– Розмари, хочешь подождать, пока будет готов другой телесуфлер? – спросила Энн.

– Сколько?

– Не знаю.

– Боже мой, на что ты годишься. Попроси Мей принести мои записи. Я справлюсь.

Энн почти в панике убежала, сдерживая слезы, уязвленная презрением, прозвучавшим в голосе Розмари и явно написанным на ее лице. Розмари готова была откусить себе язык.

«Ну и молодчина ты, Розмари, – подумала она, – ударить поверженную». Она решила завтра послать Энн цветы и записку с извинениями. Публика в студии начала вставать с мест, некоторые выходили из зала. Дерек послал «разогревщика» усадить всех на места, а сам подошел к Розмари. Венди поправляла ей макияж.

– Все в порядке, Розмари? – обратился к ней Дерек. – Ничего страшного, подумаешь, несколько оговорок.

Она прикрыла рукой приколотый к платью микрофон.

– Дерек, наш знаменитый гость, который должен приехать, боюсь, может оказаться пьяным. Пусть кто-нибудь приглядит за Тони. Я знаю за ним такую привычку.

– Будет сделано.

– И, пожалуйста, передай Энн мои извинения. Я не хотела ее обидеть. Просто слегка поддалась панике.

Розмари улыбнулась ему. Дерек ответил улыбкой и поднял большой палец, подбадривая ее.

Шоу продолжалось. Когда раздалась музыка в честь появления последнего гостя, сердце Розмари упало. Увидев его, она поняла, что он слишком пьян, чтобы все сошло благополучно. Она встала, вытянула руку в приветствии, дожидаясь, пока квартет закончит мелодию.

– Тони, как приятно увидеть тебя снова. Добро пожаловать.

Гость споткнулся, поднимаясь на подиум, где стояли диван и кресла для участников беседы, а Розмари поспешно протянула руки, чтобы помочь ему устоять на ногах.

– Ух, вот это да, детка, – пробормотал он. – Что за идиот понаделал здесь ступенек?

С этой минуты шоу приобрело совершенно ему не свойственные черты балаганного действа. Публика глядела во все глаза, смеялась и, затаив дыхание, ждала реплик актера, который был всем известен и как блестящий исполнитель сложнейших ролей, и как горький пьяница. Розмари знала, что цветистые выражения потом можно будет вырезать, но добиться от этого человека связных ответов оказалось довольно тяжелым делом. Не в первый раз она сталкивалась с трудным собеседником. За несколько минут до финальных аккордов помощник режиссера стал знаками показывать ей, что пора заканчивать беседу. Актер же в это время совершенно запутался в длиннейшей фразе и, казалось, не совсем понимал смысл того, что говорил.

– Тони, дорогой, нет слов, как чудесно было снова побеседовать с тобой. Жаль, мы не можем продолжить наш разговор. Ты так замечательно говорил, что время пронеслось незаметно и наша передача подошла к концу. – Она накрыла его ладонь своей.

Актер посмотрел на нее мутными, налитыми кровью глазами.

– Боже, терпеть не могу баб, которые перебивают меня. – Он выдернул свою руку и поднялся, заметно пошатываясь. – Неужели у вас тут нет ни одной сволочи, чтобы принести выпить?

Публика застыла, разинув рты, а Дерек из контрольной будки завопил:

– Да уберите от этого идиота камеру! В сторону! И валяйте вашу чертову музыку!

Квартет заиграл громко и поспешно, пианист пытался громкими аккордами заглушить собственный смех. Розмари встала, отколола от платья микрофон, сошла с подиума и направилась из студии в контрольную будку. Актер-»разогревщик» остался заговаривать донельзя возбужденную публику, а смущенная ассистентка помогла подвыпившему нарушителю спокойствия удалиться. Его голос раскатывался вдалеке, чувствовалось, что он вполне доволен произведенным переполохом.

Энн была бледна, ее трясло. Розмари взглянула на нее.

– Где Дерек? – спросила она спокойно, не давая заметить своей злости.

– Идет, – тихо ответила Энн.

Звукооператор стоял, прикрыв рот рукой. Скорее всего пряча ухмылку, но Розмари в этот момент было не до веселья.

– Дерек, что случилось? Похоже, ему просто подсунули бутылку!

– Мне очень жаль, Розмари. Я разберусь с этим. Думаю, при монтаже кое-что удастся спасти. – И он коснулся руки Розмари. Она вздрогнула.

