Неожиданно захотелось убить ее.
- Телефон! - повторила она.
- Катись к дьяволу.
-Только после тебя, альфонс, - заявила она, воткнув мне в руку инжектор. Я потерял сознание так быстро, что даже не успел сказать, что я о ней думаю.
В самой большой и наиболее населенной центральной зоне мандолы наши датчики обнаружили, что почти все главные спиральные туннели ведут вниз к очень большим камерам, заполненным густой органической жидкостью.
Чем старше камера, тем она больше и тем гуще содержащаяся в ней жидкость. Темная и вязкая, по внешнему виду и консистенции она, как правило, похожа на машинное масло, хотя в отдельных случаях обнаруживалась жидкость, напоминающая патоку, или даже смолу. Несомненно, что эти камеры и их сиропообразное содержимое предназначены, для отдыха гастропод, вырастающих до таких размеров, что они утрачивают способность передвигаться[6].
Эти камеры-резервуары явно служат "усыпальницами" для старейших членов хторранской семьи. Когда масса червя достигает трех-четырех тонн, животное перестает двигаться и превращается в неподвижную глыбу голодного пудинга. Когда гастропода приближается к этому порогу, то обычное передвижение требует от нее таких энергетических затрат, что потребляемая пища их не покрывает.
Поэтому животное уходит "на отдых" в свободную камеру-резервуар. Жидкость создает плавучесть и обеспечивает питательными веществами, позволяя гастроподе прожить еще некоторое время.
Во время периода "отдыха" за старой гастроподой ухаживают более мелкие и молодые члены семьи. Старики издают неумолкаемую рокочущую мелодию, которая служит камертоном для всей семьи и, возможно, для всех остальных существ, живущих в гнезде.
Хотя данные наших наблюдений ограничены, мы считаем, что, когда гастропода умирает, сироп в камере трансформируется, равно как и многие живущие в нем микроорганизмы. Различные мелкие существа, обитающие в нем, даже начинают роиться. А в результате происходит разложение тела мертвой гастроподы до соединений, которые могут быть снова использованы организмами, для которых мандола является организмом-хозяином.
Вход в камеру на время закрывается, так как процесс разложения трупа, по всей видимости, довольно вреден и может заразить другие части гнезда.
"Красная книга" (Выпуск 22. 19А)
44. Дуайн
Почтальон может потерять что угодно, кроме работы.
Соломон Краткий
Я провалялся без чувств, должно быть, весь день. К тому времени, когда я приплыл к состоянию, напоминающему сознание, заходящее солнце уже превратилось в горизонтальную решетку красных лучей, косо пробивающихся сквозь деревья. Вид был зловещий. Клубы пыли, стоявшие в воздухе, не давали дышать. Проносившиеся над головой вертушки ревели, как ураган. Я уже был не в своей палатке, а лежал на земле. Вокруг бегали незнакомые люди. В незнакомой форме. Я приподнялся на локтях. Мы находились на абсолютно круглой выжженной поляне, над которой стоял запах кордита, - импровизированном аэродроме, который выжгла скользящая бомба, сброшенная с вертушки. Поляна была забита всевозможным военным снаряжением, солдатами, пауками, машинами, тиграми, ящиками с оборудованием, тюками с боеприпасами.
- Что происходит? - попытался узнать я, но никто не остановился. Я схватил пробегавшую мимо фигуру.
- Помогите мне! - закричал я. - Кто-нибудь, помогите.
Но на меня не обращали внимания. Я начал визжать…
- Мы эвакуируемся, - сказал кто-то. - Вы улетите на следующей вертушке, не беспокойтесь.
Издали доносились выстрелы и приглушенный рев огнеметов. Над деревьями стелился едкий дым. А потом я услышал другой звук - многоголосый, пурпурный и красный, рокочущий от гнева. Сражение приближалось.
- Нас атакуют! - крикнул я.
- Все в порядке, - ответил кто-то. - Мы удерживаем линию обороны. Вы в абсолютной безопасности. Вас заберет следующая вертушка. Мы просто ждем, когда сбросят еще одну скользящую бомбу. Нужна вторая посадочная площадка.
