«Неужели это будет продолжаться вечно?» — подумал старик.

За тысячу лет он так и не смог решиться, значит, не решится уже никогда!

По морщинистым щекам старого колдуна пробежали две слезинки и пугливо спрятались в густой седой бороде. Занятый самоедством Мирддин не заметил, как дверь в потайной склеп открылась. В пещеру вошли двое мужчин.

— Ну, здравствуй, Мирддин! — глухо сказал один из них. — Вот и свиделись…

Волшебник стремительно развернулся лицом к вошедшим.

— Зевс? Но как…

— Так, — односложно ответил бывший владыка мира.

Мирддин шевельнул губами и вскинул руки над головой, его пальцы проворно плели нить сложного заклинания.

— Не нужно, — остановил колдуна Зевс, — все кончено! Стоунхендж разрушен. Половинки ущербных миров срослись, и нашу магию больше ничто не связывает… Неужели нам есть что делить? — устало добавил он. — По-моему, мы квиты!

— Нет! — в иссуплении крикнул старик. — Вы глумились надо мной! Вы растоптали мою любовь…

По сведенным судорогой пальцам волшебника пробегали синеватые разряды. Мощное боевое заклятие готово было вот-вот сорваться с его рук.

— Не дури, Мирддин! — Зевс все еще пытался призвать волшебника к благоразумию. — Большого вреда ты мне не причинишь, но…

— Как же вас всех ненавижу! — не дав Зевсу договорить, прошипел колдун.

— Все еще можно исправить!

— Нельзя ничего исправить! — в глазах Мирддина плясали огоньки безумия.

— Почему ты до сих пор не освободил её? — взгляд Зевса упал на хрустальный гроб с телом Вивиан. — Ведь от нее ничего не зависело. Это я заставил её…

— Она… Она… — голос Мирддина дрогнул, глаза потухли, руки бессильно повисли вдоль тела. Боевое заклинание развеялось, словно его никогда и не было. Старик бессильно опустился на жесткое ложе, вырубленное в скале, и закрыл руками лицо.

— Если тебе это интересно, — Зевс уселся рядом с Мирддином, — она сопротивлялась до последнего. Отказывалась… Я принудил её довести дело до конца… Поверь, есть много способов… Но она предпочла оказаться на твоем месте! — голос Зевса постепенно набирал силу и теперь гремел под сводами пещеры. — Ты думаешь, что она ошиблась?! Что ты сумел её просчитать? — он криво усмехнулся. — За всю жизнь Вивиан не ошиблась ни разу… Делай выводы, старый осел!

С этими словами Зевс отвернулся от волшебника и вместе с сыном вышел из склепа.

На улице Гермес с изумлением сказал отцу:

— Я думал, что ты разотрешь его в порошок.

Зевс улыбнулся и покачал головой:

— Достаточно жертв — я слишком устал!

— Но мы оставляем за спиной врага!

— Он нам больше не принесет беспокойств, — убежденно ответил Зевс. — Я в этом уверен. Когда-нибудь ты поймешь, сын, что значит настоящая любовь…

Зевс замолчал, к чему-то прислушиваясь. До чуткого слуха Гермеса донесся звон разбивающегося хрусталя.

Лето в этом году выдалось жарким. День за днем беспощадное солнце терзало ни в чем не повинную землю, высасывая из нее последние капли влаги. Для маленького, уже давно дышащего на ладан, фермерского хозяйства Майкла Керенски это был конец. Конец полный и бесповоротный, без права на реабилитацию. Керенски вот уже второй год жил только на остатки банковских кредитов и федеральных субсидий в поддержку малого бизнеса. Вскоре с него потребуют рассчитаться за долги… А денег нет и, по всей видимости, не будет — весь урожай пшеницы уничтожит нынешняя засуха. Хозяйство выставят на аукцион, но денег, вырученных с его продажи, все равно не хватит, чтобы заткнуть все щели в дырявом бюджете Майкла. Помимо моральных мучений и угрызений совести еще и жара изматывала тучного Керенски. Тяжелой пятой давила на мозги, грозила свести с ума. Старенький кондиционер не выдержал неравной схватки с силами природы и приказал долго жить. Для Майкла наступили черные дни — его жилище превратилось в настоящий ад, выносить который не было больше сил.

