Интересно, что в окончательном варианте «Если» (так была названа песня) осталась строчка, где явно прорвалась чижовская «подсознанка»: "Был бы помоложе — свалил бы в Питер".

"Был период, — рассказывал Чиж, — когда я вообще не мог писать песни, боялся. Потому что напишешь песню, из головы выдумаешь, где-то, может быть, краешком заденешь себя, и вдруг находятся точки соприкосновения, а потом все сбывается".

В мае 1992-го в группу наконец-то вернулся Чернецкий. На концертах они с Чижом выходили к микрофону по очереди, каждый со своими песнями. Видевший их выступления Сергей Наветный придерживается мнения, что этот паритет не мог сохраниться надолго.

— Группа "Разные люди" пережила как бы две жизни: жизнь с Чернецким и жизнь с Чижом. Когда Сашка слег совсем, Серый невольно вышел на лидерство — криэйтор, автор с богатым песенным материалом. Естественно, группа ушла в ту сторону, в которую и не планировала уходить. А потом вернулся Сашка, старый лидер. А уже как бы сложился свой, новый. И два лидера в одной группе — ну никак!.. С такой вот разной манерой. Зрителю было, наверное, супер, когда группа в состоянии исполнять красивую, великолепную лирику, как у Чижа, и тут же давать такой гари!.. Это проблема была для них. Со стороны все было нормально, органично, хорошо — крепкая группа. А им, конечно, было тесно. Где-то их «колбасило», что-то внутренне не складывалось.

На самом деле вопрос, как в одной группе уживаются два автора-фронтмена, никогда не ставил Чижа в тупик: "Леннон с Маккартни уживались ведь. Мы с Саней абсолютно разные, поэтому берем контрастом".

Пример, конечно, не самый убедительный: Леннону с Маккартни (личностям безусловно контрастным) в конце концов стало тесно под одной крышей. Точно также, как и Гарику Сукачеву с Сергеем Галаниным в "Неприкасаемых".[84] Видимо, в каждом союзе, особенно творческом, рано или поздно срабатывает один из законов Мэрфи: всё то, что соединено, может быть и отсоединено.

Впрочем, на тот момент для «Разных» гораздо актуальней была другая проблема: за полгода они дали всего 5–6 концертов. Причем, всякий раз им приходилось самим платить за аренду зала, печатать и расклеивать афиши, продавать билеты. Местные журналисты по-прежнему называли группу «культовой» и "самой идолопоклоннической". Но эти комплименты не прибавляли ни концертов, ни гастролей. Если не считать фестивалей в Одессе и Львове, «Разные» выступали только в Харькове, а в замкнутом пространстве, как известно, теряется энергия.

— Мы надеялись только на себя, — говорит Чернецкий, — подхлестывали друг друга: надо что-то делать, двигаться дальше…

На дворе был капитализм, и музыканты уже не ждали милостей от рекорд-компаний — они сами доставали деньги и сами издавали свои альбомы.

Именно так поступили и «Разные», отыскав спонсоров, которые профинансировали запись их пластинки. На ней было решено представить хиты разных лет (т. н. Greatest hits), без которых не обходился ни один концерт «РЛ». В названии пластинки — "Разные Люди.1992" — нашла отражение простая мысль: "Вот, это все наши достижения на 92-й год". По сути, это была виниловая «визитка» группы.

Как и «Буги-Харьков», пластинку поехали записывать на киевскую студию "Аудио-Украина".

— Ночью мы курили с Павлом в тамбуре, — вспоминает Чиж, — и решали, какие вещи мы ставим в этот альбом. И выбирали не так, чтобы было три песни Сашкиных, одна моя, а просто по хронометражу. Да хоть бы вообще ни одной моей не было — какая разница? Лишь бы пластинка удачная получилась.

В 45-минутный сборник парни хотели запихнуть побольше песен, представляющих группу с разных сторон. По этой причине в число 9 выбранных хитов не попала, к примеру, о-очень длинная "Она не вышла замуж" — вместо нее можно было поставить две других песни. В итоге Чиж был представлен на пластинке «Походом», "Ты был в этом городе первым" и "ShaLaLa".

Сессия началась 29-го сентября и продолжалась две недели в режиме жесткой экономии. Чтобы не платить за гостиницу, Чиж с Михайленко несколько дней ночевали на полу у знакомых. Чернецкого, который записал вокал, сразу же отправили домой.

