– Рад тебя видеть, Петрович, – послышался голос холеного господина.

– И я рад, курьер ты мой с алмазных приисков, – ответил Хромой.

– Все идет по плану?

– И даже с дополнительными лицами, чтобы ты знал.

– Расскажи-ка все по порядку, а то я боюсь, что-нибудь пропущу и не так сделаю, а тебе, Петрович, здесь расхлебывать.

Дальше был слышен голос Хромого:

– Когда ты отправил письмо об алмазе в милицию, я думал, они выкинут его в корзину и на этом все закончится. А наши пинкертоны приняли его за чистую монету и организовали слежку по всем правилам. Задействовали все управление. Двое сторожили огород. Пять человек вчера весь день клали асфальт. Спасибо им, все ямы заделали, можешь теперь подъезжать прямо к дому. Еще двое, тоже вчера, протянули мне телефон, хотя заявление на телефонном узле валялось третий год, и заодно заменили перегоревшую лампочку на столбе. Обложили меня, как зверя, с этим алмазом. Две сотрудницы из управления, я их в лицо знаю, простояли под окнами четыре часа, бедные, мозоли на языке набили, пока им дали отбой. Но наши умники знаешь что придумали? Вызвали спецмашину из Владимира, а номера забыли сменить и поставили ее напротив, так соседские мальчишки ее чуть не раздолбили.

– Много же против тебя милиция задействовала народу: двое за огородом, плюс пять на асфальте, плюс двое на столбе, плюс две сотрудницы на подстраховку, плюс спецмашина. Тебе, Петрович, не кажется, что пора и отбой давать: цели достигнуты, асфальт положили, телефон установили, лампочку ввернули. Ты доволен?

– Отбой-то можно дать, да тут в управлении милиции где-то есть утечка информации. Поразительно, но в тот день об этом вымышленном алмазе стало известно местному мафиозо, Горилле. Пусть наши пинкертоны у себя пока ревизию произведут и наведут порядок, а мы займемся торговлей, надо же местных бандитов проучить. У меня для них полный бассейн карпов, вчера, в ночь, целую цистерну закупил.

– Что же ты и меня не похвалишь? – послышался голос холеного господина.

– За что?

– Как за что, за «куклы». Думаешь, так легко нарезать целый дипломат бумаги, перевязать их в пачки и выдать за настоящие деньги? Всю неделю трудился.

– Хвалю! И «алмаз» ты раздобыл – от настоящего не отличишь. А сейчас с этим дипломатом я такую конкуренцию заведу на берегу. Цены на рыбу подскочат до небес.

Я выключил магнитолу. Что дальше слушать? Как нас обвели вокруг пальца? Господи, какие же мы идиоты, удочек накупили, кобеля кормили деликатесами…

Я заскочил в дом, схватил бинокль и полез на чердак. Так и есть, бассейн Хромого кишел рыбой, карпы терлись друг о друга. У него сегодня базарный день, прибавка к пенсии. А мы – пешки в чужой игре. Я медленно стал спускаться с чердака. А вдруг сейчас весь их разговор предназначался мне? Может, холеный господин знает, что у него в машине «жучок», и так они отводят меня от алмаза, с которым кто-то их засветил. Я посмотрелся в зеркало: не проступила ли случайно у меня на лице мания величия, бзик, как говорил Фитиль. Зря я до конца их разговор не дослушал, может, Хромой и нас упомянул бы с какого-нибудь краю. Я вернулся в сарай и включил магнитолу – «жучок» молчал. Пора было возвращаться на берег. Итак, Хромой с холеным господином знали, что никакого алмаза нет, а милиция, бандиты и все рыбаки на берегу были уверены, что он плавает в озере.

А на берегу колдовал Хромой. Вдвоем с Данилой они выносили со двора Хромого какой-то мешок.

– Что это? – спросил я.

– Подкормка, чтобы лучше клевало, – ответил Хромой, – всю ночь варил кашу. Хочешь попробовать, хороша кашка, с анисовым маслом, с чесночком.

– А как же рыба до нее доберется через мешок? – удивился я.

Хромой засмеялся:

– А добираться до каши и не надо, главное – запах, сейчас на него приплывет пол-озера, только успевай рыбу таскать, а не будет клева – так у меня полный бассейн карпов.

Моя догадка получила первое подтверждение. Хромой с Данилой размахнулись и кинули мешок с кашей в озеро. Он булькнул в метре от берега и тут же утонул.

