– Да, – произнес он четко и ясно.

– Хэрриет Розмари Грант, согласна ли ты взять в мужья Джеймса Дугала Маккензи? Обещаешь ли ты любить его, утешать, почитать и защищать и, отрекшись от всех других, быть верной ему до конца своих дней?

Краешком глаза Хэт увидела, как, произнося эти слова, священнослужительница повернулась к ней. Она ждала неизбежный ответ. Хэт посмотрела в глаза Джимми и увидела то, что видела раньше. Он не изменился. Это был тот же Джимми Мэк, которого она всегда знала. Джимми Мэк вернулся. И тут, словно пробудившись после тяжелого сна, она поняла, что надо сказать.

– Нет.

Ропот прошел по рядам. Все напряглись и замерли. Собравшимся показалось, что они ослышались.

– Простите, – запинаясь, произнесла священнослужительница.

– Нет, – повторила Хэт, на этот раз гораздо громче.

Наступила гробовая тишина. Если бы пролетела муха, ее можно было бы услышать.

– Извини, Джимми Мэк, но я не могу. Не могу, и все. Это было бы неправильно, – сказала Хэт, сжимая его руку.

Она посмотрела ему прямо в глаза гораздо смелее, чем сама ожидала, будто хотела сказать что-то или что-то сделать, чтобы все было хорошо. Джимми просто смотрел на нее во все глаза. Хэт и вообразить себе не могла, что он чувствует и о чем думает.

Они молчали так долго, как, наверное, не молчали никогда в жизни. Потом она увидела на его лице выражение огромного облегчения и грусти.

– Да-да, я понимаю, – мягко сказал он.

– Ну вот и все, – сказал Джимми и рассмеялся каким-то необычным для себя смехом.

Хэт промолчала. Она думала о том, что не имело никакого отношения к сцене, которая только что произошла: она увидела его костлявые колени, торчавшие из-под юбки, и подумала, надел ли он трусы. Она знала, что согласно традиции мужчины не носят под юбкой трусы, но не была уверена, как далеко Джимми зашел в соблюдении обычая. Теперь ей этого никогда не узнать, да это и не важно.

Они сидели вдвоем в ризнице. Если бы все шло как планировалось, они сейчас расписывались бы в книге. Священнослужительница тактично предложила им удалиться в укромное место, чтобы с глазу на глаз обсудить то, что она назвала «неувязкой».

– Почему ты вернулся, Джимми? – спросила Хэт.

Она посмотрела на него и заметила, что он раздумывает, как лучше ответить на этот вопрос. Ей очень хотелось, чтобы он сказал правду, какой бы непривлекательной она ни была. Так будет лучше для обоих.

– Потому что мне было плохо.

Хэт едва заметно улыбнулась. Это она и сама знала.

– Но не потому, что безумно любишь меня, – решительно продолжала она, заранее зная ответ.

– Ты мне очень нравишься. Ты замечательный друг… – Джимми запнулся.

Хэт поняла, что он едва не сказал то, чего она боялась и что могло причинить ей такую боль, от которой она не оправится.

– Но ведь ты не настолько любишь меня, чтобы на мне жениться? – настойчиво продолжала Хэт.

Ей обязательно нужно было знать правду.

– Не настолько, – смело ответил Джимми.

И печально улыбнулся.

– Не волнуйся, я тоже не настолько тебя люблю, – сказала Хэт, улыбнувшись в ответ.

– Тоже? – спросил Джимми, и глаза его округлились. – В таком случае к чему все это? Зачем ты все это затеяла? Все эти штуки в больнице и все остальное? Зачем?

– Я гонялась за мечтой, за фантазией. Мне безумно хотелось любить, вот я и заставила себя поверить, что мы любим друг друга. Когда ты попросил меня выйти за тебя замуж, это было вполне возможно. А потом ты ушел, и за деревьями я не увидела леса. Мне нужно было вернуть тебя, сделать так, чтобы ты полюбил меня так же, как я любила тебя.

– Боже праведный! – воскликнул Джимми и протяжно вздохнул.

– К сожалению, я всего этого не понимала, пока ты не объявился… пока не стало слишком поздно.

Джимми рассмеялся.

