Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Черт побери! Кто-то его будто по лицу хлещет. Шарапов? Гу… Что это с ним? Чуть было не заснул. Нет, он встанет…Обязательно встанет…

— Как фамилия? Охлопков, да?

— Моя? Моя — Охлопков.

— Товарищ Охлопков, смотри. Тебе письмо.

— Письмо… Письмо пришло… Как они там? Дай-ка, я встану…

Когда пришло сознание, Федор сидел на дне траншеи с письмом в руках. Пытался было прочитать, не получилось — буквы пляшут. "Потом прочту", подумал он.

Тут снова Шарапов появился. Сунул Федору в руку свою флягу и кусок сахара. Боец, напившись воды, поднялся на ноги и, видя присутствие командира, стал докладывать:

— Товарищ комбат, задание…

— Хорошо, хорошо, товарищ боец, знаю все… Ты огня давай! Огня!

Дальше Федор наравне с другими вел огонь, но четко не помнил, как справлялся. Ему казалось, что видит сон: как из снайперской винтовки уничтожал фашистских пулеметчиков, спускающихся с холма, Стяжкина недалеко от себя, которого взрывом снаряда разнесло, Шарапова, получившего ранение, многих убитых и раненых…

Но все это было наяву. Они держались до 12 часов, как и было велено, до подхода другой части.

ХОРОШИЙ БОЕЦ ВСЕМ НУЖЕН

Зима уже позади. Проходит и весна. Какие они были? Об этом Федор судить не может, потому что сравнивать не с чем — других таких ему еще не доводилось испытывать.

375-я стрелковая дивизия с первых чисел апреля 1942 года наступала по направлению Усово — Половинкино — Трушино, но продвинулась немного. Хотя она 24 апреля получила приказ об отправлении в резерв командующего фронтом и сдала позицию 379-й стрелковой дивизии, из-за осложнений боевой обстановки и в связи с затруднением подхода резервов в распутицу, продолжала держать оборону в районе Воскресенское — Ратово — Разюхино.

Весна — это не зима: светлее и теплее. Но она принесла вязкую грязь, сырость в окопах. В эту пору Федор у себя дома после долгой холодной, иногда и голодной, зимы готовился к охоте на перелетную дичь. А тут лютует враг — совсем другая охота.

1243-й полк в течение месяца все свое усилие направлял на взятие двух высот, обозначаемых цифрами 227,8 и 222,9. Эти высоты, видимо, не забудутся никогда. Попробуй забыть высоту 227,8! Они уже были на вершине, а тут началась бомбежка. Затем налетели истребители и из состава батальона полегло больше половины…

Бойцам с весной пришло небольшое утешение, связанное с появлением в полку отечественных автоматов. Именно с помощью вновь созданных четырех групп автоматчиков и ручных пулеметчиков подняли противника с насиженного места и заняли эти высоты. Тогда-то перед выступлением в бой за одну из высот Федору в числе немногих было доверено быть владельцем нового долгожданного вида оружия.

С того дня прошло чуть больше месяца и Федора ранило снова. Пуля угодила в щиколотку и вышла сквозь, не задев костей голени. Из-за этой раны с неделю лечился в санбате. Выйдя оттуда, из оставленного друзьями письма узнал, что дивизия 12 мая вышла на формирование.

Когда Федор, изрядно поплутав, нашел своих, в комендатуре его встретил незнакомый лейтенант.

— Ветераны дивизии сегодня встречаются с новым пополнением, — сказал лейтенант после проверки документов. — Ты тоже будешь участвовать. Сходи пока в баню. Там дадут новое обмундирование.

Незнакомый лейтенант говорил с Федором просто, как на «гражданке», не требовал уставного доклада, вел себя очень обыденно. Именно из-за этого Федор ощутил перемену обстановки и понял, что его ждут, в общем-то, мирные дни, с чем бы ни были они сопряжены.

После бани Федор чувствовал такую легкость в теле, будто скинул что-то тяжелое, давившее его издавна. Его еще одели и обули во все новое. Шел сюда, невольно стыдясь своей, видавшей виды, одежды, теперь же и шинель, и гимнастерка у него новенькие, белье чистое… Неожиданно сыскалась, наконец, подходящая обувь. Старшина, до того все удивлявшийся: "Ну?! Пилотка 56-й? Шинель 46-й 1-й?", — когда дело дошло до ботинок, стал сокрушаться пуще прежнего: "37-й? Где же я возьму тебе такие?!" Потом, что-то вспомнив, воскликнул: "Да ты, дружок, счастливчик! Есть у меня ботинки, заказанные генералом для приемыша полка. Мальчика нет, его отправили в тыл. Сейчас! Сию минуту… А вон они! На, носи на здоровье!"

