Под покровом джунглей я ощутил себя словно бы в скороварке. Деться от влажности было некуда, и она вынуждала легкие трудиться изо всех сил. Да и дождевая вода, когда незримые птицы перепархивали с ветки на ветку над моей головой, все еще изливалась на меня чуть ли не ведрами.
Отойдя от дороги метров на тридцать, я остановился и еще раз сверился с компасом. Теперь надо было снова продвигаться на запад, пока не уткнусь в ограду. Если я не увижу ее в течение часа, придется остановиться, вернуться назад и предпринять новую попытку.
На ходу я ощутил, как что-то потянуло меня за рукав, и понял, что повстречался с первыми сегодня зарослями сассапарили. Это такие тонкие плети, утыканные тонкими же колючками, которые впиваются в одежду и кожу, примерно как плети ежевики. Где бы и когда бы я ни оказывался в джунглях, их там всегда было предостаточно. А после того, как такая плеть вцепится в тебя, ее остается только отдирать. Попытки освободиться от каждой колючки по отдельности могут занять целую вечность.
Следующие полчаса или около того я поднимался в западном направлении. Скоро мои ладони покрылись мелкими порезами и царапинами. Я размышлял о своей мишени. При идеальных условиях я бы установил распорядок ее передвижений и выбрал место, в котором удобнее всего прикончить ее. У меня времени не было, а единственные полученные от Аарона сведения о перемещениях Майкла сводились к тому, что на этой неделе он должен появиться в университете. Убить человека – дело не сложное. Куда сложнее убраться потом с места убийства.
Впереди показалось открытое пространство, залитое солнечным светом и купающееся в грязи. Я начал медленно отступать назад в джунгли, пока оно не скрылось из виду, потом прислонился к дереву и постоял немного. Глубоко дыша и вытирая с лица пот, я ощупал на шее первую из зудящих припухлостей, которых, как я знал, там скоро образуется целая колония. Еще одна, и не маленькая, уже расположилась на левом веке.
Мне предстояло найти ответы на целую кучу вопросов. Есть ли здесь постоянные охранники? Если да, что это за люди, молодые они или старые? Вооружены ли? Если да, то чем? Если имеются технические средства безопасности, где они расположены и от чего запитаны? Наилучший способ выяснить все это – просто наблюдать за мишенью. Чем дольше я здесь пробуду, тем больше полезной информации впитает мое подсознание.
Не отрывая взгляда от стены зелени, я осторожно продвигался вперед. Заметив впереди отражающееся в лужах солнце, я лег на живот – прямо в грязь и гнилую листву. Потом пополз, отталкиваясь носками кроссовок, проскальзывая с каждым толчком сантиметров на десять и стараясь не надавливать на опавшие пальмовые листья. Последние, даже мокрые, издают, если на них надавить, хрусткие звуки. После каждых двух перемещений я замирал, поднимал над грязью голову, вслушивался и вглядывался.
Первой не лишенной интереса находкой была тянувшаяся вдоль опушки проволочная изгородь. Я осторожно сместился к самому колючему и негостеприимному на вид кусту и заполз в него, обрезая руки о покрывавшие его ветви колючки.
По-прежнему лежа на животе, я поднял взгляд кверху. Передо мной возвышалась сетчатая ограда, предназначенная для того, чтобы задерживать скорее диких животных, чем людей. Дом был совсем новым, и, судя по всему, Чарли Чану так не терпелось въехать в него, что до установки серьезной системы безопасности дело пока не дошло.
Открытое пространство передо мной представляло собой немного бугристое плато размером примерно десять гектаров. Кое-где на нем торчали, точно гнилые зубы, древесные пни, ожидающие, когда их выкорчуют, чтобы разбить газон. Разбросанные там и сям гусеничные механизмы стояли без дела, однако во всех иных отношениях бизнес «Чои и компании» – теперь, когда Штаты удалились, – явно процветал. Дом походил скорее на роскошный отель, чем на семейное гнездышко. Главное здание располагалось не более чем в трехстах метрах слева от меня. Я хорошо видел его фасад. Это была массивная трехэтажная вилла в испанском стиле с выбеленными известкой стенами, коваными балконами и черепичной кровлей.
