Литмир - Электронная Библиотека

Из ступора меня вывела официантка:

– Стандартный завтрак плюс яйца?

– Да, это мое.

Поглощая кофе, бекон, сосиски и яйца, я начал обдумывать список покупок. Много одежды мне в Центральной Америке не понадобится. Ну что же, может, все не так уж и плохо: по крайней мере съезжу в теплые края.

В Панаме я не бывал, но в восьмидесятых, когда я служил в десанте, мы участвовали в операции против Колумбийской революционной армии на границе Панамы с Колумбией. Нам приходилось неделями таскаться по джунглям, разыскивая и уничтожая фабрички, на которых производили наркотики.

Ныне полным ходом шло выполнение плана «Колумбия». Для борьбы с распространением наркотиков президент Клинтон предоставил колумбийскому правительству военную помощь на 1,3 миллиарда долларов, в том числе и больше шестидесяти столь дорогих сердцу Дасэра вертолетов.

Большую часть двадцатого века США оплачивали, эксплуатировали и защищали Панамский канал, ради чего в стране было размещено Южное командование армии США, ЮЖКОМ. Тысячи базировавшихся в Панаме американских военных проводили операции по борьбе с наркотиками в Центральной и Южной Америке. Однако в полночь 31 декабря 1999 года, когда США передали контроль над каналом местным властям, всему этому пришел конец – ЮЖКОМ и американские войска покинули страну.

Когда американская публика узнала, что контракт на эксплуатацию портов, расположенных на обоих концах канала, – и не только портов, но и кое-каких американских армейских сооружений – получила не американская, а китайская компания, правые только что кипятком не писали. Вчера мне это в голову не пришло, но, возможно, именно по этой причине в составе делегации и оказался китаец – дабы подчеркнуть, что в Центральной Америке теперь другие порядки.

Получив смертельную дозу холестерина, я почувствовал себя значительно лучше. Пятнадцать минут безумного мотовства в магазине оставили у меня на руках поддельные «ливайсы» за шестнадцать фунтов, синюю трикотажную рубашку – за семь, и еще за пять – пару трусов и три пары носков. Я понес все это по Арлингтон-роуд и свернул с нее направо у паба «Хороший миксер». Теперь горячий душ был совсем близко – в сотне метров впереди высился внушительных размеров викторианский дом из красного кирпича.

Миновав расписанные шпаной стены полуразвалившихся зданий, я приблизился к подъезду. Две обшарпанные каменные ступеньки привели меня к застекленным деревянным дверям. Чтобы пройти через следующие двери, пришлось позвонить и прижать физиономию к стеклу, дабы тот, кто изображал сегодня охрану, смог меня опознать.

Дверь зажужжала, я вошел в дом. Стоявшая за конторкой Морин, крупная пятидесятилетняя женщина, наградила меня улыбкой, оглядела с головы до ног и приподняла бровь:

– Привет, дорогуша, как тебя сюда занесло?

– По тебе соскучился.

Она, как обычно, басисто расхохоталась.

– А, ну тогда ладно.

– Послушай, можно я в душ залезу? В моей новой квартире водопровод отказал.

Морин вытаращила глаза и поцокала языком – не поверила ни единому моему слову.

– Десять минут, и не говори никому.

– Морин, ты лучше всех на свете.

– А то я сама не знаю, дорогуша.

Я поднялся на третий этаж и по коридору направился к душевым. Слева от меня тянулись двери спален, было слышно, как их обитатели что-то бормочут, разговаривая сами с собой, кашляют, храпят. В коридоре пахло пивом и сигаретами, вытертую ковровую дорожку покрывали раздавленные окурки.

Принадлежащее городскому совету «общежитие» во времена моего детства называли бы ночлежкой. Теперь его заполняли не только бездомные всех возрастов, но и беженцы из Боснии, Сербии и Косово.

Душевая состояла из трех кабинок. Я вошел, разделся, достал все необходимое для мытья и бритья, пустил воду и принялся за дело. Помывшись, я вытерся старой одеждой и натянул новые джинсы и рубашку. Единственное, что я сохранил из прежнего облачения, – это кроссовки, куртку и поясной ремень. Все остальное я бросил в душевой.

Выйдя, я направился к моей прежней каморке. Выехал я из нее всего только в прошлую субботу, но в комнате уже кто-то жил: за дверью слышалось бурчание радиоприемника.

Я спустился по лестнице, в холле снял трубку настенного телефона, скормил ему на шесть фунтов монет и набрал номер Джоша, лихорадочно пытаясь придумать оправдания для столь раннего звонка. Восточное побережье США отставало от нас во времени на пять часов.

