В том же 1945 году Красная Армия разгромила японскую Квантунскую численностью один миллион человек плюс 1150 танков, 5360 орудий и 1800 самолетов за 23 дня. На японцев наступала группировка советских войск в 1,5 миллиона человек, подкрепленная 5300 танками, 26 000 орудий и 5300 самолетами. Потери советских войск составили 32 тысячи человек, то есть примерно 3,2 солдата на 100 обезвреженных солдат противника, при соотношении в живой силе 1,5:1; орудиях 4,8:1; самолетах 2,9:1.

Как видите, можно понять Трумэна, когда он отдал часть оккупированной им Германии Советскому Союзу в обмен на начало боевых действий против Японии.

Подведя итог, скажем – период с 1918 по 1953 год характеризовался наличием умного, самостоятельно мыслящего руководителя страны, которого окружал трепещущий перед ним, но набирающий силу бюрократический аппарат. Сталин сам создал его, поскольку ни он, никто другой не представлял себе управление страной без аппарата. Однако самостоятельность Сталина, плановость народного хозяйства, единство страны позволили ему добиться грандиозных успехов в военной, в политической и в экономической отраслях. Более того, он передал своим преемникам мощнейший задел для созидания мирной жизни.

Не скажешь, что после смерти Сталина бюрократический аппарат взял власть в свои руки. Но он перестал бояться руководителя, своих ошибок и канцелярских извращений. И не потому, что Хрущев или Брежнев были этакие всепрощающие христосики. Хрущев в чрезвычайных тройках крови пролил не дай Бог.

Просто следующие за Сталиным руководители перестали понимать смысл подписываемых ими решений, не обдумывали их, поручали готовить решения аппарату. И чем дальше, тем это становилось явственнее. Вплоть до Горбачева среди них не было предателей, никто не заискивал перед Западом, все искренне хотели улучшить дела в стране, но не хотели (или не умели) самостоятельно обдумать, как именно это сделать, и все поручали бюрократии. Страна начала метаться из стороны в сторону в зависимости от того, решения какого бюрократического клана внедрялись.

Сталин был экономист, и для него был очевиден закон укрупнения предприятий, экономический эффект от сведения их в отрасли. Хрущев был никем, руководителем вообще, то есть считал – если вопрос экономический, его надо поручить людям, считающимся экономистами, пусть подготовят решение.

Для Сталина было бы диким во имя какого-то «совершенствования» ликвидировать министерства и создать какие-то смешанные, многоотраслевые монстры — совнархозы. Он бы не нашел в этом никакого экономического смысла. А Хрущев и не искал. Сама суета по «совершенствованию» была для него смыслом. Заметим, в совнархозах, этих мини-государствах, их руководитель попадал в глубокую зависимость от своих бюрократов. Будучи специалистом в одной отрасли, ему приходилось брать под управление все отрасли огромных регионов и, следовательно, попадать под влияния клерков, готовивших его решения по этим отраслям.

Ликвидировали министерства, создали совнархозы. Поработали, поняли то, что и так было ясно, снова ликвидировали совнархозы, создали министерства. Бюрократическая работа по «совершенствованию» кипела, а страна от этого ничего, кроме убытков, не имела.

Вопрос о ликвидации машинно-тракторных станций, в которых была сосредоточена вся техника для обработки полей, и продажа ее колхозам, ставился и при Сталине. Но он был категорически против, и не потому, что ему шлея под хвост попала. Он объяснял свою позицию следующим образом.

Во-первых. Организовать эффективную работу техники, собранной в МТС, проще, чем разбросанной по колхозам. Проще обеспечить ремонт и снабжение. А раз проще – значит, дешевле. Кроме того, не все колхозы смогут купить весь комплект необходимой техники, их придется переводить в разряд дотируемых, что подорвет стимулы к экономной работе. И наконец, главное. Ведь принципом развития экономики, по Сталину, было планомерное снижение цен, а удорожание обработки полей, связанное с ликвидацией МТС, противоречило этому.

Следствием ликвидации МТС явилось то, что вместо уже ставшего привычным для советского народа термина «снижение цен» в обиход вошел термин «упорядочение цен», и первыми «упорядочились» мясомолочные продукты, в одночасье подорожавшие на 25-50 процентов.

Можно, конечно, умилиться энергии Хрущева в насаждении кукурузы, но скажем сразу, Сталин не стал бы этим заниматься вообще – не царское это дело. Зато он, лично написавший Конституцию страны, даже Гимн страны лично редактировавший, не доверил бы никому расчет сроков строительства материально-технической базы коммунизма. Более того, он вообще не стал бы так ставить вопрос, он обходился без дешевой рекламы, да еще и негодными средствами.

Ведь чтобы создать промышленность, способную выпустить товаров столько, сколько необходимо для обеспечения всех потребностей народа, надо оценить потребности. А потребность – субстанция, которая у человека не имеет предела. Есть мотоцикл – нужны «Жигули», купил «Жигули» -хочу «Волгу»... Без предварительного воспитания людей задача создания материально-технической базы коммунизма в принципе не решается. Практик Сталин за решение таких задач браться бы не стал и языком шлепать про коммунизм в 1980-м тоже никому бы не позволил.

Лидеры, сменившие Хрущева, еще меньше утруждались личным вниканием в дела, аппарат властвовал вовсю. Задачи, которые ставило стране правительство, все больше и больше приобретали бюрократически-бумажный и рекламный характер, распыляя силы народа, не давая реальной отдачи.

Тем не менее люди у власти если и не понимали, то твердо помнили основополагающие государственные принципы — у экономики должен быть рост, страна должна быть надежно защищена от возможного нападения врагов и другие. Голова усыхала, но функционировала по инерции.

Так длилось до тех пор, пока ее не возглавило Политбюро во главе с Горбачевым — первым из эскадрона всадников без головы, без совести и чести.

Первая предпосылка. Саморазмножаясь, бюрократический аппарат готовил себе кадры. Стремясь отчитаться о блестящей работе в области высшего образования, он бездумно создавал институты и университеты, в которых обучал себе смену. Высшее образование, как таковое, стало формальностью, пять лет отсидки в аудитории давали возможность не только уклониться от работы и службы в армии, подобрать мужа с «перспективой», но и получить бумажку, свидетельствующую о праве не работать руками.

Одновременно плодились кандидаты и доктора наук. Ширина полей на страницах диссертации стала важнее, чем содержание. Все знают, как делать диссертацию, все знают, что в конце надо написать: «При условии внедрения результатов работы в промышленности будет получен эффект 5 миллионов рублей», хотя абсолютно всем ясно, что во всей промышленности не найдется идиота, который бы взялся внедрять предлагаемую галиматью.

Такая же ситуация сложилась в индустрии развлечений. Аппарат расплодил писателей, поэтов, музыкантов, артистов и прочих, в массе своей тупых, бесталанных, «питаться искусством» которых зрители соглашались только по приказу ротного командира.

Объединяли этих людей непомерные амбиции, нежелание трудиться в производстве. Они дружно садились и сейчас садятся на шею народа, заполняя вакансии ненужных контор, театров, институтов, союзов и тому подобного.

По профилю нашего завода, например, готовили кадры несколько институтов, среди них и один московский. Интересно, что за 25-летнюю историю завода на нем никогда не работал не то что москвич, а просто выпускник московского вуза. И так везде, притом что в Москве ежегодно получали и получают «верхнее» образование десятки тысяч человек.

Еще круче дело в республиках. Ведь их вузы давали и дают преимущество своему «коренному» абитуриенту, кроме того, преимущества при поступлении давали «коренным» абитуриентам и союзные вузы.