Естественно, что если у человека неплохая память, то ему легко запомнить те формальные знания, что дают в школе, запомнить цитаты, хорошо сдать экзамены в институт или университет и хорошо его закончить... Но ведь это заслуга памяти, а не ума.

Автор, как русский, не может любить Уинстона Черчилля просто потому, что Черчилль за свою жизнь много чего успел сделать против СССР. Но автор не может не восхищаться самим Черчиллем как человеком – его умом, отвагой, решительностью. Кстати, кроме того, что Черчилль был умный политик, он был великолепным художником – его картины даже под псевдонимом покупал Лувр, его книги по истории стали учебниками. Но маленькому Уинстону совершенно не давалась математика, даже с репетитором. Не то, что в университет, он после окончания школы не смог поступить даже в пехотное училище и с большим трудом осилил экзамены только в кавалерийское. (У офицера-кавалериста в Англии жалованье не окупало расходов на дорогостоящую амуницию и необходимые развлечения.) Не будь он из рода Мальборо, не заботься о его судьбе королева Англии, наверняка он был бы простым офицером. Но значит ли это, что он был бы от этого глупее?

Ум – это не память, это способность самостоятельно оценивать взаимосвязь между фактами, самостоятельно достигать новых для себя выводов, вырабатывать объективно верные решения. Память этому помогает, но она не заменяет ума.

Автор писал, что почти два десятка лет профессионально занимался наукой и в этом плане просматривал массу сообщений о различных технических новшествах. Обычно, на 99,9 процента – это некоторое совершенствование старого. Блестящих, парадоксальных изобретений очень и очень мало. Что сделаешь, и маленькие блага – это тоже блага. В обычной работе, если новшество дает 1 процент повышения производительности труда, то это очень много. Часто приходится довольствоваться и 0,1 процента.

Автор сталкивался по работе с сотнями ученых, от кандидата до члена-корреспондента Академии наук. И среди них не было людей, в чьи головы пришла бы какая-либо идея, которая могла бы кардинально, в несколько раз что-то улучшить. (Зато, кстати, был ректор одного института, который очень обиделся на автора и считал консерватором только за то, что автор не захотел потратить заводские деньги на создание вечного двигателя по проекту этого ректора.)

В то же время автор знает достаточно много рабочих, которые в своих делах достигали поразительных успехов именно благодаря уму, находили решения, которым на тот момент просто не было аналогов.

Несколько примеров. Профессии слесаря-инструментальщика автора учил толковый слесарь Герман Куркутов. И потом, когда автор стал работать самостоятельно, Герман за ним присматривал. Так уж ведется, но молодым рабочим часто дают работы нудные, малооплачиваемые, более квалифицированные рабочие их делать обычно не хотят из-за малого заработка. Как-то раз автору попала большая партия забракованных фрез для исправления, а поскольку считалось, что фрезы уже изготовлены, да и слесарной работы по ним не предусматривалось, то расценка ее была оскорбительно мала. Протест автора мастер подавил, и пришлось приступить к работе. За первую смену – 9 штук, за вторую -11. Снова пошел к мастеру просить, чтобы это горе он распихал и по другим слесарям тоже. Опять отказ. Подошел Герман, посмотрел на фрезу с минуту, взял напильник, заточил его на наждаке и дал автору, объяснив, что надо делать, В эту смену автор сделал 140 фрез, а на следующий день к обеду закончил всю партию! И ни до того, ни после автор никогда не встречал этого способа работы.

Точно так же получилось и с разметкой листов под газорезчика. Сама разметка не пугала – автор читал чертежи и чертил неплохо. Но обкернить разметку было мукой, поскольку резчик в темных защитных очках плохо видел и требовал, чтобы пятно от керна было чуть ли не 5 миллиметров диаметром. Из-за этого никто в цехе разметкой не хотел заниматься. Подошел Герман, посмотрел с минуту и предложил автору попробовать вместо керна центр от токарного станка. Работа ускорилась раз в пять, и автор стал нормально на ней зарабатывать.

