Литмир - Электронная Библиотека

Плывя по реке, мы попали прямо в город, а там народу собралось еще больше. Люди не только облепили берега, но и взбирались на стоявшие у причалов суда и оттуда кричали и махали руками. Конечно, это едва не кончилось бедой. Как раз тогда, когда мы проплывали мимо одного такого судна, оно внезапно перевернулось. Полагаю, туда набилось слишком много людей. Судно ушло под воду, а позже я узнала, что на борту было более сотни человек.

Я услышала крики и вопли ужаса. Внимание толпы сразу переключилось на несчастных, барахтавшихся в воде. К счастью, спасателей оказалось много, и в конце концов все тонущие были благополучно извлечены из воды, успев лишь изрядно промокнуть и перепугаться.

Мы плыли по реке, пока не достигли места назначения – Сомерсет-Хауса. В этом месте берег полого спускался к воде. Там мы высадились, и меня торжественно провели в дом. Он был больше, чем те здания, в которых я останавливалась до сих пор, но ему не хватало элегантности наших французских дворцов. Однако плавание по реке освежило меня, а приветственные крики народа – который, казалось, сразу полюбил меня – все еще звучали у меня в ушах, и поэтому я почувствовала себя немного счастливей.

Здесь мы провели ночь. Спали мы на ложе, показавшемся мне очень странным, поскольку раньше я никогда ничего подобного не видела. Однако предполагалось, что я буду взирать на него с благоговением: это ложе когда-то принадлежало королеве Елизавете и она не раз изволила на нем почивать.

Королева Елизавета была лукавой еретичкой, так что я определенно не испытывала почтения к принадлежавшим ей вещам. Более того, спать на ее ложе казалось мне просто омерзительным, и я даже не стала скрывать своих чувств. Но Карл проигнорировал мои намеки и вел себя так, словно я была всем довольна и совершенно счастлива.

Сомерсет-Хаус, однако, стоял слишком близко к городу, поэтому, опасаясь заразы, мы пробыли в этом доме всего несколько дней. Но за это время король успел побывать в парламенте и произнести там свою тронную речь. Я поняла, что речь не имела большого успеха, хотя мне Карл этого не сообщил. Он не заводил со мной серьезных разговоров. В ту пору его вряд ли тянуло вести со мной доверительные беседы. Должно быть, он считал меня легкомысленной и довольно бестолковой девицей – каковой я, по-видимому, и являлась.

Мами рассказала мне, что король просил у парламента денег. Это означало введение новых налогов, а люди ненавидят, когда их обирают.

– Они многого не любят, – говорила Мами. – Например, они не в восторге от герцога Бэкингема.

– Я их за это не осуждаю, – отпарировала я. – Но почему они его не любят? Неужто им известно, как гадко он вел себя с женой моего брата?

– О, это их не заботит. Кому какое дело до нравов вельмож? Высокопоставленные особы ведут себя в этом отношении как им заблагорассудится. Прежний король любил его до безумия… своего Стини, как он его называл, считая похожим на святого Стефана. Вокруг короля было множество молодых людей, и все-таки любимцем Якова был именно Стини. Однако герцог Бэкингем слишком честолюбив. Он воображает себя государственным деятелем и правителем, не соглашаясь на роль комнатной собачки… хотя большинство смазливых молодых людей удовольствовалось бы и этим. Ладно, старый король умер, но ведь говорят, что Бэкингем влияет и на молодого.

– Влияет на Карла! – вознегодовала я.

– Ну, король прислушивается к нему. Бэкингем его ближайший друг. Разве не отправились они вместе в Испанию, когда Карл собирался свататься к инфанте? – напомнила Мами. – А затем, когда дело касалось вас, во Францию приехал опять-таки Бэкингем.

– Значит, народ его не любит. Знаешь, думаю, что я не слишком нравлюсь герцогу… – задумчиво проговорила я.

– Пустяки. Нравитесь вы ему или нет, это никого не волнует, – успокоила меня Мами. – Брак короля Карла с вами – это альянс Англии и Франции, и Бэкингем сделал все, чтобы этот союз состоялся. Разве нет?

– О, я рада, что англичане не любят Бэкингема. Это говорит о том, что они не лишены здравого смысла… хоть и еретики, – заключила я.

