Он кивнул, улыбаясь ей.

— Так оно и есть, и пока это единственное средство, при помощи которого мне удалось это воплотить, по крайней мере пока моя нога не заживет и я снова смогу нормально двигаться.

— У тебя изобретательный ум, Мэтт Ричарде. — Твои прихожане определенно были бы весьма удивлены, узнав, каким находчивым ты можешь быть, когда возникает нужда.

— Когда возникает что-то большее, чем нужда, — самодовольно напомнил он ей. Его рука скользнула между ними, устроившись на ее животе. — В данных обстоятельствах более подходящим был бы термин «созидательный», чем «находчивый». Мне было бы крайне приятно оставить тебя с ребенком. Наблюдать, как он будет расти в тебе. Видеть, как он будет прижиматься к твоей груди.

Она нежно улыбнулась ему, убирая с его лба мальчишеский вихор.

— Тогда нам следует поторопиться в Орегон, любимый, чтобы мы могли приготовить комнату для ребенка, который может родиться от твоих энергичных стараний.

Она помолчала, а потом добавила, блеснув глазами, озорным тоном:

— И мне тоже действительно хочется сохранить этот гамак, Мэтт. У меня появилась к нему большая любовь и привязанность.

Мэтт, Джордан и девушки оказались единственными, кто был очень расстроен, покидая на следующий день Форт-Ларами, где они оставляли Фэнси ее Судьбе. Полковник Филбус, напротив, с радостью проводил их в дорогу.

Несколько утешало, что теперь их караван и караван мормонов будут двигаться по одному маршруту, их пути разойдутся недели через две, после двухсот пятидесяти миль совместного пути. Это означало, что они будут иметь удовольствие наслаждаться компанией Мэвис, смогут провести некоторое время с Айком и семьей Элмэнна и многими другими друзьями, которых успели завести среди мормонов.

Дорога из Форт-Ларами теперь медленно поднималась в гору. С каждой пройденной милей пик Ларами вырисовывался все яснее, постоянно напоминая о том, что эмигранты теперь двигались по дороге, ведущей к Скалистым горам. Волы с трудом тянули тяжелые фургоны, и многие семьи снова постарались облегчить свою поклажу, оставляя часть имущества вдоль дороги.

Мэтт первым заговорил с девушками о том, чтобы отделаться от наиболее тяжелых предметов из их коллекции мебели. Джордан с готовностью поддержал его. Женщины, однако, не собирались так спокойно расставаться со своим драгоценным добром.

— Нам же все это понадобится, когда мы доберемся до Орегона, — запротестовала Блисс. — Ужасно, что теперь у нас нет Билли и пианино, но мы не сможем обойтись без кроватей, виски и всего остального. Разве салон может обойтись без всего этого?

— Ну по крайней мере избавьтесь от этих чертовых люстр, — вмешался Джордан. — Они весят целую тонну, я готов побиться об заклад своей последней пулей, что вам не удастся довезти их через горы в целости и сохранности.

Лучше избавиться от них сейчас, чем потом переживать и проливать слезы.

— У тебя есть хоть малейшее представление, сколько они стоят? — заговорила Лизетт, содрогнувшаяся от одной мысли о том, что придется бросить такую ценную вещь. — Продав их, мы могли бы добраться на корабле до самого Орегона.

— Джордан прав, — вмешался Мэтт. — Они слишком тяжелые. Вы рискуете погубить своих волов, нагрузив на них слишком тяжелый багаж. А ведь эти животные могут оказаться единственным щитом между вами и неминуемой смертью, вы знаете.

С большим сожалением и даже со слезами женщины смотрели на пару хрустальных сверкающих люстр, которые они положили в придорожную пыль.

— Если мы встретимся с индейцами, чьи томагавки будут украшены хрусталем, то я буду знать, где они его взяли, — печально произнесла Пичес.

— Но ведь просто стыдно бросать их здесь, — пожаловалась Джейд, умоляюще глядя на Мэтта своими ясными зелеными глазами.

Но он, однако, не поддался этому.

— Забудь об этом, Эгги. Я как-то не представляю себе, чтобы они висели в сиротском приюте.

