Все может рано или поздно наскучить, даже пресловутая вечная жизнь. Стоячая вода превращается в заросшее осокой и камышом мутное озеро, затем в подернутое ряской болото или зловонную трясину. Скука снедает вся и все, отравляет такое, казалось бы, радужное будущее: без слез и болезней, без немощной старости. Но если плоть не претерпела существенных изменений за бесконечную череду лет, осталась молодой и сильной, то душа уже давно состарилась, устала от однообразия окружающего мира. Обрыдли всевозможные развлечения: войны, пиры, женщины… Жизнь опостылела. Да и как ей не опостылеть, если любой твой каприз исполняется в то же мгновение. Преданные слуги угадывают твои желания, не давая даже раскрыть тебе рта. Надоело даже то, что весь мир лежит у твоих ног, шлет тебе мольбы, называет богом и вседержителем. Они понапридумывали тебе сотни имен, подчас смешных и непонятных, безмерное множество великих деяний от сотворения мира, до Армагеддона. Это тоже наскучило, даже начало раздражать. Очень редко попытки развеять вселенскую скуку давали интересные результаты. Чуть больше тысячелетия назад Зевс решил поэкспериментировать — навязать миру единобожие. Поначалу игра была интересной, и доставляла эгидодержавному массу приятных моментов. Он откровенно забавлялся, когда сорок лет водил людей по пустыне, являл чудеса, заставлял поносить старых богов и прославлять свою новую ипостась. Вскоре и эта игра ему наскучила. И Зевс забросил её, как и многие другие. Каково же было его удивление, когда через несколько столетий он случайно узнал, что вера в единого не сошла на нет (так всегда бывало, если обличенные силой забывали о своих шалостях), а продолжает стремительно развиваться, покоряя все новые племена и народы. Нашелся даже некий мессия, проповедовавший новое учение. В конце-концов он назвался сыном единого, был распят на кресте, где и умер. Чудесное воскресение его из мертвых было признано чудом из чудес. А образ страдальца на кресте стал чудотворным символом новой веры. Кто был этим мессией, Зевсу так и не удалось узнать, хотя он и грешил на своего сына Гермеса. Этот хитрец из хитрецов, вечно покровительствующий плутам и мошенникам всех мастей, был способен и не на такие шалости. На вопросы Зевса Гермес попросту отшучивался, но ничего и не отрицал. А вера продолжала победно двигаться по миру. Зевс уже подумывал, как приспособить её под свои нужды.

— Эгидодержавному наше почтение! — произнес насмешливый молодой голос, отрывая повелителя от мрачных размышлений.

— Мальчишка, — осуждающе произнес Зевс, но в его строгом голосе сквозили нотки теплоты. Он любил своего неугомонного отпрыска, какие бы шалости тот не вытворял. Но возможности немножко приструнить сына он не упускал никогда.

— Тебе сколько лет, сынок?

Гермес хмыкнул и неопределенно пожал плечами:

— Тысяча, две, а может быть три. Я не считал. А какая разница, отец?

— Большая! — Зевс нахмурился, в его глазах проскочили едва заметные грозовые разряды. — Тебе давно пора повзрослеть! Я не могу доверить тебе ни одного серьезного дела!

Старый хитрец лукавил, он и так доверял Гермесу больше, чем кому-либо, невзирая на все его развлечения. Он доверил ему самое главное, то, на чем держалось все мироустройство, божественное долголетие, круговорот душ и многое другое — кадуцей Кроноса, повелевающий временем. Именно из-за этого артефакта война с бывшим властителем Атла длилась долгих десять лет. Кадуцей оказался страшным оружием, дарующим своему хозяину неуязвимость и долголетие. И если бы не помощь Реи — матери Зевса, тайком похитившей скипетр, то не известно еще, чем бы закончилось то давнее противостояние. Свергнув отца, Зевс не стал повторять его ошибок — всю полноту власти он разделил поровну между освобожденными из чрева Кроноса братьями. И пускай впоследствии они признали Зевса первым среди равных, он уже не опасался подлости с их стороны. Слишком многим они были теперь ему обязаны. Во-первых, каждый получил свой удел, где мог распоряжаться по собственному усмотрению, во вторых — долголетие и практическое бессмертие, для всех, в чьих жилах текла хоть капля крови Кронидов и Уранидов. Даже свергнутые в Тартар титаны не лишались этой привилегии. Благодаря заслугам Харона, все семя Эреба было так же награждено долголетием, а сам Харон стал смотрителем пути между двумя мирами…

— Отец! Ты где? — изумленный возглас Гермеса вернул Зевса к действительности.

— Что? — переспросил владыка, с трудом выныривая из воспоминаний. — О чем мы с тобой говорили?

— У! — присвистнул Гермес. — Тебе надо размяться! Я думаю, нам всем нужна встряска! Мы все слишком расслабились! Я подозреваю, что скоро…

— Что ты опять натворил? — накинулся Зевс на сына, не давая ему закончить фразу.

— Почему я должен что-то натворить? — наиграно переспросил Гермес.

— Только не делай вид, что ты тут ни при чем! — Над головой Гермеса собрались тучи, где-то рядом громыхнуло.

— Отец, давай без этих твоих штучек, — попросил Гермес. — На этот раз я действительно ни при чем!

— Хорошо! — лицо Зевса подобрело, тучи вмиг рассеялись. — Что у тебя?

— Ты помнишь Мирддина?

— Это тот безумный валлиец — стихоплёт? С большим магическим потенциалом?

— Да.

— И что же этот Мирддин? — поинтересовался Зевс. — По-моему, мы давно закрыли ту бессмысленную попытку нарастить его мощь. Ведь Маб однозначно…

— Мы то закрыли, — бесцеремонно перебил отца Гермес, — но он продолжил опыты над собой самостоятельно!

— В одиночку ему ничего не добиться! Что может сделать этот недоучка?

— Он уже сделал! — выкрикнул Гермес. — Ему удалось разгадать тайну «Пляшущих великанов»… Нужно попытаться образумить его, отец! Он сам не подозревает, что творит!

— Попробуй для начала просто переговорить с этим выскочкой. Обещай что угодно, но добейся, чтобы он оставил старые камни в покое.

— Я попытаюсь, отец, но не уверен, что он послушает меня.

— Тогда придется стереть его в порошок! Как это неоднократно случалось с его предшественниками!

Давным-давно, еще до обретения сил Эребом, до возвышения Урана, а затем Кроноса, притащили неизвестные гиганты с далекого жаркого континента синие чародейные камни и установили их особым образом на горе Килларе, что находится в Ирландии. Знание того, как они использовали это странное сооружение, что собирались достичь с его помощью, давно кануло в лету, а камни остались. Так и простояли они не тронутыми уйму лет, пока ими не заинтересовался молодой маг Мирддин Дикий. Отца своего Мирддин не знал, но люди поговаривали, что мать зачала его от злого духа — Демона Бездны, в чем юный Мирддин сильно сомневался. Он считал, что его отцом мог быть кто-то из небожителей, тайно посещавшим его мать. Сомнения парня рассеялись после первой встречи с королевой Маб.

— Мальчик мой, — сказала она ему, — ты не такой как все. Ты это знаешь?

Испуганный Мирддин невразумительно потряс головой.

— Это хорошо, — по-своему истолковала его жест королева. Ты меня боишься? — спросила она его, заметив неестественную бледность юного лица.