– Господи, как я ненавижу «джефе-кейкс», – сказала Розмари коту, который уже карабкался вверх по ноге.

Взяв три печенья, села за стол и стала есть, запивая каждый кусок глотком бренди. Пальто она так и не сняла, мурлыкающий кот уютно расположился у нее на коленях, выпуская когти и царапая ей бедро сквозь шелковую ткань платья.

На часах в холле пробило два. Она решила оставить свет включенным для Бена и пойти спать. Закрыв коробку с печеньем и оставив ее на середине стола, Розмари встала. Кот с протестующим воплем скатился с ее колен на пол.

– Прости, дорогой, – обратилась она к гневно задранному и ходившему ходуном хвосту. – Сегодня я ловлю другую рыбку.

Она поднялась наверх, бросив пальто на перила лестницы. Досадуя на себя за то, что ела печенье, разделась и повернулась спиной к высокому зеркалу, пытаясь рассмотреть себя сзади. Во время их первого уик-энда Бен сказал: «Никогда не видел женщину с такими красивыми ямочками на пояснице». Она через плечо улыбнулась ему, ибо поверила в привлекательность своей наготы после того, как они занимались любовью.

Розмари откинула волосы с лица и стерла макияж, радуясь, что может без помех подготовиться к встрече с любовником, пользуясь неожиданным уединением. Надела новую белую ночную рубашку, от которой еще пахло фабричной тканью, и скользнула в постель между двумя свежевыглаженными простынями. Чувствуя себя красивой на белой кружевной наволочке, она оставила свет с той стороны, где должен был лечь Бен. Протянув руку, притронулась к пышной, еще не примятой подушке в жажде поскорее увидеть его здесь. На часах внизу пробило три. Она пыталась бороться со сном, но не выдержала – уставшие глаза сомкнулись, и она провалилась в тревожное беспамятство, полное грез. Неплотно прикрытая дверь спальни подалась на несколько дюймов, пропуская кота, который ждал, что его, как обычно, прогонят вниз, в собственную корзинку. Но Розмари уже заснула и лежала неподвижно, так что в безмолвии комнаты слышалось только ее дыхание. Украдкой прыгнув на кровать, кот завозился в ногах, чтобы поудобнее устроиться на пуховом одеяле. Мурлыканье его, сначала громкое, постепенно стихло, и он тоже заснул, не веря своему счастью, очень довольный собой и своей ловкостью.

Ее разбудил голос Бена, который уже лег в постель.

– Господи, Рози, ты спишь с этим чертовым котищем.

Взметнулось одеяло, и бедный кот полетел на пол. Негодующе посмотрев на здоровенного детину, вторгшегося в комнату его хозяйки, он гневно мяукнул в знак протеста, задрал хвост и побежал к двери. Бен поднялся с кровати, чтобы открыть ее, и занес ногу, готовясь пнуть своего донельзя оскорбленного тезку.

Розмари произнесла сонно:

– Я не знала, что он здесь. Он прокрался незаметно.

Затем, окончательно проснувшись, добавила:

– Не трогай его, Бен.

– Извини, дорогая, я не хотел.

Улыбка его была обезоруживающей. Он быстро залез в постель, торопясь согреться теплом ее тела, и натянул одеяло. Они лежали, тесно прижавшись. Бен нежно целовал ее шею и гладил грудь озябшими руками.

– Боже, какой ты холодный, – сказала она.

– Так согрей меня.

Его рука проникла между ее сомкнутыми бедрами. Она крепко зажала ее, уже готовая принять его.

– Который час? – спросила она.

– Наш час, Рози.

Он повернул ее к себе и начал целовать в губы, не выключив свет, бивший ей в лицо, так что она вынуждена была закрыть глаза.

Они любили друг друга в молчании. Она – с томной усталостью, нежно, а он брал ее с самоуверенностью, которая и возбуждала, и приводила в смятение. Он не издал ни звука, и она не могла бы поручиться, достиг ли он оргазма. А потом заснул, и она тоже – прежде чем успела задать ему хоть один вопрос.

Он разбудил ее в шесть утра и снова овладел ею так же, как и ночью, удивительно безмолвно. В семь она уже принимала душ: вода освежала усталое тело, успокаивая ее и одновременно прогоняя остатки сна. Когда она надевала домашний халат на еще влажное тело, Бен зашевелился и сказал:

– Включи ящик, Рози. Я хочу посмотреть новости.

