– Черт подери! Что ты с ней сделал? – услышала Эллен знакомый голос. – Ты же клялся, что ни один волос не упадет с ее головы.

– А он и не упал, – ответил бандит, садясь на противоположное сиденье. – Пришлось, правда, нашу овечку слегка помять. Но что прикажете делать, если в руках у нее был пистолет. Слава Богу, что она мне не отстрелила кое-что.

Карета тронулась. Эллен повернула голову и увидела Кэвина. Вне себя от ярости, она смотрела на него. Если бы не кляп, уж она бы ему сказала…

– Прости меня, Эллен, – проговорил он, вытаскивая из ее рта этот ужасный платок.

– Мерзавец! – выкрикнула она, пытаясь при этом топнуть связанными ногами. – Подлец! Получай! – Эллен с силой размахнулась и ударила Кэвина в лицо.

Ночную тишину улицы нарушил громкий смех Юлиуса.

– Эллен! Что ты делаешь! – воскликнул Кэвин и схватился за щеку.

– Негодяй! – возмущенно кричала Эллен. – Как ты посмел красть меня, да еще с помощью этого чудовища! Он же до смерти напугал меня! Ведь я подумала, что он от Хан… – Эллен внезапно осеклась.

Кэвин, подвинувшись к ней, дотронулся до ее руки, но Эллен гневно отдернула руку и отвернулась. Кэвин тяжело вздохнул и покаянно сказал:

– Эллен, прости меня. Не знаю, кого ты так боишься, но, поверь мне, со мной ты в полной безопасности.

Юлиус смущенно крякнул.

– Эх, ребятишки, остался бы я с вами подольше, но, увы, мне пора идти, – он сдвинул на лоб матросскую шапочку и привстал. – Я покидаю вас, мисс, но остаюсь вашим покорным слугой.

Эллен смерила его презрительным взглядом. Юлиус весело рассмеялся, на ходу открыл дверцу и выпрыгнул из кареты. Эллен услышала брань кучера, и карета остановилась. Она протянула руку, чтобы захлопнуть дверцу.

– Доброй ночи! – услышала она голос Юлиуса.

– Обманщик! – крикнула Эллен вслед Юлиусу.

– А тебе, Кэвин, я желаю удачи! Она тебе здорово понадобится сегодня.

Эллен с негодованием захлопнула дверцу, и карета тронулась в путь. Несколько минут они с Кэвином молча смотрели друг на друга. Первой заговорила Эллен:

– Может быть, ты меня все-таки развяжешь? Или и дальше повезешь меня связанной, как свинью на бойню?

– Все зависит от твоего поведения. Ты не собираешься опять нападать на меня? – Хотя Кэвин улыбался и старался говорить беззаботно, в голосе его чувствовалась настороженность.

– Ну, если боишься, так уж лучше оставь связанной, – ответила она с вызовом и метнула на Кэвина испепеляющий взгляд. «Какое он имел право вести себя со мной подобным образом? – думала она. – Выкрал меня совершенно раздетую, в одной ночной сорочке».

Кэвин внимательно изучал лицо своей возлюбленной, затем наклонился и стал развязывать ее руки.

– Прости меня, но что мне еще оставалось делать? – заговорил он. – Ты постоянно убегала от меня, вот я и решился на крайний шаг.

– Вот как? Ну а мне как прикажешь сейчас себя вести?

– Ты оставила меня так неожиданно, – продолжал оправдываться Кэвин. – Ничего не объяснила, не сказала. Просто дала понять, что я тебя больше не увижу – и все, – он поднял лицо и посмотрел ей в глаза. – Как ты могла поступить со мной так после нашей последней ночи? Или ты уже забыла ее?

Эллен потерла онемевшие запястья, стараясь сохранить гнев. Но негодование уходило, уступая место воспоминаниям о тех сказочных часах, проведенных в ее спальне. «Как он был со мной нежен. Он любит меня. Ну если не любит, то страстно жаждет меня. Да, страсть – вот что толкнуло его на такой дикий поступок».

– В ту ночь я…

– Очаровала меня, – перебил ее Кэвин. – Ты заставила меня забыть все на свете. – Он взял ее руки в свои и начал их тихонько поглаживать. – Прости меня за то, что я не сказал тебе, кто я на самом деле. Но разве мое имя так важно в наших отношениях? Впрочем, как ты помнишь, я уже приносил тебе свои извинения за невольный обман и я полагал, что ты приняла их.

