Ленор ок Килкри-Хейг некоторое время спорил с Казначеем Верховного Тана. Лейгер Холдайн да Хейг был не худшим казначеем среди тех, с которыми Ленор имел дело за свою жизнь. С тех пор как Ленор стал таном своей Крови, Лейгер был уже третьим хозяином этого кабинета, а, например, Пал-лик к концу своего пребывания в должности казначея стал совершенно невыносим. Даже Гривен ок Хейг в конечном счете признал, что присутствие этого человека в Колкире ничему не служит, и послал его ко двору Игрина ок Даргеннан-Хейга. Ничего удивительного, что Игрин, как слышал позже Ленор, бросил Паллика в тюремную камеру. Тан иногда задавался вопросом, не для того ли именно Паллик был назначен на пост казначея в землях Даргеннан, чтобы спровоцировать Игрина на мятеж. Гривен ок Хейг — или его Теневая Рука — был вполне способен на такие манипуляции, и хотя далеко не все люди могли бы в одиночку поднять восстание, весьма вероятно, что здесь все-таки не обошлось без Паллика.

Кстати сказать, недостатки Лейгера ограничивались ленью и потрясающим отсутствием интереса к проблемам других. Поэтому спорить с ним было неблагодарным занятием. Да и сам Ленор, человек пожилой, подобные усилия находил утомительными. Спасибо еще, что Гирен, старший сын и наследник крови, находится при нем и разделяет его ношу.

— Я не спорю насчет вашего права действовать, — говорил Казначей. Он почему-то не смотрел ни на тана, ни на Гирена, а рассеянно уставился на пылающий за решеткой камина огонь. — Я просто настаиваю, чтобы вы воздержались от похода всей вашей армии в долину Гласа, пока мы, во-первых, не узнаем точно, что там произошло, а во-вторых, не получим известий из Веймаута о намерениях Верховного Тана.

Наследник спокойно возразил:

— Мы уже видели всадников и выяснили, что произошло, но какие бы ни были подробности, вы не можете отрицать, что нужно действовать. Вы получили те же сообщения, что и мы: больше сотни человек из Колгласа и окрестных деревень уже пересекли наши границы, а другие еще в пути. Сам Колглас был атакован, замок и полгорода сгорели, а Кеннет нан Ланнис-Хейг убит. Киринины Белые Совы грабят фермы, а инкаллимы свободно разгуливают по Анлейну. Если вороны Черного Пути устраивают крупные сражения на таком глубоком юге, как Колглас, как можно сомневаться, что беда угрожает всем?

Лейгер почесал нос, нахмурился и задумался.

— Если и есть что-то, что я выучил на всю жизнь, — начал казначей, и Ленор застонал про себя, услышав фразу, которую сам любил повторять, — так это, что очевидные выводы не всегда подтверждаются последующими событиями. Я, немного поразмыслив, полагаю, что Колглас не захватили, на него просто был совершен набег. Весь Боевой Инкалл, насколько нам известно, составляет всего несколько тысяч человек, так что вряд ли они решатся проделать такой путь до Колкира. Нет, по мне, так это больше похоже на какое-то умное высокомерие. Почему-то нескольким инкаллимам удалось проникнуть в Колглас, убить брата тана и улизнуть обратно в Кан Дредар или что там они называют своим домом. С другой стороны, они ухитрились расшевелить лесных людей, что, я готов согласиться, удивительно, но тоже вряд ли такое уж бедствие.

Гирен хорошо владел собой, но Ленор видел, что несколько минут назад его сын чуть не вышел из себя. Наследник Крови имел вообще-то уравновешенный характер — конечно, по сравнению со своим братом Рориком, — но был вполне способен и на неосмотрительную вспышку. Во всяком случае, достаточно часто, чтобы об этом можно было говорить.

— Ну, всю правду об этом мы очень скоро узнаем, — примирительно сказал Ленор.

Казначей поднял взгляд и улыбнулся тану ничего не значащей улыбкой.

— Наши лучшие разведчики сейчас в дороге, мы получим их доклады в течение дня-двух.

— Да, правитель, — согласился Лейгер. — Вполне справедливо. День-другой терпения, а это недолго, и все.

