После этой катастрофы следующий конвой отправили в Россию лишь в сентябре. Его охранение было значительно усилено, а адмирал Редер, предупрежденный радиоразведкой, из осторожности задержал большие военные корабли, которые могли бы разгромить охранение. В результате 27 из 40 торговых судов, входивших в конвой PQ-18, благополучно прибыло в Архангельск, а немецкие самолеты и подводные лодки понесли тяжелые потери. Немцы никогда больше не сосредотачивали таких крупных сил авиации на дальнем Севере.

С марта 1943 года, с увеличением продолжительности светлого времени, командующий флотом адмирал Тоуви не захотел рисковать новыми конвоями. В это время создалось критическое положение в Атлантическом океане, и корабли охранения м арктических маршрутов были переброшены в Атлантику, где они сыграли большую роль в разгроме немецких подводных сил.

К ноябрю движение арктических конвоев возобновилось. Теперь их сопровождали более значительные силы охранения, в состав которых входили новые конвойные авианосцы. Они наносили тяжелые потери военно-воздушным и подводным силам Германии и обеспечивали благополучную доставку грузов в Россию. 40 атлантических конвоев, отправленных с 1941 года, включали 811 судов, из них 58 было потоплено, а 33 по тем или иным причинам повернули обратно, 720 судов благополучно дошли до места назначения и доставили в Россию около 4 млн. т грузов. Поставки включали 5 тыс. танков и свыше 7 тыс. самолетов. Союзники при этом потеряли 80 боевых кораблей и 98 торговых судов. Немцы при попытках остановить движение конвоев потеряли линейный крейсер «Шарнхорст», три эсминца и 28 подводных лодок.

Последний этап. В первые месяцы 1945 года численность немецкого подводного флота продолжала расти как за счет строительства новых лодок, так и за счет уменьшения потерь благодаря внедрению шноркелей и прекращению дальних операций в Атлантическом океане. В январе были введены в строй 30 новых подводных лодок (в последние месяцы 1944 года строились в среднем 18 подводных лодок). Некоторые из них были нового, усовершенствованного образца с большей дальностью плавания на XXI водоизмещением 1600 т и прибрежного действия типа XXXIII водоизмещением 230 т. В марте подводный флот достиг максимальной численности — 463 единицы.

С марта 1945 года серьезное влияние на темпы кораблестроения стали оказывать бомбардировки. К счастью для союзников, остановка мин с воздуха в Балтийском море хотя и причиняла небольшой по сравнению с затрачиваемыми усилиями материальный ущерб, но имела важные последствия, большие, чем предполагали их военно-морские начальники: препятствуя проведению испытаний и подготовке команд, она, следовательно, мешала вводить в строй новые типы подводных лодок в большом количестве. Если бы лодки новых типов могли выйти в море в большом количестве, возникла бы такая же опасная угроза, как в 1943 году.

В последние недели войны подводные лодки действовали преимущественно у восточных и северо-восточных берегов Англии. Они добились немногого. Примечательно, что в этих водах так и не была потоплена ни одна подводная лодка нового типа.

После капитуляции Германии 159 подводных лодок сдалось в плен. Остальные 203 были потоплены их командами.

За пять с половиной лет войны Германия построила 1157 подводных лодок и захватила 15 иностранных. Немцы потеряли 789 подводных лодок (в том числе три бывшие иностранные). 500 из 632 подводных лодок, потопленных в море, было уничтожено английскими кораблями и авиацией. С другой стороны немецкие, итальянские и японские подводные лодки потопили 175 военных кораблей (преимущественно английских) и 2828 судов общим водоизмещением почти 15 млн. т. Подавляющее большинство судов было потоплено немецкими кораблями и самолетами. Из общей суммы потерь союзников от подводных лодок 61 % составляют суда, шедшие вне конвоев; 9 % — отставшие от конвоев и только 30 % — шедшие в составе конвоев. Потери в конвоях, прикрываемых авиацией, оказались весьма незначительны.

