И Россия вооруженной рукой присоединяла территории, и устанавливала для их жителей льготы по сравнению с собственно русскими, и тратила деньги на развитие этих территорий.

Но не только кочевники или дикие народы включались в Россию в ходе войн. На западе России в ее состав вошли или входили и оседлые народы, с достаточно высоким уровнем развития. Шел этот процесс двумя путями. В ходе войн с каким-либо тяжелым противником освобождались области, в которых жили под гнетом этого противника, как сейчас говорят, коренные народы. Так или иначе, сразу или со временем они попадали в состав России. Это можно сказать о молдаванах, латышах, эстонцах. Были области, которые невозможно было отдать, чтобы не усилить этим потенциального противника. Нельзя было в то время вернуть Швеции ее провинцию Финляндию без того, чтобы не усилить Швецию финнами и не придвинуть ее границы вплотную к Петербургу. Нельзя было не участвовать в разделе Австрией и Пруссией уничтоженной собственными демократами Польши. В результате в составе России появились княжество Финское и царство Польское.

Король Пруссии и герцог бранденбургский Фридрих II повел успешную войну против Австрии и сильно потрепал ее. Россия пошла на выручку союзнику, отобрала у Фридриха II Пруссию и включила в состав России. Этим актом несчастный Фридрих был разжалован из королей в простые герцоги.

С этими народами Россия поступала, пожалуй, еще более деликатно.

Например, что означало для Пруссии присоединение к России? Вмешательство во внутренние дела немцев произошли в двух вещах: вместо короля Фридриха II в Пруссии появился русский наместник (кстати, отец Александра Суворова) и на прусских деньгах стали чеканить профиль российской императрицы Елизаветы. Никакие другие стороны внутренней жизнине были задеты. Те же чиновники, те же законы, те же школы, тот же язык, те же суды и те же обычаи. Но... Распахивалась граница между Пруссией и Россией. Убиралась пошлина, сырье для прусской промышленности становилось дешевле, а сгои товары продавались дороже. Пруссия автоматически захватывала (сдавшись) огромную Россию. Воинственных пруссаков ждали офицерские должности в русской армии и возможность отличиться в войнах. (Чего-чего, а этого у России хватало.) Гражданских чиновников ждала карьера в государственном аппарате огромной России. Надо ли удивляться, что Пруссия дружно, одним махом дала присягу верности новой могущественной родине. Все – и мастеровой, и философ Кант.

Король Пруссии, прошу прощения, – герцог бранденбургский очень обиделся за это на своих неверных пруссаков, и потом, когда мудра к Петр III вернул ему Пруссию, он до самой смерти не ступил на ее территорию. Между тем он был весьма талантливым полководцем, гонял австрийцев и французов, как школьников, пока не наткнулся на русские полки.

Точно такое положение существовало и в царстве Польском, и в княжестве Финском. Свои законы, свои деньги. Финны даже время держали отличным на 20 минут от петербургского.

Но как ни странно, больше всего потерь и подлости Россия видела не в этих случаях, не тогда, когда она из врага делала брата, а когда присоединяла к себе народ, который сам хотел к ней присоединиться. Так с Россией воссоединились Левобережная Украина, Грузия, Казахстан.

Дадим еще раз слово Ф.Ф.Нестерову.

«...История воссоединения Украины с Россией служит нагляднейшим тому примером. Богдан Хмельницкий, как и казачьи вожди до него, не раз обращался к России с просьбой о присоединении. Московское правительство долго колебалось и, каким бы самодержавным оно ни было, не решалось самостоятельно, без совета «со всей землей», начинать войну против сильнейшей Речи Посполитой. Созываются два Земских собора в 1651 и 1653 годах. Колебания и нерешительность Москвы более чем понятны: отношения между Польшей и Швецией, блокировавшей выход России к Балтике, накалились до предела. Разрыв между ними стал неизбежен, что давало царю возможность в союзе с Речью Посполитой разрешить наконец ливонский вопрос. После тяжких поражений Московия копила свои боевые силы именно для борьбы в Прибалтике, а тут мольба о помощи терзаемой Украины!

