У Хэт кишки свело, что с ней всегда происходило, когда мать ни к селу ни к городу упоминала титул отца своего зятя. Эта идиотская привычка выводила Хэт из себя. А ведь отец Гая отнюдь не средство от рака изобрел. Самый обычный бизнесмен, который передал партии «тори» вагон наличных, только бы получить от них титул.

– С удовольствием познакомлюсь – попозже, – вежливо ответила священнослужительница.

Хэт поняла, что священнослужительница никогда не слышала о сэре Теренсе Грее и не очень-то интересуется возможностью приобрести титул за наличные.

Маргарет величественно улыбнулась и вернулась к предмету, который для Хэт был не лучше клизмы.

– Ужасно, что так вышло с репетицией, правда? Честное слово, современные молодые люди и сами не ведают, что творят.

Хэт с облегчением вздохнула. По крайней мере, она не забыла сказать священнослужительнице, что репетиция отменяется.

– Что ж, жаль, что ее не будет, но я уверена, что в день свадьбы все пройдет отлично. В общем-то, и без нее можно обойтись.

– Боже мой, до меня только сейчас дошло! Значит, вы познакомитесь с Джеймсом только в тот день, когда будете венчать их? – в ужасе завопила Маргарет.

– Бывали случаи и похуже, – объявила священнослужительница и от души рассмеялась. Маргарет это тоже развеселило.

Ну просто умора, подумала Хэт. Скоро она, пожалуй, скажет матери правду, и тогда ситуация окончательно выйдет из-под контроля.

В этот момент в комнату вошла Глория. Она подошла к ним, блаженно улыбаясь. Маргарет воспользовалась этим, чтобы отвести священнослужительницу знакомить со своей старшей дочерью, а Хэт осталась с ослепительной колумбийкой. У Глории был такой вид, будто она хотела сказать что-то особенное. У Хэт упало сердце: она была не в том настроении, чтобы вести беседу на импровизированном языке жестов с добавлением пары слов.

– Es muy importante para mi que entiendas que yo no quiero a Sam. Le quiero mucho pero como un hermano,[34] – медленно произнесла Глория, надеясь, возможно, что Хэт поймет, о чем речь.

Хэт улыбнулась и пожала плечами, не понимая, что говорит Глория. Интересно, почему люди на всем белом свете считают, что если говорить медленно, то человек, который не знает их языка, их поймет.

Глория сделала еще одну попытку:

– Sam es solamente como un hermano, para mi. Es mi amigo.[35]

– А, ну да. Amigo, хорошо, да-да.

Хэт с радостью ухватилась за это слово. Она была совершенно уверена, что оно означает «друг». Тем не менее она не понимала, зачем Глория делится с нею этими сведениями: понятно, что муж еще и друг. Во всяком случае, должен быть таковым, черт бы его побрал, заключила Хэт.

– Vale, entiendalo. Sam es mi amigo.[36]

– Да-да, отлично, я поняла. Amigo, да, Сэм твой друг. Понятно, – живо ответила Хэт, пытаясь скрыть то, что она ничего не поняла.

– Да! Мой друг! – повторила Глория.

Она была совершенно уверена, что ее поняли. Обе какое-то время молчали. Хэт не знала, как продолжить разговор. В конце концов она сделала то, что делают в таких случаях во всем мире, – поднесла бокал к губам и подняла брови.

– Да, – ответила Глория.

И тут Хэт пронзила страшная мысль. А что, если Глория пыталась ей сказать, что Сэм – ее друг. Она испугалась. Что, если она говорила ей, чтобы Хэт держалась подальше от Сэма, что он ее друг. Возможно, думала Хэт, amigo в Южной Америке значит больше, чем друг. В фильмах Альмодовара[37] никто ни с кем не дружит, а называются «друзьями»! Что, если Глория заявляет свои права и говорит мне, чтобы я больше не использовала его в качестве «бороды»? Протягивая ей бокал, Хэт внимательно изучила выражение лица Глории, но Глория, как всегда, была безмятежна и великолепна, и сделать какой-либо вывод было невозможно, даже если бы на ее лице были написаны горе или радость. Возможно, Джерри прав, подумала Хэт. Кажется, в этой женщине есть что-то еще.