– Какой канал?

– Би-би-си. Остальные меня раздражают.

Она включила телевизор, кинула ему коробку дистанционного управления и уселась за туалетный столик. Привалившись к подложенным за спину подушкам и глядя на экран, он спросил:

– Что ты делаешь сегодня утром?

– Предстоит разговор с Дереком о вчерашнем шоу. Так сказать, после похорон.

– А у меня в десять деловая встреча в Кенсингтоне.

– По поводу фильма?

Он кивнул, а потом сказал:

– Может, пообедаем вместе?

– Не могу. Этот день ничем нельзя занимать. Возможно, они захотят что-нибудь переснять после вчерашнего провала.

Он повернулся к ней, и их взгляды встретились в зеркале.

– В понедельник я еду в Испанию. Только сегодня у меня будет возможность повидаться с тобой.

Она нахмурилась.

– А в этот уик-энд ты не заглянешь?

Он вновь уставился в экран телевизора.

– Этот уик-энд у меня занят. Она ничего не сказала, не смея задать вопрос. Он улыбнулся и опять взглянул в зеркало на ее растерянное лицо.

– Просто надо оборвать кое-какие концы до отъезда, Рози, чтобы расчистить поле для нас, когда я вернусь.

– Могу я спросить, что это?

Он смотрел на нее с той же улыбкой.

– Ты просто верь мне.

– А если я не могу?

Он нажал на кнопку дистанционного управления, швырнул коробку на одеяло и, вставая, спустил ноги с кровати.

– Это плохо, – бросил он, быстро чмокнув ее, и пошел в ванную, по-прежнему голый.

Она красилась дрожащими руками, злясь на себя и на него – за самоуверенность. Он крикнул:

– Я приму душ, не возражаешь?

– Бен, – сказала она, подойдя к открытой двери ванной.

Он смотрел на нее, сидя на унитазе.

– Извини, – попятилась она.

– Все в порядке, дурочка, – рассмеялся он. – Я не из стыдливых.

– А я наоборот, – возразила она. – Никогда не встречала таких людей, как ты.

Он спустил в туалете воду и подошел к ней. Развязал пояс халата и прижал к себе очень крепко, смеясь над ее целомудренной щепетильностью.

– Давай встретимся днем, Рози. Пошли Дерека куда подальше. Вчерашний облом – его рук дело, пусть сам и расхлебывает.

– Ты сбиваешь меня с пути истинного, Бен Моррисон.

Он жарко дышал ей в шею, касаясь языком уха.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Сдаюсь. Как-нибудь разберусь с этим. Где мы встретимся?

Он засмеялся, радуясь своей победе.

– Если бы ты была повыше, Рози, наши штучки совпадали бы при таком крепком объятии.

– Сегодня утром я не готова к твоим штучкам, – прошептала она, с улыбкой отстраняясь от него. – Пат явится с минуты на минуту, и мне нужно сделать массу дел до прихода Дженни.

– Так одевайся. – В шутку он неожиданно хлопнул ее по заду. Она поежилась. – Ой! – сказал он. – Не рассчитал.

– Принимай душ, – торопливо посоветовала она. – Увидимся внизу, когда ты оденешься.

В девять Бен уехал, сев в поразительно старый и грязный «метро».

– Машина маловата для такого крупного мужчины, – заметила Пат, когда они с Розмари стояли у входной двери, провожая его взглядом. – За рулем он, должно быть, упирается коленями в лоб.

В ожидании Дженни Розмари пошла в кабинет. Дерек позвонил в десять.

– Сегодня днем можно сделать перезапись, Розмари, – сказал он. – Я мог бы вырезать лишнее и смонтировать, но тогда останется лишних две минуты.

– И что ты намерен предпринять? – Она говорила сухо и коротко, не желая упустить ленч с Беном.

– Джерри со своими мальчиками приготовил для нас номер, – ответил Дерек. – Но нам нужна ты, чтобы объявить об этом и переделать всю концовку.

Розмари закрыла глаза. Использовать заурядную и довольно пошлую группу, чтобы заполнить пробел, – это просто ужасно!

– Какая дешевка, Дерек, – сказала она с иронией, а потом спросила: – И когда же это будет?