулся. Нам совсем не улыбалось погибнуть из-за кита всего в 20 милях от Сувы. И это после того, как мы прошли полных 8000 миль. И после стольких дней дружбы с животными.

Кит исчез. А я сидел еще минут тридцать, во мне все будто окаменело.

Возможно, животное было испугано еще больше, чем мы, да и не собиралось вовсе нас топить.

Испугалась ли я? Мне трудно ответить, что такое страх и что – бесстрашие. И вообще, боится ли смелый человек или способен преодолевать свой страх. Для меня лично страх – это спазм. Уже несколько раз со мной это случалось: когда на нас налетает гигантская ревущая волна, желудок вдруг будто сжимается. И – все! Это не мешает мне продолжать управлять лодкой и удачно уходить от волны. Но спазм возникает помимо моей воли. Это мгновенный страх, которым легко овладеть и преодолеть. Каждый человек его испытывал.

А при виде кита даже спазма не было. Просто, кажется, остановилось дыхание, и я, оцепенев, смотрела лишь, куда он упадет. Нас он не задел. Снова продолжаем свой путь. Кит появился как предупреждение: нельзя расслабляться до последнего мгновения, все может случиться.

Молчим. Давно уж перестали повторять: «Слава богу, обошлось!» Одной улыбки, благодарного взгляда или ласкового прикосновения достаточно. Они дороже, важнее слов.

Глаза у Джу сияют. Мало у кого из людей глаза и рот улыбаются одновременно.

Последнее злоключение свалилось на нас как наказание. Кит выбрал момент, когда мы были уже уверены в благополучном завершении экспедиции. Словно хотел убедить, что даже перед Сувой не следует строить планы на будущее. Но я неисправим. Раненый кит – это случайность, а жизнь управляется мечтой, планами.

Видимо, ожидание хорошего неотделимо от меня самого. После каждой экспедиции я с удовольствием рассказываю о хорошем. Когда же вынужден говорить о плохом, то делаю это через силу. А как мы будем держать себя после этого путешествия? Когда мысленно возвращаюсь в пережитое, вспоминаются одни неприятности. И одновременно то огромное, по-настоящему прекрасное: что мы благополучно дошли до цели.

На горизонте появилось судно. Его курс показывал, что оно вышло из порта Сува. Судно целиком скрывается в волнах. Временами совсем исчезает. А ведь сегодня волны средней величины. Как же тогда выглядит наша лодка в шторм? За столько дней плавания никто из нас не видел ее со стороны, с надутыми парусами.

Путь чист.

– Мы выстояли, Джу!

Снова опускаются сумерки. Видна уже Сува. Уверенно приближаемся. Прошли маяк на первом рифе. Потом – на втором. Затем проследовали мимо двух небольших мигалок у входа. И вот мы в огромном заливе. Порт намного просторнее из всех, какие мы видели в Тихом океане. Огни большого города окружают нас.

Качка неожиданно прекращается. Давно уже идем на двигателе. Сегодня 3 августа 1976 года. Ровно 140 дней назад мы простились с перуанским портом Кальяо. Из них 98 провели в открытом океане.

Передо мной план порта Сувы, и я направляю лодку к зданию канцелярии капитана порта. Через два часа поисков удалось найти удобное место для швартовки.

Лодка коснулась причала, и спустя немного Джу ступила на берег. Потом вышел и я.

Пожимаем друг другу руки, как на торжественном собрании, а по щекам катятся слезы.

– С успехом, Джу! С удачей!

Самое прекрасное на белом свете – это жить, а еще – осуществить свою мечту. Успешно завершить то, во что вложил силы, нервы, жизнь.

Испытываю величайшую благодарность к Дончо, но не могу сказать ему об этом прямо. Боюсь, прозвучит излишне торжественно. И потому молча целую его.

Как только ступила на твердую землю, забыла все плохое, что приключилось с нами, все недоразумения, какие были. Остался лишь факт: мы живы и здоровы и успешно завершили экспедицию.

Многое мы взяли друг у друга, но и многое каждый дал другому.

Спасибо тебе за все, Дончо!

Спасибо, лодочка!

Прошло пять лет. Сломанная штормом в Тихом океане мачта стоит в холле нашего дома. Мачта искривилась и, похоже, устала.

Море прочно вошло в нашу жизнь, оно у нас в крови. И мы уже мечтаем о новых плаваниях, тем более что наш экипаж увеличился. Мореплавателем стала и дочурка Яна, наша Улыбушка, по которой мы так сильно скучали во время экспедиций в Атлантическом и Тихом океанах.

Что сделано за эти годы? В 1978 году мы совершили путешествие вокруг Европы на яхте «Тивия», принадлежащей Болгарскому телевидению. Тогда, поздней осенью, мы вышли из польского парта Гданьск и прибыли в Болгарию, уже покрытую снегами. Говорят, что плавать на яхте в зимнее время по Балтийскому и Северному морям, по Ла-Маншу, Бискайскому заливу и Средиземному морю – истинное безумие. С этим в какой-то мере можно согласиться. К тому же наша яхта была оборудована не полностью, держать курс пришлось, полагаясь лишь на компас, на борту не было даже отопительного прибора. Яне только что исполнилось пять лет, и нам хотелось испытать ее в плавании. Экзамен она выдержала. Не испугалась. И хотя Яна заболела, однако к концу путешествия в 5200 миль она полюбила море.

Потом мы с головой ушли в подготовку к экспедиции вокруг света. Избрали самый длинный маршрут – более 40 000 морских миль. Нам предстояло дважды пересечь Средиземное море, трижды Атлантический океан, пройти через Тихий и Индийский океаны и множество различных морей. И все это за два года. Нас по-прежнему поддерживали и оказывали помощь Государственный комитет по науке, техническому прогрессу и высшему образованию, Национальный океанографический комитет, Болгарское телевидение. Научная программа кругосветного плавания завершала серию исследований «Планктон», начатых нами в 1974 году.

Вначале все шло как обычно. Но неожиданно возникла «проблема Яны». Забурлило «общественное мнение». Нас атаковали на улицах, по телефону, в письмах и газетах. Брать с собой в рискованное двухлетнее плавание малого ребенка – это же ужасно, это преступление! Выходило так, будто Яна намного дороже и милее людям посторонним, чем родным матери и отцу.

Но мы были уверены в Яне. Она прошла серьезное испытание в плавании вокруг Европы. Тщательному врачебному обследованию подвергла ее медицинская комиссия института, который в свое время дал добро и болгарскому космонавту, поэтому мы не поддались психологическому давлению со стороны «доброжелателей».

И вот наконец 29 апреля 1979 года усталые, но с чистым сердцем и добрыми чувствами мы покинули древний болгарский порт Созопол.

Вернулись в Болгарию через 777 дней. Встречи со штормами, ураганами, штилем теперь позади. Обо всем пережитом в этой экспедиции мы написали книгу, которую назвали «С Яной вокруг света». На болгарском языке она выйдет в конце 1982 года.