Он зацепил одну ниточку из связки и резко дернул «Полководцем». Ниточка лопнула и через мгновение растаяла в воздухе.

— Слышь, Харитон, я тебя от заклятия прямо сейчас освободить, — предложил призраку некромаг. — А там лети на все четыре стороны…

— Боязно мне, — эфемерное тело помещика почти по-человечески передернуло плечами. — А вдруг все-таки в ад заберут? Чего-то расхотелось мне на сковородке… Может чего другого…

— А ведь и вправду можно, — неуверенно произнес некромаг. Последовательность необходимых действий сама оформилась в его голове. Он ткнул острым, обитым металлом концом посоха в центр привидения. Затем некромаг принялся крутить посох против часовой стрелки. Эфемерное тело призрака уплотнилось, превратившись в изумрудный биоплазменный шар. С шаром на конце посоха некромаг подошел к неподвижно стоящему скелету и вбил металлический наконечник в его проломленный висок. Когда Министр выдернул посох из черепушки, светящегося шара на его конце не было. В пустых глазницах черепа неожиданно вспыхнули изумрудные огоньки, которые стали заметны даже спутникам некромага.

— Что ты с ним сделал? — нетерпеливо спросил батюшка.

— Он сделал Лича, — пораженно выдохнул волхв. — Теперь я чувствую это! Поразительно! Создавать высшую нежить — большое искусство! У твоего некромага, Феофан, настоящий талант!

01.07.09

Россия. Новгородская область.

Заброшенный хутор «Неклюевка».

После странной процедуры с применением посоха, скелет несколько минут стоял, слабо покачиваясь из стороны в сторону словно пьяный. Такое поведение подопечного вскоре наскучило некромагу. Стукнув в измазанную глиной грудину скелета драконьей мордой посоха, Петр Семеныч недовольно произнес:

— Слышь, костяшка, хорош балдеть! У нас еще дел не меряно!

Скелет потряс проломленной черепушкой, как будто хотел вытрясти из нее остатки земли. Потом медленно принялся с хрустом сжимать и разжимать кулаки.

— Во! Ожил, кажись? — почесал затылок Петр Семеныч, с интересом наблюдая за действиями скелета.

Платов, тем временем, пустился в пляс, хлопая по черным берцовым костям такими же черными костяшками пальцев.

— Эх, мать-перемать! — закричал Харитон, пускаясь «вприсядку».

Правда, кроме Министра никто не слышал его эмоциональных выкриков.

— Погляньте, отцы, чего убиенец наш творит! — Петр Семеныч отступил в сторону — пляшущий на радостях скелет едва не сбил его с ног. — Застоялся, бедолага… Он еще и глотку дерет! Жаль, что вы не слышите — описались бы со смеху! — хохотнул некромаг.

— А ведь я ему могу голос сделать, — неожиданно заявил отец Филарет. — Есть у меня одна вещица…

— Слышал, чудик? — окликнул беснующуюся груду костей Петр Семеныч. — Голос вернуть тебе можем. Не только со мной трепаться сможешь…

— Спасибо, благодетель! — Платов неожиданно бухнулся перед Министром на колени. — Век твоей доброты не забуду! Служить тебе буду аки пес цепной! Только не гони!

— Чего это он? — удивился батюшка.

— Благодарит, — подбоченился Петр Семеныч. — На службу просится… Боится, что прогоним.

— Пристроим мы твоего протеже к делу, — пообещал генерал. — Грех такими кадрами разбрасываться! Слушай, Филарет, а с чего ты взял, что он Лич? Ведь Личами становятся только перерожденные маги, причем не из слабых.

— Не знаю, — пожал плечами отец Филарет. — Просто чувствую — Лич. Мне доводилось встречаться с подобными существами. Один из них даже попал в русские сказки под именем Кощея. А ваш — слабый, пустой, но с потенциалом. А любой пустой сосуд можно со временем наполнить.

— О чем это вы, батюшка? — спросил Петр Семеныч. — Какой Лич?

— Это тебя надо спросить, — ответил старик, — каким это образом ты из обычного умруна Лича сотворил?

— Да я и слова-то такого раньше не слышал. А что до способа, так это мне «Полководец» подсказал, как призрака обратно к костяку пришить.

— Подсказал? — удивленно вскинул седые брови батюшка.