Так, в полной новой амуниции Федор пошел в отведенное ему место в землянке. Туда зашли двое в плащ-палатках. После знакомства выяснилось, что пришли к бойцам начальник политотдела дивизии Сергей Михайлович Айнутдинов и командир 1243-го стрелкового полка Александр Спиридонович Ратников. Командиры долго и обстоятельно беседовали с бойцами.

— Вы же автоматчик! — Обрадовался Ратников. Когда услышал, что Федор воюет с первых дней при бытия дивизии на фронт, Ратников сказал Айнутдинову:

— На него-то не заполнен лист.

— А-а, он же с госпиталя.

— Ну, ничего, впереди времени еще много. — С этими словами Ратников повернулся к бойцу. — Так ведь, товарищ красноармеец Охлопков?

А начальник политотдела дивизии Айнутдинов спросил Охлопкова, готов ли он вступить в партию. На это Федор ответил, что он готовился вступить в партию еще до войны, будучи в колхозе.

— Ты пиши заявление, да поскорей, — посоветовал начальник политотдела, прощаясь с ним за руку.

Так, лицом к лицу, большие командиры с бойцами разговаривают неспроста. Это Федор знал. Все же их визит не оставил в нем неприятного осадка.

По распоряжению майора Ратникова в тот же день Федор нес знамя своего полка перед строем прибывшего пополнения. Ветеранов и вновь прибывших воинов приветствовал сам генерал Соколов.

Каждый из тех, кто прибыл на фронт, имеет представление о солдатской жизни, сказал генерал, но вряд ли четко знает, из чего слагаются эти будни. Их содержание — это прежде всего постоянный, повседневный труд. От тысячи пуль и осколков может укрыть лишь окоп. А окоп каждый раз надо рыть. Мерзлая ли земля или не мерзлая. Надежность оружия вселяет уверенность. От уверенности и стойкость. А это зависит от того, как ты содержишь свое оружие. Его надо холить пуще самого себя. Уменье делать быстро и как надо для солдата должно быть такой же привычной, как пить воду и есть хлеб.

Генерал, упомянув случаи стычек за места в землянке, строго предупредил тех, которые показывают, как он сказал, удаль не врагу, а своим, что за подобный проступок в следующий раз их ждет военный трибунал.

На другой день состоялся митинг личного состава полка, где огласили приказ командующего 30-й армией. В приказе отмечалось, что дивизия в период особо напряженных боев армии (февраль — март месяцы) играла ведущую роль и не раз обращала в паническое бегство фашистские банды, что дивизия заслуживает присвоения ей звания гвардейской дивизии. Федор, стоя в колонне ветеранов, услышал, как дружно захлопали бойцы. Он тоже захлопал, будто сказанное не касается его части. Но когда майор Ратников густым басом провозгласил здравицу в честь ветеранов дивизии, невольно поднял голову выше. Троекратное «ура», прокатившееся над строем, пробудило в нем чувство приподнятости и гордости.

Федор знал, что бойцов в пути на фронт учат, как вести себя при встрече с воинской частью действующей армии. Их в свое время тоже учили и этот воинский клич воспринял как должное.

— Теперь обратите внимание, кто такие стоят перед вами, — продолжал командир полка. — Их семьдесят. Они все воевали в рядах дивизии с первых дней ее пребывания на фронте. У них богатый опыт борьбы с фашистскими оккупантами. Они наша гордость. Они наша гвардия, которая прошла огонь, воду и медные трубы!

После митинга было отведено время для свободного общения фронтовиков с вновь прибывшими. Народ разный собрался. Кто из госпиталя на фронт вернулся. Кто прибыл из глубокого тыла: Сибири, Казахстана, Средней Азии. Были и курсанты, обученные по специальной программе прямо после десятилетки, на первых порах задиристые. Злые языки говорили, что им давали девятый, как у летчиков, паек, что они выкормыши, типа «юнген-фюрер» Гитлера. Насколько это правда, Федор не знал. Может, им просто молодую энергию и задор некуда девать? Был же Миша Корытов, с которым сначала сцепились, а затем расстались друзьями.

12
{"b":"116355","o":1}