- Тем не менее, - говорит Педро, - я позволю себе напомнить, что у морской черепахи панцирь как бы сглажен, приплюснут, а сравнительно тонкие лапы имеют форму гребных лопаток. У галапаго панцирь более "горбатый", а лапы толстые, как бревна. У наземных гигантов есть еще две особенности: во-первых, скелет у них - единое целое с панцирем, а, во-вторых, дыхательная система особая, "скованная" чрезвычайно прочным панцирем, который не дает черепахе в отличие от других позвоночных расти в высоту.

По иронии судьбы Педро останавливается именно у того вольера, где Ариас катался на черепахе, "видевшей Дарвина". Но где животное?

- Да вон же они, в тень попрятались, - показывает Ариас на поваленные стволы кактусов,

Педро перелезает через ограду и хворостиной заставляет одну черепаху выбраться из убежища наружу.

- Обитающие на архипелаге черепахи имеют - в зависимости от климата "своего" острова - панцирь в форме либо горба, либо седла, - говорит он. - Эта черепаха - уроженка острова Эспаньола. Видите у нее над шеей этакий раструб, похожий на репродуктор? Он и придает панцирю схожесть с седлом. Объясняется это просто. Климат на Эспаньоле засушливый, растительность скудная, листья кактусов и ветки кустарников находятся на высоте от одного метра и выше. "Спасаясь" от черепах, растения тоже эволюционировали - росли ввысь. Вот и приходилось черепахам на засушливых островах, чтобы добыть пищу, постоянно вытягивать шею и задирать голову вверх. Результат эволюции налицо: у них длинные и не очень толстые лапы, из-под панциря вытягивается длинная шея, да и весят они поменьше. Кстати, черепахи с седловидным панцирем считаются более редкими.

Подходим к другому вольеру. В нем, как указано в прикрепленной к ограде табличке, содержатся черепахи с острова Санта-Крус. Пара гигантов беззаботно дремлет на солнышке. И вновь следует обстоятельное объяснение Главного Черепаховода:

- На примере этих черепах легко установить разницу. Они тяжелые, массивные, лапы у них более короткие, столбообразные. Почему так? Санта-Крус - один из островов с влажным климатом и пышной растительностью. Те же кактусы здесь - я имею в виду не на территории станции, а в лесу - низкорослые, листья расположены невысоко над землей, и черепахам нет нужды тянуть голову вверх. Поэтому панцирь у них округлой, овальной формы - он позволяет свободно двигать шеей в стороны, но не вверх.

Я благодарю Педро за внимание и обстоятельный рассказ о его сложном хозяйстве и напоследок решаюсь задать еще один вопрос:

- Откуда сейчас, в конце XX века, когда все в мире столь тесно взаимосвязано и взаимозависимо, фауне и флоре Галапагосов грозят наибольшие опасности?

- Конечно, со стороны все тех же одичавших домашних животных, а также крыс. Избавиться от них не так-то просто, а то и вовсе невозможно. Причин, на мой взгляд, несколько. Во-первых, быстрая адаптация к естественной среде обитания. Если "аборигены" - черепахи, игуаны - приспосабливались к условиям островов сотни тысяч лет, то "иммигрантам" для этого потребовалось всего несколько десятков лет, самое большое - два века. Это помогает нам понять, что же именно случилось с пресмыкающимися в процессе эволюции: рептилии отступали под натиском млекопитающих. Во-вторых, даже мы, биологи, не знаем, какими средствами эту борьбу следует вести так, чтобы вместо пользы не причинить природе островов еще большего вреда. Ведь не уничтожишь же только "посторонние" растения с помощью пестицидов - пострадает и местная, реликтовая флора. Еще более осторожного подхода к себе требует фауна архипелага...

Отправляясь на Галапагосы, туристы полагают, что смогут увидеть гигантских черепах повсюду: на каждом острове и буквально на каждом шагу, ведь их изображениями пестрят рекламные проспекты, плакаты, книги и открытки. Но только побывав на островах, можно до конца понять, сколь глубоко они заблуждаются!