Уже работая шефом исследовательской службы завода, автор, наверное, с месяц думал над одной проблемой и наконец оформил решение рацпредложением. Главный инженер принял предложение и отдал его в конструкторский отдел для изготовления чертежей. Но там дело затягивалось, автор напомнил главному, тот рявкнул на начальника конструкторского бюро, и к автору пришел конструктор за уточнением деталей. Начали говорить, и вдруг стало ясно, что разговор идет не о том, что автор предложил. Действительно, конструктор показал рацпредложение на эту же тему простого рабочего. Но это был шедевр, это было настолько изящно, что автор только руками развел. Раз в пять дешевле, чем автор предлагал, и раз в сто надежнее! Пришлось автору отказаться от своего рацпредложения и дать конструктору пояснения по предложению этого рабочего.

Миф о том, что руками работают глупые, то есть рабочие, идет от тех, кто никогда с рабочими дела не имел. Строго говоря, есть основания считать, что сейчас рабочие в среднем более умные, чем те, кто не состоит при Деле. Ведь Дело заставляет думать.

Ну скажите, разве вы найдете шофера с 20-30-летним стажем, чтобы он не знал, что у автомобиля есть двигатель, тормоза, что нельзя ехать на красный свет? Да сам по себе этот вопрос звучит дурацки.

А вы посмотрите на наших академиков-экономистов, на всех этих Шаталиных и Явлинских. Ведь эти люди просто не знают самого элементарного в экономике. Весь их авторитет зиждется на не понятных никому, да и им, пожалуй, но «умно» звучащих словах: «эмиссия, ваучер, приватизация, харизма, хилиазм, теодицея и т.д. и т.п.». Такие слова – радость для мудрака, но обычные люди, те же рабочие, смущаются. Обычно они думают: «Раз этот тип такие слова знает, которые я и выговорить не умею, то, может быть, он действительно умный?»

Обидно, что слушают и верят мудракам люди действительно умные, Люди, которые без труда могут во всем разобраться, попробуй они не верить, а понимать.

Да, этим можно возмущаться, можно негодовать, но подавляющая масса избирателей предпочитает не думать, а просто верить. Мы, к сожалению, стадо, а стадо верит своим пастырям, не утруждая себя самостоятельным поиском логических связей между фактами и явлениями нашей жизни, не делая собственных выводов.

В качестве пастырей у нас подвизается интеллигенция, которая делится на две категории: на тех, кто именно так себя и называет (ученые, журналисты, писатели, артисты и т.д.), и тех, кому в этом названии первой категорией отказано – руководители, инженеры предприятий, офицеры.

Внешне разница очевидна: вторые являются официальными пастырями, а первые (комедианты) владеют органами формирования общественного мнения. И посредством этих органов первая категория постоянно внушает стаду, что официальным пастырям верить нельзя, а можно верить только неофициальным, дескать, у них нет корыстных целей по отношению к стаду.

Внутренние различия глубже. Первая часть интеллигенции никогда в своей жизни ни своей зарплатой, ни должностью, ни честью не отвечала за получение результатов, жизненно важных для избирателей, – за Дело, а это не стимулировало ее ни думать над жизнью людей, ни изучать ее. Поэтому она алчна, самовлюбленна, но глупа – глупее стада, хотя и ведет его за собой.

С началом перестройки эта часть интеллигенции повела за собой избирателей, и мы видим, что в стране начали твориться дела чрезвычайные.

Смотрите. Избиратель из своего кармана платит всем – министрам и чиновникам, генералам и президентам. Совершенно естественно, что если этих лиц станет больше, а это неизбежно при делении страны, то он вынужден будет кормить больше ртов, а сам жить беднее. В одиночку, своим умом, даже кухарка в безобразно пьяном виде не смогла бы до развала страны додуматься. А с этими пастырями – пожалуйста!

Опыт исследований во многих областях дает основание утверждать следующее. Если взять в каждом населенном пункте СССР процент «интеллигенции» первой категории и соотнести его с результатами референдума в марте 91 -го, то будет выявлена прочная зависимость между этими параметрами, В Москве более тысячи набитых «научной» интеллигенцией институтов плюс министерства, конторы, вся союзная пресса. Так чего удивляться, что московское стадо с такими пастырями проголосовало за развал СССР?