Что же Ты натворил,
Всеведущий и Всевышний,
Видишь, эта толпа гогочет,
цепями звеня?
Что нам Твоё Рождество,
Ты без надобности, Ты лишний —
Третьего года, третьего месяца,
третьего дня.
Чем мы жили вчера?
Как страдали?
Уже не вспомнишь.
Но всё тревожней гул
откуда-то изнутри.
Словно планета звонит
в скорую помощь.
Бьются в эфире 03… 03… 03…
Людмила НЕКРАСОВСКАЯ
ГУСТО КРОВЬЮ ПРОПИТАНО ВРЕМЯ
Густо кровью пропитано время
на сивой реке,
Резкий воздух насыщен горчинкой
шальных изотопов.
Потому-то страну невозможно
постичь вдалеке,
Попивая шартрез в ресторанчиках
старой Европы.
А прикрою глаза, и взволнует:
из центра земли
С диким храпом и гиканьем
где-то на киевском склоне
Мне навстречу летят,
подминая собой ковыли,
Под чубатыми хлопцами серые
в яблоках кони.
И сжимается в точку планеты
воинственный шар,
Постигается Русью
свободы великая школа:
Печенегов набеги,
разгульные пляски хазар,
И пропахшие лошадью
дикие души монголов.
Приоткрою глаза —
двадцать первый
стремительный век.
Снова кровь и усобицы
рвут эту землю
на части.
Изменилась эпоха,
но не изменён человек,
И затравленно мечется
в поисках денег и власти.
А Европа торённый
торопится путь указать.
Но напрасны надежды,
что Русь можно взять
на поруки.
Видно, каменным бабам
вовек на курганах стоять
И в молитвах за землю
по-скифски заламывать
руки.
Юрий КАПЛАН
(1937–2009)
* * *
Кому какое дело,
Чем тешилась душа.
Она испить хотела
Из звёздного Ковша,
Она взлететь сумела
Сквозь взрывчатую взвесь.
Кому какое дело —
Решается не здесь.
Сутулый ствол
Вдали от людных мест,
Земля белым-бела
И благороден жест
Сутулого ствола.
Ствол беззащитно наг
От ранних холодов.
Он хочет сделать шаг,
И в этом — вся любовь.
Жива и в нас самих
Та — вопреки зиме —
Любовь глухонемых
Деревьев на холме.
Дыханьем «лю» леплю,
Пусть мне ответом — вихрь.
Но я тебя люблю
До клеток стволовых.
Ирина СИЛЕЦКАЯ
ЗДЕСЬ
Поневоле перейду на шёпот,
О таком не полагается громко.
Неуместны здесь толканье и топот,
Здесь лишь шёпотом,
лишь искренне, робко…
Здесь всё хрупко, и хрустально,
и звонко,
Эхо здесь от тишины и дыханья.
Здесь устроено всё умно и тонко,
Здесь рассчитано всё на пониманье.
Здесь глубины — так такие,
что страшно
Заглянуть в них и на дно
не свалиться,
От их правды по спине
лишь мурашки,
После знаний таких
вечность не спится.
Здесь высоты — так такие,
что Боги
Вдруг окажутся с тобой
просто рядом.
Если хочешь, ты им кинешься в ноги,
Но поймёшь, что ничего и не надо.
И не станешь ты просить
больше хлеба,
Благ земных и суетливого счастья.
Ты попросишь разрешенья на небо,
Ты попросишь у Богов
лишь причастья.
Не захочется тебе вновь на землю,
Вновь бежать, сверяя бег
