Хэт и Сэм ехали в пикапе к Пенни. Поначалу никто из них не говорил. С того момента, как они сегодня встретились, Хэт все откладывала разговор об участии Сэма в розыгрыше. Но больше молчать она не могла, надо хоть что-то сказать насчет перемены в его внешности.

– Вы хорошо себя с ними чувствуете, не жарко? – спросила она, нервно кивнув на его усы.

Хэт хотела, чтобы ее вопрос прозвучал как бы между прочим – из опасения, как бы излишнее участие не заставило его отказаться от визита. Она попросила Сэма приклеить усы, однако Сэм по собственной воле пошел чуть дальше. Не посоветовавшись с ней, он прицепил еще и окладистую бороду. В целом возникало впечатление, что он прикрылся яшмаком,[22] сделанным из лобковых волос. Учитывая то, что Сэм был блондином, с бородой он стал очень похож на капитана дальнего плавания. Слава богу, что не надел фуражку, подумала Хэт.

Заставив себя позвонить Сэму и спросив, принимает ли он ее предложение, Хэт договорилась заехать за ним на машине. Сердце у нее куда-то ухнуло, когда она увидела, как он спускается по ступенькам, наряженный, словно для маскарада. Хэт и сама не знала, то ли ей разразиться истерическим смехом, то ли рухнуть на колени и зарыдать от мысли, что все сорвалось. В конце концов она не сделала ни того ни другого. Сэм оказывал ей большую услугу, и грех было бы не принимать его помощь. Она решила не падать духом и положиться главным образом на себя. Управляя машиной, она старалась не замечать развевавшуюся на ветру бороду Сэма. Не надо было пускаться на эту безумную авантюру.

– В турецкой бане я бы ее не надел, но если она поможет нам провести операцию, пусть побудет со мной этот вечер, – бодро ответил Сэм.

Хэт устало улыбнулась. Она не сводила глаз с дороги. Ей не очень-то хотелось лишний раз смотреть на его бороду.

Несколько минут спустя ей пришло в голову, что с бородой придется все-таки смириться.

– Знаете что… Я не знаю, как отблагодарить вас за все, это очень, очень любезно с вашей стороны. Мой папа из тех молчаливых типов, которые почти не говорят, но если уж откроет рот, то все должны его слушать.

– Почти все отцы такие, – кивнул Сэм.

– И ваш тоже?

– А разве не все? Нам, парням, они подают не очень-то хороший пример. Неудивительно, что девушки предпочитают молчаливых, задумчивых типов, которые напоминают их отцов. Они и сами говорят, что каждая девушка подсознательно предпочитает мужчину, похожего на ее отца, разве не так?

Хэт не ответила. Замечание Сэма прервало ход ее мыслей. Она впервые подумала, не потому ли она привыкла к постоянному молчанию Джимми Мэка, что была так воспитана – у нее такой отец. Мысль о том, что парень может ей понравиться потому, что похож на отца, показалась ей неприятной. Эта мысль заронила в ней зерно сомнения насчет пригодности Джимми, а это было ей совсем ни к чему.

Хэт отогнала неприятную мысль и снова принялась знакомить Сэма с правилами техники безопасности. Ей казалось очень важным, чтобы он усвоил их, прежде чем познакомится с ее родственниками.

– Идем дальше. Моя мать. Много о себе воображает, много рассуждает, отчасти сноб, но во всем остальном нормальная. Она считает, что вы замечательно делаете, что женитесь на мне и тем самым спасаете от стояния на автобусной остановке, где я всю ночь прождала бы автобус, который так никогда и не придет.

– Простите?

– Если верить моей матери, то, метафорически выражаясь, женщины, которым за тридцать, бесцельно стоят в очереди на автобусной остановке, хотя всем известно, что автобусов катастрофически не хватает. Она считает, что нужно прыгать в первый попавшийся и не задавать лишних вопросов. Даже если этот автобус идет не туда, куда вам надо.

– Понимаю. Не представляю, чтобы вы сели не в тот автобус.

Сэм улыбнулся. Хэт улыбнулась в ответ и решила, что он очень приятный человек и вовсе не дегенерат, как думала раньше. Да он само совершенство, подумала она, если принять в расчет эту дурацкую бороду, которую он на себя нацепил.