В это время к нам подошли оперативники Николай с Петром и обратились к Хромому:

– Гражданин Гусынин, вы снова принялись за старое?

– За что, позвольте узнать, если не секрет?

– Снова баламутите народ? То у вас была оппозиция – десять лет за нее отсидели, теперь подметные письма в милицию.

Хромой улыбнулся:

– Вы, ребята, должно быть, перегрелись на солнце, не пойму я вас.

– Мы знаем, кто распространяет слухи про алмаз, – перебил его Николай, – это вы прислали письмо, на уши всю милицию поставили, а теперь и весь город, скоро сюда вся Москва съедется.

– А вы снимите отпечатки пальцев с письма и сверьте с моими или сравните почерк. А за телефон спасибо, вчера установили, – хитро улыбался Хромой, – это не ваше отделение укладывало перед моим домом асфальт, знакомые вроде бы лица? А я все голову ломаю, кого мне благодарить? – и, немного подумав, добавил: – Если вы утверждаете, что письмо в милицию поступило к вам от меня, откуда тогда местные бандиты могли узнать о нем и дежурить подряд два дня на дереве? Еще Фитиля какого-то мне во двор привели, а я ведь им ничего не сообщал, у вас что, утечка информации? Или вы заодно с бандитами?

Николай зло сплюнул:

– Вы словами-то, гражданин, не бросайтесь. Я два года буду рыть, но докажу, что это вы написали в милицию, и тогда вам не поздоровится. Тоже мне шутник нашелся, сиди его тут три дня карауль, пока он чаи распивает.

– С чего вы взяли, что это шутка? – спросил Хромой. – Я сейчас вот вытяну карпа, и в нем будет алмаз, редкостный, черный, что тогда скажете?

И в это время один из поплавков на удочке Хромого резко ушел под воду. Каша начала действовать. Хромой подсек и стал медленно вываживать рыбину. Почти одновременно клюнуло и у нас. Мы с Данилой расхватали удилища. Мне показалось, с той стороны за леску тянул человек.

– Помогите же, – закричал я Николаю с Петром. Они не знали, за что им хвататься, потому что еще два поплавка ушло под воду, а одна удочка, прошелестев по траве, набрала скорость и поплыла на середину озера. Вот это клев. Ничего такого я отродясь не видел. Я выбросил карпа на берег вместе с той удочкой, что держал в руках и схватился за другую. На крючке сидел кто-то большой и сильный. Удар хвоста – и рыбина, срезав леску, вместе с крючком ушла в воду. За две минуты мы поймали четырех карпов, двух щук, плотвичку, пять жирных карасей и трех окуней. Рыбаки, сидевшие неподалеку, обалдело глядели на нас. У них тишь да гладь, у нас сумасшедший клев. Николай с Петром тоже ничего понять не могли. У нас что, заколдованные крючки что ли, чтобы так клевало?

– Хотите, я сейчас буду рыбу ловить плетенкой? – посмеиваясь, спросил оперативников Хромой. – Или пусть лучше вот сосед слазает, он моложе, – и Хромой протянул мне связанную из ивовых прутьев вместительную корзинку. В том месте, где был утоплен мешок с кашей, я осторожно полез в воду. Когда круги на воде, поднятые мною, разошлись, я, внимательно всмотревшись в глубину, увидел прямо над мешком с кашей стоящую стаю рыбы. Стая медленно шевелила хвостами и тыкалась мордами в мешок. Я даже над водой чувствовал, какой аромат исходит от мешка. Высмотрев самого большого карпа, я подвел корзинку ему под жабры. Карп от запаха анисового масла получал такой кайф, что даже не попытался уплыть, а, наоборот, приподнял подбородок, когда я заводил под него корзинку. Оперативники обалдело смотрело на такую рыбную ловлю. Я подсадил карпа в корзину, и только когда поднял ее из воды, карп понял, что сплоховал, и стал бить хвостом. Но было поздно. Карп был килограммов на пять, не меньше. Я выбросил его на берег и снова полез в воду. Так ловить я согласен был все оставшееся лето.

– Гражданин Гусынин, да вы прямо волшебник какой-то, по вашей наводке не только милиция и бандиты бегают так, как вам хочется, но еще и безмозглая рыба вам подчиняется, – восхищенно заметил молчавший до этого оперативник Петр.