— Между терпением и бездеятельностью есть разница, — заявил Ленор. — При любой неуверенности я имею право поступать так, как считаю нужным, чтобы защитить собственные границы, а также обеспечить безопасность Крови Ланнис. Вы же не думаете, что я буду стоять, пока другие Истинные Крови лицом к лицу… ну, с чем бы они ни столкнулись. — Лейгер смотрел с сомнением, но держал язык за зубами. — Я с удовольствием послушаю мнение Верховного Тана по этому поводу (не сомневаюсь, что по пути в Веймаут он уже получил ваши подробные доклады), но сам тем временем предприму действия, как мне кажется, мудрые и расчетливые. Могу вас заверить, — нарочито резко продолжал Ленор, — что всю армию я в долину Гласа не отправлю. Уясните это себе и можете так и передать Гривену ок Хейгу. Разумеется, вы и не одобрили бы подобного шага, и, поскольку это действительно было бы идиотизмом, я счастлив обещать, что воздержусь от этого.

— Да-да, хорошо, — почти отмахнулся Лейгер. По выражению его лица было видно, что он не слишком высоко ценит это обещание.

А Тан Килкри добавил:

— Конечно, когда мы узнаем, что в действительности произошло, это уже не будет выглядеть идиотством, и тогда я направлю всю армию в любое место, куда пожелаю. Поскольку армия, в конце концов, моя. По крайней мере та ее часть, которую мне оставил Верховный Тан.

После того как Казначей ушел, Ленор сел за стол в узком кругу, в обществе сына и жены Илэссы. Они все были подавлены, и их настроение передалось слугам, невидимо стоявшим вокруг стола в ожидании надобности в них.

Крови Килкри и Ланнис имели давнюю общую историю и дружили. До Сердечной Лихорадки Кеннет нан Ланнис-Хейг был частым и желанным гостем в Колкире. Из двух братьев Ленор ближе был знаком с Кросаном, но ему верилось, что и Кеннет хороший и надежный, заслуживающий доверия человек. Чего не скажешь о Лейгере Холдайне — как и о Верховном Тане, чьим казначеем он являлся, — поэтому для Ленора и его семьи смерть Кеннета была поводом для большой скорби. Тем более если это действительно было делом ненавистных кровей Темного Пути.

Гирен ел без аппетита. Он взял только несколько кусков и сделал несколько глотков.

— Разреши мне пойти, — попросил он.

Илэсса оторвала взгляд от тарелки и посмотрела на сына, но он глядел только на Ленора. Пару мгновений казалось, что тан не слышал просьбы. Он продолжал тыкать в мясо, но на лбу у него пролегла глубокая морщина.

— Сколько человек ты возьмешь? — наконец спросил он.

— Всего две или три сотни, — сразу ответил Гирен. Он говорил нетерпеливо, хотя и старался сохранить ровный тон. — Своих людей: никого из наружной охраны или из замка. Только мой собственный отряд.

Ленор вздохнул и жестом показал, чтобы убрали недоеденное блюдо. Потом налил себе вина.

— До сих пор нет вестей от Рорика, — пробормотал он. — Мы нечего не получали от него уже… Сколько? Две недели?

— Три, — тихо подсказала Илэсса.

— Мы не можем просто сидеть и ждать, и не важно, что там объясняет казначей, — заявил Гирен. — Ты сам ему это говорил, отец. Из всех других мы только Ланнисов можем считать нашими настоящими друзьями.

— Думаешь, я сам этого не знаю? — Тан не сдержал раздражения, но, судя по выражению лица, сразу же пожалел об этом. Ленор примирительно приподнял руку. — В какие времена живем! Почему оба мои сына должны отправляться в опасный путь? Позволь мне сожалеть об этом.

— Они — дети своего отца, — отозвалась на это Илэсса. — Потому и делают то, что делают. Был бы ты в возрасте Гирена, первый бы уехал.

Тан тоже ответил ей нежной улыбкой. Они поженились молодыми, такими молодыми, когда едва понимают, что делают. Но ни один из них никогда не пожалел об этом. Они старились вместе, довольные друг другом, чего может пожелать себе любая пара.

— Я это еще довольно хорошо помню, — сказал Ленор. Когда он был молодым, в нем иногда тоже играла кровь. Он, в бытность свою наследником Крови, был по меньшей мере таким же нетерпеливым и пылким, как Герон. Оглядываясь с высоты своих немолодых лет назад, он уже не мог припомнить, когда осмотрительность, которую можно было бы назвать и страхом, начала разрушать эту юношескую решительность. Скорее всего с того момента, как он стал таном.