— Перед сном, помню, долго курили, и Чиж говорит: "Знаешь, Саня, мне уже четвертый десяток пошел, и я хочу от жизни одного: выходить и играть концерты. Много концертов". Говорю: "Ну, Серега, мы же достаточно много играем по украинским меркам. Нас приглашают, конечно, не так часто, как «ДДТ», но ведь такие супергруппы можно по пальцам пересчитать" — "Да нет, не так, как «ДДТ» — они играют мало концертов". Иметь в графике много концертов — это была мечта его жизни. И он планомерно к ней шел…

В октябре 1992-го, сразу после записи "РЛ.1992", Чернецкий снова уехал в Санкт-Петербург, чтобы заменить протезы. На несколько месяцев группа вновь оказалась в «простое». Именно в этот период с Чижом созвонился старый знакомый Андрей Бурлака. "Почему бы тебе не записать свой сольный альбом?.." — предложил он.

К тому времени Бурлака уже три года совмещал рок-журналистику с работой на питерской «Мелодии» в качестве выпускающего редактора (западный аналог — executive producer) и крепко набил руку на дебютных пластинках «Аукцыона», «ЧайФа», «Крематория», "Облачного края" и, кстати сказать, нижегородского "Хронопа".

В конце 1992 года, по словам Бурлаки, сделать любую запись было легко, как никогда: «Мелодия» стояла на грани финансового краха.

— Студия перестала быть государственной структурой и боролась за выживание: никаких денег из Москвы уже не приходило, — рассказывает Андрей Петрович. — Чтобы платить за аренду помещений, она была вынуждена заниматься коммерческими записями. Редактор больше не занимался поиском талантов. Теперь он искал клиентов с деньгами. Приходили люди с улицы, платили наличные и записывались. Что они дальше делали с этой записью, студии было абсолютно безразлично.

Вначале Бурлака пытался заинтересовать Чижом саму «Мелодию». Но студия, которая сама никогда не была продюсером, боялась рисковать. Выпуск пластинки и продажа тиража заняли бы несколько месяцев. При бешеной инфляции и зверских налогах вкладывать деньги в такие проекты (как в любое производство) было заведомо убыточно.

Тогда Бурлака предложил компромиссный вариант: записать альбом Чижа на «Мелодии», продать его издателю, а полученным гонораром рассчитаться со студией. В роли покупателя Бурлаке виделся московский лейбл «FeeLee». С помощью Дмитрия Гройсмана он решил прощупать там почву на предмет заключения договора.

— Гройсман тогда был директором "Бригады С", но уже присматривался к «чайфам», уже пытался с ними дружить. Я поставил ему кассетку с Чижом: "Согласись, что, по крайней мере, это не менее успешный проект!". Когда я сказал, что хочу привлечь к записи звезд рок-н-ролла, Гройсман ответил: "Вот если Шевчук, Гребенщиков что-то напишут от себя на обложке — как офигенно! как всем Чиж нравится! — вот тогда можно будет попробовать в Москве что-нибудь сделать". Короче, он тоже не поверил в эту затею…

Питер всегда был рок-н-рольной «санта-барбарой», где многие годы подряд пересекались одни и те же персонажи. Нет ничего удивительного, что вскоре Бурлака нашел союзника, который испытывал к Чижу такую же симпатию. Этим человеком — как тесен мир! — оказался Игорь Березовец. Вместе с Бурлакой они открывали клуб «ОсоАвиаХим» в Доме культуры работников пищевой промышленности (Бурлака был там арт-директором, а Березовец хозяином).

К тому времени стало очевидно, что опекаемые Березовцом группы "Кошк Ин Дом" и "Стиль и стюарты копленды" не способны собирать большие залы.

— Адекватно воспринимаемые на узких концертах, — говорит Сергей Наветный, — мы с нашей «странной» музыкой были обречены на коммерческий провал. Соответственно, Березовец искал, как все продюсеры, коммерчески успешные проекты. Летом 1992-го на фестивале в Новой Каховке он увидел группу Colney Hatch из Кривого Рога, которая играла в модном стиле а-ля Red Hot Chili Peppers. Он попытался привнести их в Питер, начал заниматься их делами. На этом он наработал основы, научился знакомиться с нужными людьми, вник в производство пластинок…