— Этого не может быть! — прошептал враз протрезвевший барон. — Капрал Веркель мертв…

В мертвушке вновь что-то громыхнуло. Затем еще раз. И еще.

— Что происходит? — побледневшими губами произнес хирург.

— Я… Я… Я не знаю! — пропищал Шульц тоненьким голоском, по-крабьи, не отрывая задницу от пола, продвигаясь к выходу на улицу. — Но у меня такое чувство, что надо сваливать отсюда!

— И как можно быстрее! — согласился с коллегой Адам, осторожно сползая со стула.

Свалить им не удалось — капрал первым метнулся к выходу и загородил дверь на улицу.

— Может это белая горячка? — спросил Шульца Адам, наблюдая, как из мертвушки выползают все новые и новые покойники. — Обычные глюки…

— Н-не у-у-у-верен, — заикаясь на каждом слове, пробормотал Шульц. — Но лучше горячка, чем… такое…

Мертвецы тем временем прибывали. Их голые синюшные тела, подчас исковерканные чудовищными ранами, зашитыми наспех кривыми стежками вечно пьяным Шульцем, вызывали внутреннюю дрожь у видавших виды врачей. Мертвецы пугали их не своим внешним видом, а фактом своего существования.

— Чего им от нас нужно? — плаксиво запричитал Шульц. — Мы же им ничего плохого не сделали!

— Хорошего тоже не смогли, — философски ответил барон. — Жаль, что спирт у нас с тобой кончился… Так хочется перед смертью рюмочку пропустить!

— Не говори так! — истерически завизжал Шульц, кидаясь к двери.

Но стоящий в дверях капрал играючи сбил патологоанатома с ног коротким ударом в нос. Кровь из разбитого носа брызнула в разные стороны. Капрал медленно поднес измазанный кровью патологоанатома кулак к лицу и облизнул рубиновые капли. Этот простой жест всполошил остальных покойников. Они словно по команде накинулись на живых людей, стараясь оторвать от них кусок пожирнее. Истошные крики о помощи вскоре стихли. Тишина в кабинете нарушалась лишь довольным чавканьем и утробным рычанием тварей.

21.07.09

Тысячелетний Рейх.

Берлин.

Один из исследовательских институтов «Анэнербе».

За толстым пуленепробиваемым стеклом, отгораживающим от работников лаборатории объекты изучения, творились странные вещи. В изолированном помещении в данный момент находилось двое. Их можно было бы назвать людьми, но с большой натяжкой. Некогда они, несомненно, принадлежали к человеческому роду, но это время закончилось. Для одного из объектов изучения довольно давно, поскольку он представлял собой голый скелет. Второй все еще сохранял какое-то подобие человеческого облика, но его мягкие ткани неумолимо разлагались. Ведь он был нежитью. Двигающимся трупом. Покойником. Мертвецом.

— Ну, вы можете объяснить мне этот феномен, Карл? — спросил Лепке, с интересом наблюдая за реакцией Виллигута. — Насколько я понимаю, перед нами настоящие покойники?

— Бесспорно, Карл, это покойники. — Виллигута, оказалось, трудно вывести из равновесия.

— Тогда какая сила их питает? — спросил фюрер, переключая внимание с Виллигута на бесцельно слоняющегося из угла в угол гниющего зомби. Скелет, напротив, стоял бессловесной вешалкой в углу камеры, не проявляя никакой активности. — С вервольфами и кровососами мне, допустим, все ясно. Для передвижения они все-таки используют мускульную силу. А как быть вон с тем скелетиком? Я видел собственными глазами, как он может скакать. Не хуже живого.

— Я не знаю, — развел руками Виллигут. — Мы занимаемся этим, мой фюрер. Но как скоро будут результаты… Я не могу вам ничего обещать, пока мы их всесторонне не обследуем.

— Так действуйте же быстрее! Время не ждет! Эти твари теснят нас по всем фронтам! Благовещенск окружен! Коммунисты на подступах к Хабаровску! Если в кратчайшие сроки не будет найдено эффективное оружие против этих тварей, боюсь, нас выдавят из альтернативной вселенной! Положение удручающее! Потери в личном составе за последние дни больше чем за всю компанию! И наши же павшие бойцы становятся в строй к противнику!

— Может быть увеличить состав Роттен СС? — предложил Виллигут.

— Я уже думал об этом, — признался фюрер. — Но вампиров давят количеством. Ты представляешь себе, сколько в земле мертвых? И любого из них, сохранившего хотя бы костяк, можно поставить в строй?