– Мои мама и папа должны были приехать только вчера, и к этому дню я надеялась вернуть Джимми. Но они приехали на несколько дней раньше, чтобы помочь с приготовлениями, и, как только появилась моя мать, я немедленно превратилась в раздраженного подростка. Я не сказала ей, что свадьба отменяется, хотя и собиралась, и теперь я по уши в…

– Будет вам, все нормально, я все понимаю. Поэтому и согласился вам помочь. Свадьба – все равно что поезд без машиниста.

– Точно! Именно это я и сказала Миш. И у вас была такая же?

– М-м-м… не совсем. В Колумбии все иначе. Но расскажите еще о вашей семье.

Поскольку Сэм явно был не расположен говорить о своей свадьбе, Хэт продолжила рассказ:

– С мамой и папой мы покончили. Моя сестра Пенни… ни при каких обстоятельствах не называйте ее Плопи. Если назовете, она навсегда вас возненавидит.

– Да мне бы и в голову такое не пришло. Но почему? Не вижу в этом слове ничего дурного.

– Она на три года старше меня, совершенна во всех отношениях и замужем за Гаем, типом из Сити, который что-то там из себя представляет. Он работает в компании своего отца и думает, что все знает, хотя я в этом не уверена, зато он зарабатывает много денег, и поэтому все должны думать, будто бы он все знает. Между прочим, моя мать вспомнит об этом сегодня несколько тысяч раз, и, чтобы вы знали, отец Гая – сэр. Он был возведен в рыцарство командой Тэтчер за заслуги по собственному обогащению и за эксплуатацию рабочих, которым недоплачивали или что-то в этом духе. Но он может оказаться среди приближенных к трону, а это моя мать очень ценит. Оба моих родителя полагают, что он – настоящий улов. Да, есть еще кое-что, чего вы можете не заметить. Пенни и Гай невероятно счастливы в браке. Так, во всяком случае, мне говорят.

– Пенни так говорит, я полагаю?

– Откуда вы знаете?

– Догадался. Я часто задумываюсь о тех людях, которые постоянно говорят о том, как счастливо они живут.

– Ну, эти счастливы до экстаза, – ответила Хэт, инстинктивно противореча ему.

Возможно, подумала она, он и прав, особенно если вспомнить все те странные вещи, которые Пенни говорит в последнее время.

– Да вы не волнуйтесь, все будет хорошо, – сказал Сэм. – Я приму ваших родственников такими, какие они есть. Уверен, что они – совершенно нормальные люди.

– Я бы так не сказала, – рассмеялась Хэт.

– Но мне хотелось бы что-нибудь знать и о нас, – сказал Сэм.

Хорошо, что он спросил, а то Хэт совсем забыла.

– Что?

– Что-нибудь о вас и обо мне, то есть о вас и Джимми Мэке. Как мы познакомились? Давно ли знаем друг друга? Ну и тому подобное.

– Черт возьми! Я совсем об этом забыла. Значит так, мы знакомы тринадцать месяцев, а помолвлены восемь месяцев назад. Вы доставили что-то в контору Джерри, мы поболтали, а через неделю вы ждали меня на улице с парой садовых перчаток, вот и все.

– Как романтично.

– Можно сказать и так.

– О чем это вы?

– Жест романтический, но сами вы оказались далеки от романтики.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Да, и поверьте мне, это правда. Вы попросили меня выйти за вас, но это была скорее умственная идея, чем страстное объявление вашего неугасающего желания быть со мной каждый день до конца жизни.

– Хорошо. На самом деле я человек романтичный, но как Джимми Мэк далеко не такой. Я все понял. И вы все равно согласились выйти за него?

– Да, потому что мы любим друг друга. Я не очень-то верю в минутные увлечения – во всяком случае, не доверяю им, – весело проговорила Хэт. У нее не было желания задерживаться на недостающих деталях в предложении Джимми и на том, как она согласилась.

Хэт не знала, что еще сказать Сэму из того, что важно. Сегодня за обедом все увидят его впервые, прежде чем явится настоящий жених, поэтому перегружать его информацией нет нужды. В конце концов, его главная работа – быть подставным лицом. Он должен быть там, вести себя соответственно и ни во что не вмешиваться. Остальное она берет на себя. Они подъехали к дому Гая и Пенни и потому умолкли.