Потери союзников в Атлантическом океане были бы гораздо меньшими, если бы немцы в течение четырех лет не владели французскими военными базами в Бискайском заливе, а также если бы не отказ Эйре в использовании союзниками ее западных и южных портов. Единственный путь в Англию оставался открытым главным образом благодаря тому, что союзники удерживали Северную Ирландию и Исландию.

Вследствие неудачной попытки союзников захватить Тунис в декабре 1942 года им пришлось отказаться от первоначальной идеи зажать Роммеля в клещи между преследующей их английской 8-й армией и вновь сформированной 1-й армией, наступавшей в восточном направлении, навстречу 8-й армии. Теперь этим двум армиям какое-то время предстояло действовать раздельно против соответствующих сил Роммеля в Триполитании и войск Арнима в Тунисе. По мере сближения войск Роммеля и Арнима у них появилось стратегическое преимущество: они могли действовать совместно против любой из наступавших группировок союзников.

Когда в рождественские дни 1942 года противнику удалось остановить наступление под Тунисом и возникли затруднения в передвижении войск до окончания сезона дождей, Эйзенхауэр попытался нанести удар, стремясь выйти к побережью у Сфанкса и тем самым блокировать пути снабжения и отхода войск Роммеля. В операции «Сэтин» Эйзенхауэр планировал использовать главным образом американские войска (американский 2-й корпус под командованием генерал-майора Фридендолла). Свой план Эйзенхауэр доложил объединенному англо-американскому штабу, члены которого вместе с Рузвельтом и Черчиллем в середине января прибыли в Африку на конференцию в Касабланке для обсуждения дальнейших планов ведения войны. Рассмотрев новый план Эйзенхауэра, они признали рискованным использовать не имеющие боевого опыта войска против опытных сил Роммеля. Особенно горячо возражал генерал Брук. В результате Эйзенхауэру было предложено воздержаться от проведения операции «Сэтин».

Этим решением инициатива действий передавалась Монтгомери, войска которого в середине ноября остановились в Нофилии и готовились к наступлению на позицию Буэрат, где Роммель сосредоточил остатки своей армии после длительного отступления из Египта.

Монтгомери начал наступление в середине января. Замысел был обычным — фронтальным ударом сковать силы противника и одновременно совершить обходной маневр, чтобы отрезать пути отступления врагу. Монтгомери постарался тщательно скрыть от противника свои намерения и не позволить ему своевременно отвести войска с занимаемых позиций. До начала операции наблюдение за противником вели только моторизованные подразделения охранения, а главные силы располагались в глубине. Утром 15 января они совершили длительный марш-подход и сразу же были введены в бой. 51-я дивизия при поддержке танков наступала вдоль побережья, а 7-я бронетанковая и новозеландская дивизия осуществляли намеченный обходной маневр. Сначала противник не оказал организованного сопротивления, а западнее позиции Буэрат войска союзников встретились лишь с арьергардами врага. Роммель отошел с позиции Буэрат и вновь избежал ловушки. Впрочем, все это было к лучшему, ибо, как с упреком отмечал генерал Александер в своем донесении, «новозеландцы и 7-я бронетанковая дивизия действовали нерешительно на южном фланге полосы противотанкового заслона противника».

Главный бой Роммелю пришлось опять выдержать с верховным командованием стран оси. Пребывая в полной безопасности в Риме, Муссолини в который раз потерял чувство реальности и за неделю до рождества издал приказ «оборонять позицию Буэрат до последней возможности». Роммель по радио запросил начальника итальянского генерального штаба маршала Кавальеро о том, что следует предпринять в случае обхода позиции Буэрат английскими войсками и их продвижения на запад. Кавальеро не ответил на этот вопрос, но подчеркнул, что итальянские войска ни в коем случае не должны оказаться в окружении, как это случилось у Эль-Аламейна.