— Представляю. Мертвых всегда будет больше, чем живых.

— Вот именно, больше. Так что, Карл, бросай все дела, и срочно ищи… Хоть что-нибудь, чем можно остановить их… Иначе…

— Будем стараться…

— А! — отмахнулся Лепке. Я это уже слышал. Неужели нас переиграли? — Желваки на скулах фюрера ходили ходуном.

— Это мы еще посмотрим, — позитивно произнес Виллигут.

— Хорошо, я надеюсь на тебя, старина. Да, Карл, может быть, в архивах атлантов есть что-нибудь?

— Мои люди уже работают. Ты же знаешь, что с архивами не все так просто… Мы так до конца и не подобрали ключей к их языку. Двигаемся лишь по наитию, как слепые котята. Проблемы, проблемы, проблемы.

— Ты не сваливай на подчиненных свои проблемы. Лично участвуй в процессе! Подключай Зиверса и Хильшера. Хватит им без толку штаны протирать! Делайте что хотите, но чтобы был результат!

— Будет, — не стал расстраивать фюрера Виллигут.

— О результатах сообщайте незамедлительно! — произнес на прощание Лепке, покидая лабораторию.

Едва только фюрер хлопнул дверью, Виллигут вынул из чехла на поясе сотовый телефон — такую привычную для его родного мира вещь. В Рейхе же сотовая связь до сих пор оставалась новшеством, хотя и вовсю использовалась руководством Вермахта. Набрав номер Зиверса, Виллигут поднес трубку к уху. Несколько длинных гудков, и в трубке послышался знакомый голос:

— Гутен морген, Карл! Как прошла встреча с фюрером?

— И тебе не хворать, Вольфрам! Откуда знаешь о встрече? — произнес Виллигут.

— Какие наши годы? — рассмеялся в динамике Зиверс. — А откуда знаю? Не забывай, я же все-таки директор «Наследия». Обязан знать, что у меня твориться. Так как все прошло?

— Как тебе сказать? Не все гладко, как раньше…

— А-а-а, это из-за тех живых покойников? — догадался Зиверс.

— Именно! Фюрер требует срочно найти лекарство. А это несколько проблематично. Мы ничего не знаем о методах создания этих существ.

— Я тебя понимаю, дружище, но это действительно важно! Как этим русским удалось такое провернуть? Ведь это некромагия в чистом виде?

— Согласен! Некромагия. Принимая во внимание сложность задачи, фюрер предложил поработать над её решением вместе: тебе, мне и Фридриху.

— В принципе дельное предложение, — согласился Вольфрам. — А то чего-то засиделся я в директорском кресле…

— Вот-вот! Повторяешь слова фюрера. Он так и сказал: хватит штаны протирать.

— Согласен, слишком все гладко шло в последнее время. Пора разогнать застоявшуюся кровью. Встречаемся у меня в офисе после полудня. Да, Карл, с тебя материал по ожившим покойникам. Древние трактаты, Некрономикон… Да не мне тебя учить. Пошуруй в библиотеке. Клауса подключи… Тащи все, что сможешь откопать.

— Быстро не получится.

— Тогда перенесем встречу на завтра. Хильшера я сам найду и озадачу. Пусть сдает полномочия заместителю. Нам пригодятся его мозги…

— Скормим их нашим зомби? — немного разрядил серьезный разговор Карл.

— Шутник? Скажи спасибо, что Рейхсфюрер тебя не слышит! — в таком же шутливом тоне ответил Вольфрам. — Он у нас человек серьезный.

— Я знаю, знаю, — фыркнул в трубку Виллигут. — Рейхсфюрер Хильшер самый серьезный человек в Рейхе.

— Ладно, Карл, смеяться будем после… Завра с утра жду. До встречи!

Виллигут выключил телефон и засунул его в чехол на брючном ремне.

— Волли! — крикнул Карл, не найдя рядом адъютанта. — Где носит этого несносного мальчишку?

После успешной Тибетской экспедиции штурмбаннфюрер Волли Гипфель был переведен из команды Валеннштайна в ординарцы Вейстхора. Виллигут лично занимался обучением перспективного Гипфеля премудростям оккультных наук. И молодой штурмбаннфюрер не разочаровал старого колдуна. Он впитывал знания словно губка. А живой логический ум позволял ему находить нестандартные решения в трудных ситуациях. Но врожденная непоседливость помощника иногда доводила Виллигута до белого каления.