– Надо первыми поймать того карпа, что остался в бассейне у Хромого, в озере мы всегда успеем выловить. Посмотрим, где Хромой?

Во дворе никого не было, Хромой сидел на веранде, с которой великолепно просматривался весь двор. Балбес спал в тени под забором. Я потыкал его палкой, он даже не шевельнулся.

– Вот скотина! Уснул, наконец!

– Рискнем?

Данила отчаянно махнул рукой:

– Есть из-за чего! – и он многозначительно посмотрел на Настю.

Та сделала вид, что не замечает его откровенного взгляда.

– Надо как-то выманить Хромого, хоть на пару минут, или отвлечь его. Что будем делать? – спросил Данила.

– Давай я с Настей попудрю мозги Хромому, а ты в это время подменишь карпа. Успеешь?

– Успею, только сачок нужен большой!

Мы снова потащились к Кольке. Улица была пуста. Колька на этот раз не полол, а отдыхал во дворе. Когда мы попросили у него сачок для рыбы и Данила за него предложил эмблему от «БМВ», Колька посмотрел на нас как на ненормальных.

– Когда вернете?

– Сегодня! – сказал я, хотя солнце уже село и до конца сегодняшнего дня осталось часа три.

– Ждите. Сейчас принесу. – Колька вынес сачок и долго смотрел нам вслед.

Данила с сачком зашел к Хромому со стороны озера. Мы же, выждав немного, чтобы он успел приготовиться, позвонили в калитку к Хромому.

– Кто там? – раздалось из-за нее, и Хромой сошел с крыльца.

– А как его звать? – шепотом спросил я Настю.

– Не знаю, все его Хромым называют.

Хромой вопросительно смотрел на нас.

– Простите, милостивый сударь, забота о ближнем и его жизни вынуждают нас занять ваше бесценное время! – начал я.

– Ах, это снова вы. Меня зовут Петр Петрович. Что вас привело? Вы о каком ближнем?

Пока Петр Петрович спускался с крыльца и шел к нам, у меня, как озарение, мелькнула гениальная мысль рассказать ему о том, что за ним следят. Пока я буду рассказывать, Данила успеет подменить карпа, плавающего в бассейне, и если алмаз находится в нем, он будет нашим. А когда Хромой захочет вновь алмаз достать из рыбины и его там не окажется, все подозрения падут обязательно на нас, а тут уж вряд ли захочет он отпустить нас с миром. В бассейне и так сейчас не хватает щуки, и кто-то должен за это ответить. А так можно все подозрения спокойно перевести на Гориллу с Фитилем, тем более что у Фитиля на лице остался след неудачной рыбной ловли. В самом крайнем случае, оперативники всегда подтвердят, что Фитиль таскал удочкой из бассейна рыбу. Пусть бандиты между собой разбираются, это у них здорово получается: со стрельбой, взрывами, погонями. Поэтому я сказал:

– О вам, Петр Петрович.

– Не о вам, а о вас.

– Простите, я от волнения оговорился.

– Ничего, бывает. Я вас слушаю.

– Петр Петрович, на вас готовится покушение. Местный авторитет Горилла вместе со своим подручным Фитилем целый день изучали распорядок вашего дня и одновременно выбрали место, с которого можно произвести прицельный выстрел.

– Интересно, откуда же?

– Вон с того дуба, – и я указал на дуб, с которого недавно спустился Фитиль. Я был уверен на сто процентов, что сейчас на нем никого нет.

– А вам не померещилось? С чего вы взяли, что они собираются стрелять в меня?

Я начал живописать картину маслом.

– Во-первых, молодые авторитеты рвутся к власти. Во-вторых, там целый день поблескивало стекло от прицела.

– А может, от подзорной трубы?

– Не-е… в подзорную трубу смотрят обычно на пляж, в другую сторону, а тут примерялись к вашему дому.

– А в чем, молодые люди, ваш интерес, что вы хотите?

– Петр Петрович, исключительно забота о ближнем и ничего более. Простите нас бога ради и позвольте откланяться. – Я церемонно согнулся в поклоне, а Настя вынуждена была присесть в реверансе.

– Я вас не задерживаю, молодые люди.

Данила за то время, пока мы разговаривали с Хромым, мог несколько раз подменить карпа. Мы поспешили к нему.

– Ты где научился так высокопарно шпрехать? – спросила меня Настя.