А затем я снова остался один, снова в ожидании. Каким-то образом я ухитрился сесть и огляделся. Я был привязан к носилкам. По обе стороны от меня выстроились другие носилки. Кое-кого из лежащих на них я не мог опознать - они уже были упакованы в мешки. Тем не менее недалеко от себя я увидел Шона - то ли мертвого, то ли без сознания. Выглядел он плохо. Что-то сильно его помяло.
- Л-лягте назад, - раздался шепелявый голос за моей спиной.
Я обернулся:
- Дуайн!
Она по-прежнему была обиженной и злобной.
- 3-замолчите, м-мистер Шим Макхарти. 3-закройте рот и л-ложитесь. - От гнева ее заикание почти прошло.
- Дуайн, послушай. Прости меня. Я идиот и негодяй. Я не знал, что говорил. Был зол на тебя, на себя и поэтому говорил разные жестокие и злые веши. Ты понимаешь, да? Ты же знаешь, что иногда люди делают совсем не то, потому… ну, потому, что они растерялись. Можешь ты это понять?
Она моргнула, смутившись. Покачала головой.
- Вы н-не очень п-приятный человек.
- Как ты об этом догадалась? - спросил я.
Она озадаченно посмотрела на меня. Эта шутка находилась за пределами ее понимания.
- Послушай, - сказал я. - Мне необходима твоя помощь. Твоя помощь необходима Лиз. Генералу Тирелли.
- Я н-не хочу вам п-помогать, - заявила Дуайн. - Я в-вас не люблю.
- Мне жаль, что ты меня не любишь. Думаю, через минуту ты будешь любить меня еще меньше, но я ничем не могу тебе помочь.
- Я н-не п-понимаю вас.
- Сейчас я разговариваю с объединенным разумом. - Я поглядел ей прямо в глаза. - Я знаю, что вы используете ее. Знаю, что вы подсматриваете через нее с самого первого дня. Вы ни за что не нарастили бы ей мозг, не всадив туда заодно жучков. Она об этом не знает, не так ли? Но я знаю.
- Вы с-сумасшедший.
Голос Дуайн резко изменился, и я понял: это говорит не она.
- Дуайн назвала меня Джимбо. Только один человек на всей планете называл меня Джимбо. Теперь он - часть объединенного разума, и разум называет меня Джимбо. Тед, я знаю, что ты здесь. Перестань попусту терять время и помоги мне.
Дуайн открыла рот, чтобы что-то сказать, но не произнесла ни слова. В течение какого-то мгновения она просто бессмысленно улыбалась. С ее толстых губ сбежала струйка слюны. Это была настоящая Дуайн - Дуайн без ниточек. А может быть, вовсе и не было никакой Дуайн - только безмозглая кукла из мяса, неспособная даже жить без посторонней помощи. О боже, какая мерзкая мысль!
Надеюсь, что это неправда. Хотя не знаю, что лучше: быть достаточно умным, чтобы понимать свою неполноценность, или быть бесчувственным до такой степени, чтобы не знать об этом. Мне хотелось, чтобы Дуайн имела собственное сознание, тогда я мог бы вымолить у нее прошение. Это сняло бы с меня хоть чуточку кошмарного груза. Но я по-прежнему оставался эгоистом. О, черт - даже пытаясь спасти Лиз, я оставался эгоистом. Ну и что? Есть ли в этом мире хоть что-нибудь неэгоистичное? По крайней мере, я заставил свой эгоизм служить человечеству, разве нет?
Неожиданно Дуайн сказала:
- Хорошо, Джимбо. Что тебе нужно?
- Телефон. Свяжите меня снова с Рэнди Данненфелзером.
- Это невозможно, - прогнусавила Дуайн.
- Чушь. Мы оба знаем, что возможно. Объединенный разум - самый крупный абонент мировых сетей. Соединись через синтезатор, если ты так печешься о своей проклятой секретности. Я хочу попытаться спасти Лиз.
- Джим, она мертва.