– Смотрите все, кого я нашла! Паршивый мальчишка, я поймала его, когда он заходил в заднюю дверь. До смерти меня напугал, – приговаривала Маргарет тошнотворным приторно-сладким голосом, держа за локоть Сэма.

Хэт чуть не рухнула. Такого она никак не ожидала.

– Сначала я и не узнала его без бороды. Он сбрил ее. А жаль, борода ему очень шла. Вы со всеми знакомы? – спросила Маргарет. Ответа она не стала ждать. – Внимание все, это Джеймс, жених Хэт. Рванул из Шотландии, явился назад, бедняга. Ну просто не может без своей любимой!

Мать Хэт сияла, сжимая локоть Сэма. Тот робко озирался.

– Как здорово! Теперь вы сможете присутствовать на репетиции! – продолжала Маргарет, обращаясь к священнослужительнице и Хэт.

Священнослужительница понимающе кивнула. Хэт оцепенела.

– Но сначала расскажи, как твоя мама? – участливо спросила Маргарет, обращаясь к Сэму.

– Моя мама? – испуганно переспросил Сэм.

Меньше всего ему хотелось подвести Хэт.

– Да, Хэрриет говорила мне, что она нездорова. Как она?

– Видите ли… э-э-э… то лучше, то хуже… – запинался Сэм, на ходу вспоминая свой шотландский акцент.

– Есть надежда на улучшение?

– Э-э-э… трудно сказать, когда такая…

Он бросил умоляющий взгляд на Хэт.

И тут Хэт набросилась на него.

– А что это ты здесь делаешь? – закричала она.

Все головы повернулись в ее сторону, и она с ужасом поняла, что вмешательства с ее стороны не очень-то ждали и вряд ли так встречают будущего мужа.

– Так себя не ведут, Хэрриет. Могла бы сначала поцеловать его, а потом уже и расспросить, почему он вторгся на твой девичник, – сказала Маргарет, становясь на сторону Сэма/Джимми.

Хэт огляделась вокруг и заметила, что только выражение лица Глории не изменилось: она практически не отреагировала на появление своего мужа. Потом Хэт увидела, что Миш, как и она, тоже охвачена страхом.

– Ну же, Хэт, не будь такой неласковой. Поцелуй его, – проговорила Присцилла с другого конца комнаты.

Хэт взяла себе на заметку, что Присциллу пора придушить. Она решила положить всему этому конец, прежде чем все начнут скандировать: «Горько! Горько!» В конце концов, не без резона подумала она, женщина вполне может сделать это в подобных обстоятельствах.

Она подошла к Сэму, взглядом попросила у Глории извинения и запечатлела на его щеке легкий поцелуй. Когда ее губы коснулись его лица, Сэм чуть слышно пробормотал: «Извини». Хотя ей и самой было тошно, она почувствовала к нему жалость. Не его вина, что он попал в такую заваруху. Но ей было совершенно непонятно, зачем он вернулся, если знал, что здесь происходит.

Неожиданно она услышала голос Маргарет, которой пришло в голову нечто интересное и очевидное:

– Любопытно, как ты узнал про девичник. Это же сюрприз. Пенни только вчера его придумала.

У Сэма был такой вид, будто его ударило током.

– Я сказала ему! – весело крикнула Миш.

– Но и ты об этом не знала, пока я не позвонила тебе домой несколько часов назад, – вставила Пенни.

Хэт и сама не знала, Пенни подозревает ее или пребывает в недоумении, но в любом случае все происходящее не доставляло Хэт ни малейшего удовольствия. Наверное, так чувствовал себя арестованный, которому в гестапо устраивали перекрестный допрос, а ему нечего было сказать.

– Как только Миш позвонила мне, я заставил самолет приземлиться. Не мог больше выдержать ни минуты без моей любимой. – И Сэм сжал руку Хэт.

Хэт была вне себя от радости. Она бросила отчаянный взгляд на Глорию, умоляя ее не выходить из себя.

– Ну ладно, раз уж ты здесь, негодник, то мог бы подойти к мисс Хенсон и поздороваться с ней. Она страшно хочет с тобой познакомиться.