– Иногда у меня возникало смутное подозрение, что, возможно, я не владею собой и то, что ты сделал, возможно, к лучшему, но я никогда не позволяла себе в этом признаться. Просто мною овладело безумие насчет свадебной церемонии, и я перестала понимать, что это может означать. Потом явилась моя мать, и я совершенно утратила контроль над собой. Когда она встала у руля, мне оказалось еще труднее освободиться от всего этого. К тому же я начала верить в то, что мы несчастные влюбленные, что мы должны быть вместе, что настоящая любовь побеждает все.

– Ты больше во все это не веришь?

– Не верю… во всяком случае, в то, что касается нас. Когда ты ушел, я была опустошена, мне тебя не хватало. Но поскольку я не могла тебя вернуть, то все раздулось до невероятных размеров.

– Говорят, всегда хочется то, что не можешь иметь, – философски заметил Джимми.

– Да, а если ты это имел и потерял, то хочется еще больше…

Они помолчали, вдумываясь в глубокий смысл этой фразы.

– Кстати, Хэт, – сказал Джимми, – а как мы вообще заговорили о свадьбе?

– М-м-м, прости, но это была твоя мысль, помнишь? – ответила Хэт, притворно изобразив гнев и негодование.

– Да? – со смехом спросил Джимми. – Значит, я и сам не знал, что делаю. Но тогда мне эта мысль понравилась.

Хэт посмотрела на своего уже бывшего жениха и преисполнилась вдруг любви к нему – но это совсем другая любовь, напомнила она себе.

– Что нам теперь делать? – продолжал Джимми, кивнув головой в сторону двери, ведущей в церковь. Это был единственный выход.

– А ничего не делать. В конце концов, это ведь не твоя вина. Я не видела там ни твоих родственников, ни приятелей, – сказала Хэт.

– Ну да, я сказал им, что все отменяется.

– Что ж, отличный способ разрешить ситуацию, – вздохнула Хэт. – Слушай, сейчас я пойду туда и приглашу всех на, так сказать, свадебный обед. Ты придешь? Еда роскошная.

– А ты этого хочешь? Это будет нормально?

– Вполне. Это будет правильно, – объявила Хэт и поднялась.

__________

– Я отдам тебе деньги, как только смогу, – сказала Хэт отцу, когда он сел на свободный стул рядом с ней.

Убедившись, что Джимми хорошо и уютно в обществе Джерри и Присциллы, она незаметно отошла от них, чтобы собраться с силами в темном углу зала.

– Не волнуйся, дорогая. По-моему, не важно – вышла ты замуж или нет. Главное, повеселилась. А ведь ты, кажется, именно этого и хотела.

Хэт с чувством пожала ему руку в благодарность за такое великодушие.

– Хорошо, что мама этого не слышит. Кстати, где она? Я не видела ее с тех пор, как мы покинули церковь.

Хотя им и не удалось соединиться узами брака, из церкви Хэт в согласии с этикетом вышла вместе с женихом. Собираясь уехать с женой, он прихватил еще один шлем, и Хэт предпочла отправиться вместе с ним, чтобы он не оказался один с людьми, которых не знал.

– Маргарет где-то здесь, но должен тебя предупредить, что она вступила на тропу войны, – сказал Филипп и печально улыбнулся младшей дочери.

– На этот раз я ее не виню.

Хэт знала, что рано или поздно ей придется проглотить пилюлю и откровенно поговорить с матерью раз и навсегда.

– Папа, не оставишь нас на минутку? – сказала Пенни, подходя к ним.

Она искала сестру с тех пор, как они приехали из церкви, и наконец нашла, где она скрывалась.

– Разумеется. Хотя теперь это бесполезно, Пенни, она все уже решила, – сказал отец, поднимаясь и отходя от них.

– Хэт, я должна знать, – начала Пенни, – ты передумала из-за того, что я рассказала тебе утром?

– Отчасти.

– О боже, Хэт, мне так жаль. Не надо мне было ничего говорить. Я вовсе не хотела испортить твой день.

– А ты его и не испортила. Ты спасла мне жизнь.

Пенни уставилась на нее:

– Что?

– Благодаря тому, что ты сказала, я поняла, хотя, возможно, и поздно, что не люблю Джимми Мэка так, как надо любить. И он меня так не любит.

– Черт знает что! Тогда к чему вся эта затея?