«Нужно попытаться починить кондиционер», — эта мысль вот уже вторые сутки мешала Керенски сосредоточиться.

Но вызвать мастера он не мог — его кредитка пуста, а за «спасибо» работать никто не будет.

Майкл тяжко вздохнул, оторвал потное вонючее тело от продавленного дивана и подошел к фену кондиционера. Здесь все вроде бы было в полном порядке: лампочки на панели управления весело перемигивались, а подозрительные капли конденсата в расчет не шли. Решив, что проблема находиться в другом месте, Майкл вышел из дома, чтобы осмотреть другие детали агрегата. Скрупулезно осмотрев пыльный конденсатор и медные трубки, по которым циркулировал в системе хладагент, на предмет масляных подтеков, Керенски понял, что насладиться долгожданной прохладой ему не придется. Осознание собственной беспомощности вывело и без того неуравновешенного фермера из себя. Он схватил в руки так некстати подвернувшийся молоток и принялся лупить им по проржавевшему металлическому яйцу компрессора.

— Сука! Работай! — орал во всю глотку Майкл, срывая злость на поломанном кондиционере.

Металлический корпус проминался под ударами молотка, но конденсатор так и не завелся. Наконец фермер устал и, выронив молоток, уселся прямо на землю возле изувеченного агрегата. Керенски заплакал, размазывая слезы по грязному лицу. Он отдал бы все на свете за то, чтобы компрессор вновь заработал, чтобы его дом, как в сказке, превратился в настоящий ледяной дворец. Неожиданно изуродованный агрегат дернулся и затих. Затем дернулся во второй раз и вновь затих. Запустившись в третий раз, компрессор больше не отключался. Все еще не веря в удачу, Керенски кинулся в дом. Отворив дверь, он пораженно застыл на пороге: комната напоминала декорации к сказке «Снежная Королева». Теплое дыхание фермера, превращенное в пар, тут же осыпалось на пол сверкающими хрусталиками льда. Из обледеневшего фена била холодная струя воздуха, превращая в камень любую влагу, попавшуюся на его пути. На столе лежала лопнувшая бутылка минералки, в которой бултыхался красивый, прошитый пузырьками воздуха, голубоватый кусок льда. Из вечно протекающего крана свисала тонкая сосулька, а все окна затянули красочные инестые узоры.

«Перебор, — пронеслось в голове Майкла, — лучше бы так было на улице».

В тот же момент кондиционер подмигнул фермеру лампочками и перестал работать.

— Черт! — выругался Керенски и вновь вышел во двор.

На улице стремительно холодало, а небо затягивали мрачные грозовые тучи. Сверкнула молния, грянул гром, и пошел… снег.

— Вот это да! — выдохнул Майкл, все еще не веря в случившееся.

А снег все падал, кутая сугробами высушенную летним зноем траву.

Долгожданной дождь, обрушившийся внезапно на иссушенную землю Техаса, принес головную боль городской администрации Хьюстона. В других городах штата ливень закончился обыденно, а вот в Хьюстоне температура воздуха неожиданно понизилась до минус десяти градусов по Цельсию, превратив улицы и проспекты в настоящие треки для спидвея. И это в конце июля! Причуды погоды парализовали многомиллионный мегаполис. Дорожные службы ничего не могли поделать с тонкой и очень скользкой корочкой льда. Машины буксовали, не имея возможности даже тронуться с места. Пескосоляная смесь не помогала, её просто сдувало ветром с зеркальной поверхности льда. Мэр подошел к окну и выглянул на улицу. На первый взгляд ничего не изменилось в окружающем ландшафте, за исключением того, что на дорогах творился сущий ад. Многочисленные аварии порождали многокилометровые пробки. Общественный транспорт стоял в боксах — водители отказывались выходить на маршруты. Травматологии были переполнены людьми — даже пешком ходить по улицам было небезопасно.

«Если не потеплеет в ближайшее время, — грустно подумал мэр, — о переизбрании на следующий срок можно забыть».

Городской глава услышал доносившиеся из приемной звуки.