– К спектаклю в школе разучивали. Роль такую дали. Я был слугой.

– А роль Дон-Жуана ты случайно не разучивал?

– Нет, не разучивал.

– Жалко. Я бы с удовольствием послушала.

Медленно пройдя по улице, мы, как только завернули за наш дом, припустились бегом.

Данила был чем-то расстроен.

– Поменял?

– Да.

– А кислый чего?

– Понимаете, – начал он оправдываться, – я сначала сдуру выпустил бассейн того, что принес, а потом стал второго ловить, и никак не мог его подцепить, а он как даст хвостом, облил меня водой, я его и упустил. Потом, когда глаза протер, все-таки одного вытащил.

Дальше он мог и не рассказывать. Настя чуть не заплакала. Я обалдело смотрел на Данилу, все мое красноречие пошло псу под хвост.

– Так ты которого вытащил?

– По-моему, того, что плавал в бассейне.

– А может, другого?

– Не волнуйтесь, – успокоил нас Данила, – завтра можно будет еще раз обменять, чтобы было наверняка.

Я готов был его убить.

– Ты что, не мог сначала выловить одного, а потом второго запустить? Все тебе подсказывай! – упрекнула Данилу Настя.

Мы отошли подальше от дома Хромого. Данила нес в руке пакет с карпом, зажавши его двумя руками. Я побежал за ножом. На этот раз нож я незаметно сунул за пояс и выскочил через огород на озеро. Я бежал и думал, что даже если Данила спутал, у нас все равно шансы снова равны пятидесяти процентам. Но если завтра мы еще раз попросим у Кольки удочку, он наверняка подумает, что у нас не все дома.

Только мы присели у кустов в укромном месте и собрались разрезать карпа, как из кустов вышел Горилла с Фитилем. Данила тут же спрятал пакет за спину и попытался убежать.

– А, конкуренты, что там у вас, ну-ка покажите! – Горилла выхватил пакет из рук Данилы и заглянул внутрь.

– Ого, карп, а мне говорили, что Хромой товар в щуку спрятал.

– Говорил я тебе, что врут, стервецы, товар может быть не в щуке, – через завязанный нос злорадно гундосил Фитиль.

Горилла достал из кармана нож, щелкнул кнопкой и из него как жало выскочило узкое длинное лезвие. Оставалось только надеяться, что алмаз плавает в озере или остался в бассейне.

Я постарался спасти положение:

– Что я, щуку от карпа отличить не могу? В щуку он спрятал уран! – придерживался я рассказанной Горилле версии.

– Ну что ж, сейчас посмотрим! – сказал Горилла, вспарывая рыбину. Кроме большого белого пузыря и небольшого количества икры, там ничего не было.

– Гляди! Не соврал! – разочарованно сказал Горилла.

Фитиль недоверчиво смотрел на нас:

– Зря ты им веришь, Горилла. Носом чую, врут.

– Замолкни, раззява, иди сети готовь и нос свой не суй, куда не просят.

Хорошо, что Данила снова перепутал и, вполне возможно, вытащил не того карпа. Но ближе к цели от этого мы не стали. А Фитиль оказался умнее, чем мы думали. Когда Горилла с Фитилем ушли, я посмотрел в ту сторону, где сидели Николай с Петром. Там никого не было.

– Сняли «наружку»! – сказала Настя.

Мы разошлись по домам, договорившись с Данилой, что, как только уснут родные, встретимся за нашим огородом.

Наконец-то поздно вечером мы сидели втроем с дедом и бабушкой и ужинали.

– Что значит вырвался на свободу! – гудел дед. – И домой не загонишь.

– Ешь, внучек, ешь, – приговаривала бабка, подкладывая мне оладьи.

– Проголодался, наверно. Это сколько же можно бегать, ноги, должно быть, горят. Устал?

– Нет, не устал.

– А я вот дойду до магазина, так обязательно несколько раз передохну. Хорошо бы такую невестку, как Настя, заиметь. Быстрая, как коза. Эх, старость – не радость. Правильно говорят: живи, пока молодой. А дед твой сроду не давал пожить: то ему готовь, то стирай, то за детьми смотри. Так и прошла молодость, и вспомнить нечего.

– Нашла с кем равняться, – перебил ее дед, – я в его годы вообще домой ночевать не приходил, все на улице или на рыбалке пропадал.