Николай с неразлучным доном Карлосом были в разъезде, поэтому оставалось лишь радоваться, что на этот раз можно было обойтись без вызовов и решить дело сразу на месте.

Мужчины заметили приближающийся разъезд и остановились, сосредоточившись рядом с головной коляской. В свою очередь казаки направились к ним неторопливой рысью, демонстрируя, что не рассматривают небольшой караван как угрозу и сами не являются таковой. Лишь мерно покачивались в такт движению поднятые к небу пики да вздымалась под копытами вездесущая степная пыль.

– А в коляске-то бабы, ваше благородие, – заметил один из казаков.

– Сколько раз говорить – бабы в деревне, а тут – сеньориты, – машинально поправил его Муравьев.

Местные жительницы понять тонкости русского языка не могли, но все-таки существуют определенные грани, обязательные для каждого образованного человека. Что простительно простому казаку, не простительно офицеру и дворянину.

В головной коляске действительно сидели две дамы – одна уже в возрасте и вторая, совсем юная. Сердце Муравьева дрогнуло. Младшей являлась та, которую он не столь давно видел в Сан-Антонио, а затем порою вспоминал в бесконечной поездке.

На вид девушке было вряд ли больше семнадцати лет. Черноволосая, несколько смугловатая, как многие даже родовитые испанки, она была настолько мила, что хотелось любоваться ею не отрываясь. Но во взгляде девушки скользил неприкрытый вызов, и выражение хорошенького лица было высокомерным.

– Русского гвардейского генерального штаба капитан Муравьев! – представился Николай.

Он давно сменил неудобную пехотную шпагу на казачью шашку и впервые несколько пожалел об этом. Почему-то захотелось предстать сейчас в парадной форме при орденах, а не в дорожном сюртуке, чем-то напоминающем длинные казачьи чекмени.

Один из мужчин, наверное считавшийся среди сопровождающих старшим, рассыпался в длинном перечне имен, представляя сидевших в коляске дам. Муравьев уяснил в перечне главное: старшую зовут Мария и как-то там еще, а младшая – ее дочь Виктория. И еще сразу показалась знакомой фамилия – Кастантбадо.

– Простите, дон Педро Мигуэль – ваш родственник? – Вопрос вырвался сам собой.

– Это мой муж, – тоже по-французски ответила Мария. – Вы его знаете?

– Имел честь с ним познакомиться.

При этих словах некоторая напряженность среди путешественников сразу прошла.

– Дон Педро говорил мне, что отправил семью в Сан-Антонио, – продолжил тем временем Николай. – У него возникли некоторые сложности с мятежниками.

Он старался говорить так, чтобы не напугать женщин понапрасну, и в то же время дать им понять, что делать в поместье в данный момент нечего. В благородство всевозможных авантюристов после увиденного не верилось, и не хотелось, чтобы женщины стали возможными жертвами. Как-то не так виделась революция в недавней юности. Мыслилось: люди станут добрыми, предупредительными друг к другу, и все преступления немедленно канут в Лету.

Или эта революция не настоящая?

– Семья должна быть вместе, синьор капитан. Вы не находите? – осведомилась Мария. – Вдобавок я переживаю не только за мужа, но и за оставшегося при нем сына.

Сына Муравьев едва помнил. Землевладелец представил у сгоревшей усадьбы мальчика лет двенадцати-тринадцати, но дальше был поход, в который ребенка, разумеется, никто не взял.

– Что-то случилось? – перебила Виктория свою мать.

Сквозь некоторое высокомерие на ее лице пробилась тревога.

– Ничего особо страшного. Мятежники попытались атаковать поместье, но были отбиты. Однако несколько человек убиты, а дом сейчас отстраивается. Я бы настоятельно советовал переждать некоторое время в городе, пока мы окончательно не покончим с этой бандой. Я дам вам до Сан-Антонио небольшой конвой из казаков.

Вообще-то Муравьев не мог распоряжаться казаками по собственному усмотрению, но хотелось верить, что генерал поддержит его в этом. Раз уж в свое время сумел оценить красоту сеньориты…

– Нет! – одновременно произнесли мать и дочь.