— Как есть подсказал! Как будто озарение… Прямо в голове…

— Да, — запоздало вспомнил Феофан, — меня же завлаб Никольский предупреждал, что кристалл внутри посоха вполне может являться хранилищем некой информации… И владелец посоха может пользоваться этой информацией. По мере надобности…

— Похоже, что так и есть, — согласился Министр. — Главное точно сформулировать задачу, — продолжал размышлять Петр Семеныч. — И, как в случае с Харитоном, решение будет найдено! Так вы мне поясните, кого я сотворил из этого убогого? Чего такого примечательного в этом вашем Личе?

— Когда вернемся на базу, сам в архивах прочитаешь, — произнес батюшка.

— А если в двух словах? — не отставал Мистерчук.

— В двух словах? — задумался генерал.

— Во первых Лич — нежить, — пришел на помощь батюшке отец Филарет. — Нежить высшего класса! Это не обычный нав, это умрун некогда бывший кудесником, магом. Сильным кудесником, но так и не достигшим в силу каких-нибудь обстоятельств бессмертия. Он неумолимо стареет. Близкая смерть, небытие, забвение страшит его. И тогда он решается… Существует болезненный обряд умерщвления собственной плоти. Он закрывает для своей души потусторонние врата, а затем перерождается в Лича — мертвеца, владеющего магической силой. Он больше не может умереть — его бренная оболочка и без того мертва. Он замедляет процессы разложения, насколько это возможно, и в таком состоянии продолжает жить. Вернее, существовать, — поправился отец Филарет, — в надежде когда-нибудь восстановить живое и здоровое тело.

— А ведь это реально, — согласился Петр Семеныч. — Не знаю, как насчет восстановления собственного, но захватить чужое… Уроды из СС знают этот секрет.

— Что за секрет? — на этот раз пришел черед удивляться старому волхву.

— Захватчики из сопредельного мира владеют секретом переселения душ из одного тела в другое, — пояснил батюшка Филарет. — Благодаря этому способу вся верхушка Тысячелетнего рейха практически бессмертна.

— Я слышал о таком способе, но сам не сталкивался, — согласился отец Филарет. — Монгольские шаманы времен Чингисхана практиковали нечто подобное…

— Вот бы и мне так! — мечтательно произнес Платов.

— Чего так? — не понял Министр.

— Тело новое…

— Ну, ты совсем обнаглел! — возмутился Мистерчук. — Значит, новое корыто тебя уже не устраивает? Машинку стиральную подавай? Я что, на золотую рыбку похож?

Старцы молча слушали перепалку некромага с Личем. Не вмешивались, потому что слышали лишь часть диалога.

— Какую машинку? — опешил Харитон, не ожидавший от некромага такой реакции.

— Ладно, проехали! — успокоился Министр. — Вернемся к нашим баранам, — предложил он. — Значит, Харитоша у нас теперь Лич?

— Похоже, что так, — степенно кивнул отец Филарет. — Только очень слабенький. Без сил. Пустой.

— А может быть, вы подскажете, как его наполнить? Есть у меня одна идейка, насчет его применения… Харитон, ты же полковник в отставке? Значит, послужить отечеству пришлось?

— И не только служить — повоевать пришлось! Француза бил, так что перья летели!

— Говорит, воевал, — перевел ответ Платова старцам Петр Семеныч. — С французами…

— Это с Бонапартом что ли? — оживился батюшка Феофан, которому тоже довелось поучаствовать во французской компании.

— С Бонапартом, — озвучил ответ Лича Министр.

— Это кстати, служивый человек для нашего дела полезным может быть. Чувствует мое сердце — повоевать еще придется!

Солнце почти село, разлиновав холмики старых могил длинными тенями от покосившихся крестов, когда странная компания наконец добралась до разоренного кладбища.

— Наконец-то! — обрадовано воскликнул Сидоренко, уставший от долгого ожидания. — А мы уж заждались… А это еще кто? — заметив важно вышагивающий вдоль могилок скелет отставного полковника, удивился он. — Семеныч на ходу практикуется?

— Это с нами, — произнес батюшка. — По пути обнаружили… Позже все объясню. А теперь, давайте делом займемся! — призвал он сослуживцев. — Неохота в потемках отсюда выбираться.