– Пусть его выкинут отсюда, – сказала Розмари и направилась в свою комнату. Оказавшись там, она налила себе виски и, пока переодевалась, выпила.

Мей, убирая ее костюм, покачивала головой.

– Ужасный человек. С вами все в порядке?

– Да, вполне. У тебя нет сигареты?

– С собой нет. – Было заметно, что Мей удивлена.

– Ну да, это не важно. Я просто спросила. Увидимся на следующей неделе.

– Да, в последний раз. Ну, уж хуже, чем сегодня, быть не может.

Наверху, в комнате для гостей, как обычно, толпился народ. Только пьяницы Тони и его свиты нигде не было видно. Розмари направилась прямо к Фрэнсис и Бену, стоявшим с бокалами в руках и слушавшим Дерека.

– Здравствуй, сокровище! – по обыкновению громко приветствовала ее Фрэнсис. – Принесите же этой женщине выпить. Ей это необходимо. Хочешь сигаретку?

Они поцеловались, и Розмари улыбнулась Бену через плечо подруги.

– Привет, Бен.

Он наклонился и коснулся губами ее щеки. Прикосновение небритой щетины пробудило в ней воспоминания о прошедшем уик-энде.

– Привет, Рози. Не сердишься, что я появился без предупреждения?

– Н-н-нет, пожалуй, нет. Но, должна сказать, ты выбрал подходящий вечер. – Она взяла из чьей-то руки протянутое ей виски и повернулась к Фрэнсис: – Кажется, я возьму у тебя сигарету.

– Держи, радость моя.

Дерек мгновенно поднес ей зажигалку.

– Похоже, никто не знает, каким образом этот тип ухитрился напиться. Но ты, дорогая, как всегда, была великолепна.

За его спиной Фрэнсис делала Розмари знаки.

Розмари спросила:

– Ты заказала где-нибудь столик, Фрэнни?

– Да, конечно. Я пригласила Бена пойти с нами. И просто в отчаянии, что твой замечательный продюсер торопится домой.

Дерек повернулся и поцеловал ей руку. Розмари и Бен улыбнулись. Глаза их встретились, и они долго смотрели друг на друга. Он коснулся ее локтя. Кожа ощутила знакомое возбуждающее прикосновение его пальцев. Тревога и сомнения, мучившие ее, исчезли. Он был здесь. Их ждала ночь.

– Пойдем ужинать, – торопливо сказал он, как будто хотел, чтобы прелюдия вечера поскорее закончилась.

Впервые за двадцать пять лет знакомства ей захотелось, чтобы Фрэнсис не было рядом. Попрощавшись со всеми, они отправились в «Каприс» на студийном лимузине. Все трое уселись на заднем сиденье, Фрэнсис усадила Бена в середину. Розмари чувствовала легкое опьянение, голова кружилась после сигареты. Бен взял ее руку и нежно поглаживал большим пальцем, перебирая кольца. Она, поражаясь собственной смелости, считала часы до того момента, как они окажутся в постели.

Вновь это был ужин втроем. И опять ресторан оказался битком набит знакомыми.

Как только они сели за столик, Бен сказал:

– Сегодня у тебя получилось настоящее шоу, Рози.

– Нам очень понравилось. – Фрэнсис помахала официанту, чтобы тот принес вина.

– Просто кошмар, – отозвалась Розмари. – Я все время боялась, что случится нечто подобное.

Бен рассмеялся.

– Да брось ты, это было великолепно. Mне доводилось слышать восторженный рев в театре, но чтобы по ящику!

– Энн совершенно безнадежна, – сказала Фрэнсис, меняя тему. – Как ей, черт возьми, удается сохранить работу? По-прежнему cпит с этим скотом?

– Дерек помирился с женой. Осенью Энн выставят из шоу.

– Бедная дуреха. Они так хорошо подходили друг к другу. Представить невозможно, как кто-нибудь из них сможет совокупляться с другим партнером. Ух, даже мысль об этом вызывает отвращение. Впору вообще отказаться от секса.

– Не обращай внимания, Бен, – сказала Розмари. – К концу дня Фрэнсис способна говорить одни лишь гадости. Но она хороший человек, и я ее люблю.

– Да я не против, – ответил Бен. – Мне нравится, когда женщины крепко выражаются.