Все же Земский собор 1653 года высказывается за принятие Малой Руси «под высокую руку государя всея Руси», и едва окрепшая Россия вновь вступает в четырнадцатилетнюю войну. Удар царских войск в белорусском направлении приковывает туда основные польские силы, что позволяет казакам очистить от панов всю Украину. Вторая фаза завершена. Начинается третья.

Преемник Богдана Хмельницкого гетман Выговский поднимает призывом против «москалей» малороссийские города, которые изгоняют иногда подобру-поздорову, а иногда и вооруженной рукой царские гарнизоны. Сам он вместе с крымским ханом громит под Конотопом дворянскую московскую конницу. После такой победы «самостийность» по отношению к Москве немедленно оборачивается зависимостью от Польши, которая спешит признать привилегии казачьей старшины, чтобы вернуть под панский гнет рядовых казаков и украинское крестьянство. Все возвращается на круги своя.

Начинается новый цикл. «Черная рада», то есть такая, на которой присутствует «черный люд», сбрасывает Выговского, избирает гетманом Юрия Хмельницкого, бьет челом перед царем о возобновлении статей Переяславской рады и о помощи против Польши. Московское войско вновь вступает в Украину, но и оно, преданное казацкой верхушкой, вынуждено капитулировать перед поляками под Чудновом (1660 г.).

Потом были новые рады, новые гетманы (иногда по два, по три враз), новые челобитья и новые измены. Дело дошло до того, что крымские татары, эти верные союзники в борьбе за самостийность, не стеснялись уже обменивать украинских девушек и женщин прямо под окнами гетманского дома. Растерзанная междоусобицами Украина являла собой одну сплошную руину... Позднее украинские историки так и назовут этот смутный период – «руиной».

А вот выход из смуты и конец последнего цикла. Украинские города просят московское правительство ввести в них войска. Москва, ссылаясь на прошлые «воровство и измены», отказывается. Тогда малороссийские мещане просят царя править ими по всей его государевой воле, так же как и всеми прочими городами царства. Иными словами, «статьи» Переяславской рады, гарантирующие самоуправление в границах Магдебургского права для украинских городов, перечеркиваются самими украинцами. На этих условиях, то есть на условиях безусловного подчинения, царская Россия возвращается на Украину».

Рассматривать национальные проблемы России и СССР без рассмотрения еврейского вопроса нельзя, хотя и принято. Эта нация в России, как и во всем мире, стоит особняком и вызывает к себе у всех остальных народов специфические чувства, которые (в среднем) симпатией не назовешь.

Конечно, очень интересно ответить на вопрос: «Почему так?» — хотя ответ на этот вопрос хорошо известен всем, включая евреев. Тем не менее, не лишне ответить на него еще раз.

Как мы видели, совершенно безразличным было отношение в России ко всем национальностям: немец ты или негр – не имеет значения. Служишь ей и этим уже хорош. Кроме евреев. Историк Соловьев пишет, что Петр I любил все нации, кроме жидов. И мы можем прочесть в его труде такие строчки: «Относительно жидов Меншиков остался верен взгляну Петра Великого, и на доклад о жидах приказал: «Чтоб жидов в Россию ни с чем не впускать».

Значит ли это, что гены еврейской крови, форма носа, ушей вызывали у Петра такое страшное отвращение? Отнюдь! Любимый сподвижник Петра I Шафиров был крещеный еврей, и, как мы понимаем, его вид не вызывал у Петра каких-либо неприятных эмоций.

Тогда, может, дело в иудейской вере? Вопрос есть, и ставился он порой жестоко и, как увидим, далеко выходил за рамки просто борьбы с иноверчеством. С другими верами боролись, но нельзя сказать, что с большим азартом. В Россию в то время вливалось много протестантов, и порой сама православная церковь принимала меры, чтобы новые граждане не чувствовали себя слишком неуютно. Тех, кто пытался уйти из православия, наказывали, но, как правило, деньгами. Раскольник-крестьянин платил податей, скажем, на 70 копеек больше истинно православного.