После двух гудков сонный голос пророкотал:

– Да?

– Джош, это я, Ник.

– Чего тебе, Ник? Времени начало седьмого.

– Знаю, прости, дружище. Просто я не смогу позвонить до следующего вторника, ну и…

Послышался громкий вздох. Джош уже много раз слышал это мое «просто я не смогу позвонить».

– Почему ты никак не можешь навести порядок в своей жизни? Мы же договорились, по вторникам – а это завтра. Она ждет не дождется. Она так любит тебя, парень, так любит – до тебя это еще не дошло? Нельзя же звонить сюда с бухты-барахты и…

Я перебил его почти умоляющим тоном:

– Я понимаю, понимаю. Прости… – Я знал, ни к чему хорошему наш разговор не приведет, и в этом был виноват я сам. – Пожалуйста, Джош, можно я с ней поговорю?

Спокойствие покинуло Джоша, и он выпалил:

– Нет!

– Я…

Поздно, он повесил трубку.

Ровно в 15.00 «мерс», проплыв мимо меня, отыскал чуть дальше по улице место, где можно было остановиться. За рулем восседал Кроссовки, рядом с ним Редфорд. Я отклеил задницу от ступенек и поплелся в их сторону. Поздороваться со мной, когда я залез на заднее сиденье, они не сочли нужным.

Редфорд бросил мне бурый конверт.

– Я снял со счета пять сотен, так что можешь сегодня больше в банкомат не заглядывать. Это покрывает восемьдесят пять долга – плюс проценты.

Мой новый паспорт и кредитка только что вышли из-под печатного станка, но выглядели достаточно потрепанными. К ним был приложен мой новый ПИН-код и билет на самолет из Майами в Панаму, вылетавший завтра в 7.05. Дата обратного вылета проставлена не была.

Просмотрев отметки в паспорте, я выяснил, что в июле две недели отдыхал в Марокко. Собственно, я там бывал, правда давно. Что ж, по крайней мере смогу без хлопот пройти проверку иммиграционной службы и таможни. В остальном моя легенда будет прежней: я путешествую после долгих и скучных лет, посвященных страховому бизнесу. Большую часть Европы уже объездил, теперь вот решил посмотреть на остальной мир.

Фамилия, которую я получил, мне не понравилась. Хофф. Что-то в ней было неправильное. Ник Хофф. Сложно будет не заколебаться, перед тем как вывести подпись.

Редфорд расписки не попросил, и это меня встревожило. Хренотень подобного рода сильно действовала мне на нервы, когда она имела официальный характер, но еще сильнее – когда не имела никакого.

– А что мой адрес прикрытия? – спросил я. – Могу я им позвонить?

Обернуться Редфорд не соизволил.

– Уже позвонили. – Он залез в карман джинсов и вытащил клочок бумаги. – Строительство развязки наконец завершено, однако придется ждать решения относительно объездной дороги.

Я кивнул – это были последние новости с места, которое Дасэр именовал «адресом прикрытия». Джеймс и Розмари любили меня, как сына, поскольку я жил у них уже много лет – по легенде. У меня имелась даже спальня в их доме и кое-какая одежда в гардеробе. Эти люди никогда ничего особого для меня не делали, но готовы были прикрыть, если в этом возникнет нужда. «Я живу там-то и там-то, – мог я сказать любому, кто станет меня допрашивать. – Позвоните туда и спросите».

Я навещал Джеймса с Розмари при всякой возможности, так что с ходом времени прикрытие мое только крепло. Об оперативной работе они ничего не знали и знать не хотели. Мы просто разговаривали о том, что творится в местном клубе, о других делах, местных и личных. Я должен был многое знать о них, раз прожил там столько времени.

Редфорд начал растолковывать мне, как добраться до Майами и успеть на рейс в Панаму. Через четыре часа я уже буду лежать в спальном мешке на каком-нибудь ящике с военным имуществом в самолете Королевских ВВС, вылетевшем с военного аэродрома Брайз-Нортон, близ Оксфорда, в Форт-Кэмпбелл, штат Кентукки, где проводятся совместные учения Шотландского пехотного батальона и 101-й воздушно-десантной дивизии. Меня ссадят во Флориде, там же, на военно-морской базе, мой паспорт проштампуют въездной визой США. После этого у меня останется три часа, чтобы добраться до аэропорта Майами и вылететь в Панаму.

7
{"b":"115287","o":1}