Джейд очень беспокоило, когда она пыталась представить себя в таком консервативном месте, как сиротский приют, церковь или просто дом, где они с Мэттом будут жить. Это было совершенно невозможно, словно вообразить, что орхидея может вырасти в пустыне.

Однако раз Мэтт не собирался изменять своим мечтам, а его прихожане не хотели признавать ее такой, какой она была, Джейд нужно было измениться самой, превратиться в скромную тихую женщину, которая была бы достойной парой для служителя Бога или главы сиротского приюта.

Джейд не думала, что это будет легко, но она также не представляла, что это может оказаться слишком трудным. Ведь Мэвис, казалось, успешно справилась с этим. Джейд вообразила, что если она научится готовить и шить, а также контролировать свой темперамент, то это станет неплохим началом.

Она начала петь на воскресных службах церковные гимны для прихожан. Хотя некоторые посмеивались над ее попытками, она старалась не обращать внимания на их ухмылки, благодаря тех, кто слушал ее и оказывал ей доверие.

К удивлению Джейд, Нелл Янсон, казалось, решила дать ей шанс утвердиться в новом статусе в своей жизни. Это было неожиданное одобрение, но одобрение, и Джейд не могла определить причины этого. Возможно, Карл убедил ее в этом, а может, из-за их долгой дружбы с Мэттом. Но главное, Нелл оказалась более снисходительной к новой миссис Ричарде.

Мэтт заметил это и был весьма доволен.

Впоследствии, когда Джейд упомянула о том, что хотела бы попросить Тилду научить ее шить, Мэтт предложил, чтобы она попросила об этом Нелл.

— Она прекрасная швея, и, я знаю, она будет рада помочь тебе. Кроме того, это даст вам обоим возможность получше узнать друг Друга.

Может, и не совсем радушно, но Нелл наконец согласилась попытаться научить ее.

— Я думаю, первое, что мы должны сделать, — симпатичное простое платье с более скромным вырезом. Или даже еще лучше юбку с кофтой.

Джейд смущенно улыбнулась.

— Я рассчитывала, что ты поможешь сшить мне новую ночную рубашку, у меня нет ни одной подходящей, чтобы можно было носить перед детишками.

У Нелл даже рот слегка приоткрылся от такой неожиданной просьбы.

— Я… конечно, миссис Ричарде. Это будет хорошим началом. А уж потом, возможно, мы займемся и другой одеждой.

К разочарованию Джейд, ее пальцы оказались совершенно непослушными, когда дело дошло до нитки с иголкой. Несмотря на усердие и старания, нить у нее скручивалась и стежки получались кривыми. Она уже сбилась со счета, сколько раз Нелл заставляла ее распарывать то, что она так тщательно сшила, и начинать сначала. И случайно или нет, но ее игла постоянно норовила уколоть незащищенные пальцы, пока они не стали похожи на подушечки для булавок, а на белой ткани оставались кровавые пятна.

— Милая девушка, леди никогда не берут пальцы в рот, — наставительно произнесла Нелл, когда Джейд укололась в очередной раз и сунула в рот кровоточащий палец.

Джейд нахмурилась.

— А что же, черт возьми, они делают, когда укалываются и у них начинает идти из пальца кровь?

— Они обматывают маленькую ранку носовым платком, пока кровь не перестает идти, — наставительно произнесла Нелл. — И к тому же они не ругаются.

— Я не ругаюсь.

— Ты ругалась. Такие слова как «черт возьми» или «проклятье» никогда не слетают с губ леди.

— Может, и нет, но я уверена, что они мелькают у них в голове.

— Вполне возможно, — согласилась она. — Но они остаются невысказанными.

Другой неприятностью сближения с Нелл Янсен было то, что эта женщина постоянно говорила о первой жене Мэтта, никогда не упуская возможности воспеть достоинства Синтии. Даже указывая на многочисленные ошибки Джейд под предлогом ее обучения, Нелл превозносила Синтию как полное совершенство.

— Я никогда не встречала двух людей, так сильно подходящих друг другу, как Мэтт и Синтия. — Она печально вздохнула. — Ее смерть оказалась шоком для всех нас, но бедный Мэтт был просто безутешен. Ведь она в то время носила их первого ребенка, и он потерял их обоих. — Нелл смахнула слезу с глаз. — Какой бы у них был ребенок, с их внешностью и талантами.