От главного здания тянулись во всех направлениях скатные крыши целого лабиринта веранд и арочных проходов. Справа от здания поблескивал окруженный патио плавательный бассейн. За оградами лежали четыре теннисных корта. Вблизи от них прямо на земле стояли три тарелки спутниковой связи.
Вместе с «лексусом» на большом разворотном круге, огибающем каменный фонтан и затем уходящем к воротам, расположилось шесть сверкающих спортивных машин и пикапов. Один особенно заинтересовал меня. Темно-синий «джи-эм-си» с затемненными окнами. Впрочем, самое сильное впечатление произвел на меня вертолет «джет-рейнджер».
Я лежал, приглядывался, но никакого движения не замечал, все было тихо. Подобраться к дому в дневное время будет невозможно – пришлось бы пересечь слишком большое открытое пространство. Вероятно, и ночью это будет не проще: я пока не знал, есть ли у них приборы ночного видения или система видеонаблюдения с прожекторами. Стало быть, приходилось исходить из того, что что-нибудь такое у них да имеется.
Двое белых мужчин в рубашках с короткими рукавами и при галстуках вышли из парадных дверей, а вместе с ними мужчина в розовой гавайской рубашке, тут же залезший в «джи-эм-си». Мой старинный приятель, Человек-Пицца. Двое уселись в один из пикапов, потом из дверей выбежал еще один мужчина и запрыгнул в кузов. Он стоял, наклонясь вперед, и выглядел так, словно ехал во главе каравана. Между тем пикап обогнул фонтан и устремился к воротам, а «джи-эм-си» последовал за ним. Человек в кузове пикапа был одет не так элегантно, как двое других: черные резиновые сапоги, соломенная шляпа и какой-то сверток под мышкой.
Оба автомобиля остановились секунд от силы на тридцать, пока разъезжались створки ворот, а затем скрылись из виду, и ворота за ними закрылись.
На краю вырубки закачались под порывами ветра деревья. Скоро снова пойдет дождь. Если я хочу выбраться из джунглей до темноты, надо уходить. Я отполз назад, потом встал на четвереньки и, наконец, когда стена зелени надежно укрыла меня, поднялся на ноги. Левое веко совсем распухло.
Часы показывали чуть больше пяти – до темноты оставался примерно час. Мой план состоял в том, чтобы снова добраться до вырубки, но уже поближе к воротам, а там засесть и следить за мишенью под покровом тьмы. Покончив с наблюдением, я смогу выйти на гудрон и в три часа ночи встретиться на развилке с Аароном.
Я двинулся вперед. Раскаты далекого грома прокатились над кронами деревьев, потом наступило безмолвие, словно джунгли затаили дыхание. Полминуты спустя упали первые капли дождя, потом громыхнуло прямо впереди меня. Еще через полминуты вода полила с листвы мне на голову и на плечи.
Внутренне я подготавливал себя к необходимости провести в темноте несколько прескверных часов. Однако лучше скоротать часы, которые уйдут на ожидание Аарона, наблюдая за мишенью, чем без всякого дела маяться на развилке. Время, которое тратится на рекогносцировку, никогда не бывает потраченным впустую.
Я шел вперед. В какой-то миг путь мне преградил массивный ствол упавшего дерева. Обходить его мне не хотелось, поэтому я просто лег на него и перекатился на другую сторону. Поднимаясь на ноги, оглядывая себя и отряхиваясь, я краем глаза заметил справа промельк чего-то такого, чему здесь было не место. В джунглях нет прямых линий, в них все беспорядочно. Все, кроме вот этого.
Замерший метрах в пяти-шести человек глядел прямо на меня. На нем было зеленое пончо армии США, голову покрывал капюшон. Дождь стекал с полей насаженной поверх капюшона широкополой соломенной шляпы.
Роста он был небольшого, стоял совершенно спокойно, глаза его, которых я не видел, скорее всего, были широко открыты и шарили по сторонам в нерешительности: что делать, драться или удирать?
Мой взгляд приковал клинок, торчавший из-под зеленого нейлона пончо, – по всей видимости, двуручное мачете. Я слышал, как капли дождя ударяют в тугой нейлон, срываясь с него на черные резиновые сапоги.