Эллен кивнула. Ей хотелось убрать свои руки, чтобы не ощущать его прикосновений, но она была не в силах сделать это. Магическое притяжение исходило от его рук, от всего его тела. Все эти две недели Эллен чувствовала себя одинокой. Мучительно тянулось время без Кэвина, без его голоса, без его объятий и ласк. Порой Эллен охватывало сладостное томление, оно жгло ее, искало выхода и не находило его.

– Дело не в этом, Кэвин, – медленно проговорила она, тщательно подбирая нужные слова, чтобы объяснить ему свое поведение. Эллен понимала, что она должна убедить его, а в первую очередь саму себя, что их союз невозможен. Она пыталась найти нужные слова и не находила их.

Он стал нежно целовать ее руки. Острое желание будто током пронзило всю ее: от кончиков пальцев до корней волос.

– Но в чем тогда? – спросил он.

Она глубоко вздохнула и закрыла глаза.

– Во всем, – ответила Эллен. – В Ричарде, в твоей лжи, в моем прошлом… и в твоем тоже… – Она открыла глаза и увидела, что Кэвин внимательно смотрит на нее. – А кроме того, ты забыл, что я всего лишь актриса, почти что уличная девка. А ты – граф. У тебя есть положение в обществе. Зачем тебе я? Неужели ты не видишь, что нам никогда не быть вместе?

– Я ненавижу слово «никогда», – резко отозвался Кэвин. – И мне глубоко безразлично, кто ты. Да будь ты распоследней шлюхой, поверь, мне это было бы все равно. Но я полагаю, что ты снова о чем-то умалчиваешь. Эллен, скажи, кого ты так боишься? Ты говорила, что, увидев Юлиуса, ты сильно испугалась, приняв его за кого-то, кто охотится за тобой. Назови его имя.

– Никто за мной не охотится, – резко ответила Эллен. – Я просто перепугалась.

– Эллен, у тебя есть муж?

Она замотала головой.

– Мне и это безразлично, я все равно бы тебя выкрал. А если бы ты захотела, я бы убил его.

Она провела ладонью по его небритой щеке и улыбнулась. Ей нравилось чувствовать его грубоватую колючую кожу.

– Ты знаешь, иногда мне кажется, что ты говоришь совершенно серьезно.

– Но так оно и есть, – горячо подтвердил Кэвин.

Опустив руки на колени, Эллен откинулась на спинку сиденья. В тонкой ночной сорочке ей было зябко, успокоившись, она начала ощущать ночную прохладу. Эллен поежилась. Кэвин снял свой плащ и обернул им ее.

– Куда мы едем? – спросила Эллен. – Ричард с ума сойдет, если не увидит меня дома. Нужно хотя бы предупредить его.

Кэвин улыбнулся.

– Юлиус оставил ему мою записку, в которой говорится, что ты жива и невредима.

– А что теперь будет с театром? – она покачала головой. – Что скажет Джон, когда я не приду на репетицию… О, ты не знаешь Джона.

– Не волнуйся, я и об этом позаботился. Джон получил от тебя сообщение, что ты приболела и отправляешься на три дня подлечиться.

– Да, ты все предусмотрел, – сухо проговорила Эллен.

– Следует ли мне понимать это как твое согласие ехать со мной?

– А разве у меня есть выбор?

– Нет.

Эллен вытянула ноги, положив их на противоположное сиденье. Она чувствовала, как Кэвин гладит кончиками пальцев ее шею.

– Уж не собираешься ли ты снова связать меня? – поинтересовалась она, окидывая Кэвина насмешливым взглядом.

Он приник горячими губами к ее маленькому ушку и, поцеловав его, прошептал:

– Только если ты сама меня об этом попросишь.

Эллен толкнула Кэвина локтем в бок и рассмеялась. Ей вдруг стало все совершенно безразлично. «Будь что будет, – подумала она. – К черту все сомнения. Я хочу всегда оставаться рядом с Кэвином». Ее перестало беспокоить все, даже сознание того, что она своим поведением сильно ранит Ричарда. «Кэвин любит меня. Любит, любит! И даже если наше счастье будет недолгим, ну и что! Уж лучше так, чем совсем не видеться с ним. Как я могу бросить его?» Эллен прижалась к его груди.

В эту ночь они остановились в маленькой чистенькой гостинице на восточной окраине Сити. После скромного, но показавшегося Эллен таким вкусным ужина они ушли к себе в комнату. Комнатушка была совсем крошечной, в ней только и помещалось что кровать да небольшой шкафчик.