После чего невольно посмотрели друг на друга, и дальше уже продолжала мать:

– Мы будем вместе с нашим мужем и отцом. Спасибо за заботу, синьор капитан, однако наш долг сейчас заключается в другом.

На месте дона Педро Муравьев бы предпочел, чтобы семьи рядом не было. Но с другой стороны, мятежники отступают к Рио-Гранде, в противоположном от границы направлении, и дорога к поместью свободна.

– Я все же советовал бы подумать. Надеюсь, нам удастся в самое ближайшее время уничтожить повстанцев и водворить на этой земле мир. Тогда можно будет спокойно путешествовать и без опасений жить в своей асиенде.

– Выполняйте свой долг, сеньор капитан, и дайте нам выполнить свой. – Мария произнесла фразу благосклонно, повнимательнее всматриваясь в случайно встреченного офицера.

Муравьеву оставалось лишь отдать женщинам честь.

– Скажите, синьор капитан, – произнесла Виктория, – когда вы виделись в последний раз с доном Педро, он был здоров? Давно это было?

– Абсолютно, сеньорита. Мы с ним виделись буквально на днях.

– Спасибо. – Виктория обворожительно улыбнулась.

– Мы всегда будем рады видеть вас у себя в гостях, – дополнила Мария. – Надеюсь, вы не заставите себя ждать?

– Как только у меня появится свободное время, – склонил голову Николай.

Но свободное время у офицера – вещь весьма относительная. Оставалось надеяться, что начальство не ушлет сразу после операции куда-нибудь в другую местность.

Впрочем, не должно. У Муравьева было вполне конкретное поручение, связанное с более четким определением казачьей пограничной линии, и схватка с повстанцами не имела отношения к порученному делу.

– Мы будем вас ждать. – Если бы эту фразу произнесла не мать, а дочь!

Два небольших отряда всадников разъехались в бескрайней степи.

Муравьев покачивался в седле, а на губах его играла мечтательная улыбка. Перед глазами продолжало стоять прелестное смуглое личико Виктории. Капитан попробовал встряхнуться, представить недавнюю несчастную любовь, однако дочь адмирала, еще столь недавно являвшаяся в видениях, упорно не желала показаться перед былым возлюбленным. Какое-то расплывчатое пятно, словно девушка потеряла облик, почти сразу меняющийся на случайно встреченную дочь дона Педро.

Бывает…

– И куда дальше?

Вопрос повис в воздухе, словно и не подразумевал никакого ответа.

Если бы кто-то попытался отобразить на карте путь повстанческой армии, то получилась бы прихотливая изломанная линия. Кто-то назвал бы проделанное бегством, сами участники говорили о рейде, но вне зависимости от названия теперешний итог был один. Дальнейшее движение упиралось в реку.

Рио-Гранде, или иначе Рио-Браво-дель-Норте, неторопливо несла свои воды к не столь далекому Мексиканскому заливу. Она не была широка или глубока, однако переправа через нее представляла определенные проблемы. Армия несла с собой тяжелые вещи: артиллерию, припасы, награбленное имущество, и бросить все было невозможно.

Где-то позади следовал соединенный отряд казаков и мексиканцев. Но руководители повстанцев не исключали возможности, что такие же отряды накатывались с других сторон, превращая позицию у реки в ловушку.

– Надо или атаковать, или переправляться, – заявил Минья. – Здесь нам всем конец.

Переправляться д’Ори не хотел. Здесь, на этом берегу, лежал Тешас, штат, где он был законным губернатором. За Рио-Гранде его власть кончалась. Там он был никем, и подобное положение никак не могло устроить бывшего флибустьера.

– Только атаковать, – твердо произнес губернатор. – У нас достаточно сил, чтобы разнести преследователей в клочья. Я указывал вам на несколько безупречных позиций, но вы почему-то забраковали их все.

– Как и вы мои. Я все-таки больше вас смыслю в сухопутном деле. Вы же моряк.

– Что вы смыслите? То, что предлагал я, было вполне реально. А вы так и не воспользовались этими шансами. И это при наших немалых силах!