Мами рассмеялась и посоветовала мне повзрослеть.

Чума все свирепствовала, и было решено покинуть Сомерсет-Хаус и перебраться в Хэмптон-Корт.

Хэмптон-Корт восхитил меня с первого взгляда. Вот это была настоящая королевская резиденция! Подплывая к ней по реке, нельзя было не оценить всю эту внушительную роскошь. Ступив на берег и пройдясь по великолепнейшему саду, раскинувшемуся перед входом во дворец, я наконец-то почувствовала себя королевой великой страны.

Этот дворец с пятнадцатью сотнями комнат был построен кардиналом Уолси в зените славы и отнят у него королем Генрихом VIII, который не мог вынести, чтобы его подданный жил более роскошно, чем он сам. Покои во дворце были просторными – в любом очаге можно было зажарить целого быка. Меблировка была нелепая, но я уже привыкла к отсутствию изысканного вкуса у англичан. На мой взгляд, комнаты выглядели либо блеклыми, либо кричащими. Однако это не умаляло великолепия Хэмптон-Корта.

– Здесь мы остановимся на некоторое время, – сказал мне Карл. – И проведем наш медовый месяц.

Предполагалось, что во время медового месяца мы должны поближе познакомиться друг с другом. Проходили дни, но, хотя мы все лучше узнавали друг друга, наши отношения не становились теплее.

Мами настоятельно убеждала меня попытаться полюбить своего супруга.

– Думаю, – сказала она, – он готов влюбиться в вас. Его явно тянет к вам как к женщине.

– Зато меня к нему не тянет, – буркнула я.

– Но если бы вы постарались… – проговорила Мами, с мольбой глядя на меня.

– Мами, не говори глупостей. Как можно стараться кого-то любить? Ты просто любишь или нет, – возразила я.

– А вы прислушайтесь к голосу разума. Попытайтесь понять, что вам не нравится в супруге, а потом постарайтесь… – говорила Мами.

– Он никогда не смеется. Он слишком серьезен. Он очень часто не одобряет того, что я делаю. И к тому же он не любит тебя, Мами, – резко заявила я.

– Это происшествие в экипаже… к несчастью, оно случилось в первый день вашего знакомства, – с сожалением напомнила Мами.

– О, та история давно забыта! – заверила я ее.

– Некоторые вещи никогда не забываются, – грустно сказала Мами.

– Ему лучше относиться к тебе потеплее – иначе я никогда не смогу полюбить его, – негодовала я.

– Милая моя, вы очень своевольны, – упрекнула меня Мами.

– Такой уж я уродилась… И меняться вовсе не собираюсь! – надменно заявила я.

– Вы очень молоды. Повзрослев, вы поймете, что всем нам порой приходится меняться… и приспосабливаться к обстоятельствам, – убеждала меня Мами.

– Я не изменюсь. Я останусь сама собой, а кому это не нравится, тот волен поступать как хочет. Меня это не волнует! – воскликнула я и топнула ногой.

Мами пожала плечами; она знала, что когда я в таком настроении – спорить со мной бесполезно.

Вскоре герцог Бэкингем нанес мне визит, который привел меня в ярость; и если раньше я недолюбливала герцога, то теперь возненавидела его всей душой.

Бэкингем тогда появился явно некстати; узнав же, что ко мне его прислал Карл, я обозлилась на них обоих и решила всеми силами досаждать им.

Бэкингем старался казаться серьезным. Он довольно почтительно попросил у меня аудиенции, в которой мне следовало ему отказать; однако я не смогла побороть любопытства и согласилась принять герцога, чтобы узнать, что же ему надо.

Я ожидала от него комплиментов и думала, что он будет держаться со мной не только как с королевой, но и как с прелестной женщиной. Если бы он повел себя именно так, то я бы немного смягчилась. Ведь он был дерзок; он был вульгарен; и я помнила, как он пытался соблазнить королеву Франции прямо под носом у моего брата.

Но герцог холодно взглянул на меня, как на упрямого ребенка, и произнес:

– Король сердит.

– По какой причине? – осведомилась я.

– Из-за вашего отношения к нему, – пояснил герцог.

23
{"b":"115678","o":1}