Бесспорно, за два десятилетия, прошедшие со времени создания Дарвиновского центра, учеными и защитниками окружающей среды сделано немало: остановлен процесс уничтожения уникальных видов животных и растений, сохранены и увеличены популяции редких видов черепах, игуан и т. д. Однако далеко не все поставленные ими цели достигнуты, и шансы на то, что они вообще будут когда-нибудь достигнуты, с каждым годом не возрастают, а, напротив, уменьшаются. Фауне и флоре Галапагосов ныне угрожают опасности, быть может, даже более серьезные, чем прежде, и устранить их, возможно, будет куда труднее из-за их сложного социально-экономического характера.

В 1977 году в Париже в ЮНЕСКО по просьбе представителя Эквадора состоялась дискуссия относительно экологической сохранности Галапагосских островов. Поводом послужила обычная жалоба на "пиратский" туризм, представляющий серьезную угрозу для местной фауны и флоры.

Само эквадорское правительство серьезно относилось к будущему архипелага. Специальная комиссия изучала влияние туризма на окружающую среду, устанавливала лимиты допуска туристов, регламентировала посещение островов, давала рекомендации по деятельности Национального парка. И нужно отдать должное: контроль за посещением Галапагосов туристами налажен неплохо. К каждому авиарейсу к Бальтре подходят специальные суда, яхты и боты, оборудованные под отели. Туристы в массе своей должны жить в этих плавучих гостиницах, курсирующих между островами, или в отелях в Пуэрто-Айора. При посещении островов можно высаживаться лишь в определенных местах и непременно в сопровождении специально подготовленных гидов, работающих в Национальном парке под контролем Дарвиновского центра. Они водят туристов по узким тропам, прочерченным в каждой природной резервации, таким образом, чтобы максимально избежать риска заражения окружающей среды или нарушения "дикого" экологического равновесия.

Важное при этом значение имеют патриотизм, национальная гордость самих эквадорцев. И гиды, и капитаны небольших ботов, служащие одновременно гидами, как, например, уже известный читателю Карлос Айяла, строго соблюдают установленные правила туризма. Они сознают свою ответственность за сохранение окружающей среды островов, гордятся тем, что единственная в своем роде "природная лаборатория"- часть их национальной территории.

Туризм на Галапагосах - отрасль совсем молодая. Он начал развиваться лишь в начале 70-х годов. Первые большие группы иностранных туристов появились там в 1970-1971 годах, после чего острова стали подвергаться настоящему нашествию людей, стремившихся увидеть вблизи и запечатлеть на пленку необычные пейзажи и невиданных животных. В 1973 году на Галапагосах побывало около 10 тысяч туристов, в 1980-м - уже 20 тысяч. Это количество превысило установленный лимит, но власти сочли, что и оно ненастолько велико, чтобы считать его "серьезной угрозой". За два следующих года число туристов увеличилось еще в полтора раза.

Сложность проблемы, однако, не столько в количестве туристов, посещающих Галапагосы, сколько в том, что не весь туризм поддается контролю. Когда я прилетел на Бальтру, вместе со мной из самолета вышло человек семьдесят. Большинство направилось на ожидавшую их шхуну "Дельфин" компании "Метрополитен туринг". Троих ожидала шхуна "Нептун". Остальные же, в основном молодежь, взвалив на спины рюкзаки, отправились на поиски яхты, чтобы попытаться арендовать ее за умеренную плату, так как мест в отелях не хватает, а палатки ставить запрещено.

Такой туризм - полбеды. Наибольшую же опасность представляет туризм "пиратский", когда богатые американцы на собственных яхтах и даже небольших пароходах приплывают на острова и бросают якорь где пожелают. Организовать охрану островов, разбросанных на огромной площади, просто невозможно. Вот этот-то "пиратский" туризм и беспокоит больше всего эквадорские власти.

И в других районах мира ущерб, наносимый туризмом, бывает очень ощутим, но на Галапагосах он смертелен в прямом смысле слова. Ученые установили, что мусор, оставленный туристами, был причиной гибели сотен морских черепах, проглотивших пластиковые пакеты. Морские львы ломают зубы, повреждают пасти, хватая жестяные банки из-под консервов. Игуаны, привыкшие пожирать все, что им попадется, заглатывают окурки и бумажки, тюбики из-под зубной пасты и картонные упаковки различных кремов. Растительность тоже страдает, ибо "дикие" туристы случайно топчут реликтовые растения.