— А я, выходит, не забочусь? — прорычал он. — Значит, это не я стараюсь все устроить как можно лучше, ради тебя же самой? Несмотря на то, что ты…

— Джейми… — Я поспешно подошла ближе к ним, посмотрела на Джейми — и увидела, что его глаза почернели от гнева, повернулась к Брианне. — Бри… я знаю, он не хотел… ты должна понять…

— …ведешь себя глупо, бездумно, эгоистично!

— Да ты просто самовлюбленный бесчувственный ублюдок!

— Ублюдок! Ха! И ты называешь ублюдком меня? И это при том, что твое пузо распухает, как тыква, от того, что в нем сидит ребенок, которого ты хочешь оставить проклятым на всю жизнь, чтобы на него показывали пальцами и говорили бы ему гадости!

— Никто не посмеет тыкать пальцем в моего ребенка, я любому за него глотку перегрызу!

— Ты безмозглая маленькая ведьма! Ты что, вообще не понимаешь, в каком мире живешь? О тебе начнут сплетничать, никто с тобой не захочет знаться! Люди будут в лицо называть тебя шлюхой!

— Да и пусть называют!

— Ох, вот как? Пусть называют? А я, по-твоему, буду стоять молча и слушать, так, что ли?

— Это не твое дело — защищать меня!

Джейми разъярился уже до такой степени, что его лицо из красного стало белым, как только что отбеленный муслин.

— Не мое дело — защищать тебя? Черт побери, женщина, да кто же еще станет это делать?

Ян осторожно потянул меня за рукав, требуя отойти назад.

— Тетя, — забормотал он мне в ухо, — я лично знаю только два способа остановить их. Или выплеснуть на них обоих бадейку холодной воды, или же давай просто уйдем отсюда и пусть сами разбираются. Я уже видел, как дядя Джейми и моя ма вот так скандалили… Поверь, тебе лучше держаться подальше от двоих Фрезеров, если они хорошенько разозлились. Мой па говорил, что он раз или два попробовал их угомонить, а в результате схлопотал хорошенький шрам.

Я еще раз посмотрела на обоих, оценивая ситуацию, — и сдалась. Ян был прав; они стояли нос к носу, их рыжие волосы сверкали, раскосые глаза щурились, как у пары диких котов, с шипением и рыком кружащих друг возле друга, готовых вцепиться в шкуру соперника.. Я могла даже поджечь солому прямо у них под ногами — они бы и не заметили этого.

Снаружи все казалось на диво мирным и тихим. В осиновой роще жаловался на что-то козодой, ветер, дувший с востока, доносил до нас негромкий гул далекого водопада… К тому времени, как мы с племянником спустились во двор нашего дома, мы уже вообще не слышали криков разъяренных Фрезеров.

— Да не беспокойся ты, тетя, — постарался утешить меня Ян. — Проголодаются же они в конце концов!

Как бы дела ни повернулись, совершенно ни к чему было морить всех голодом; поэтому я принялась готовить ужин. Однако уже через несколько минут Джейми с топотом спустился вниз по склону и, не говоря ни слова, вывел из загона своего коня, вскочил на него, не оседлав, и галопом умчался по направлению к хижине Фергуса.

Пока я смотрела ему вслед, из конюшни наверху появилась Брианна, исходящая паром, как паровозная труба, и зашагала к дому.

— Что значит «nighean nagalladh»? — требовательно спросила она, увидев, что я стою в дверях.

— Не знаю, — ответила я. Вообще-то я знала, но подумала, что благоразумнее будет этого не объяснять. — Уверена, он этого не имел в виду, — добавила я. — Э-э… что бы там это ни значило.

— Ха! — рыкнула Брианна и, гневно фыркнув, проследовала в дом, чтобы через мгновение снова выйти с корзинкой для яиц, висящей на руке. Ничего больше не добавив, она исчезла в кустах с таким шумом, словно это несся ураган.

Я несколько раз глубоко вздохнула и вернулась к кухонным делам, от всей души проклиная Роджера Уэйкфилда.

Физическая нагрузка, похоже, помогла хотя бы отчасти рассеять отрицательную энергию нашего народонаселения. Брианна провела в кустах около часа и вернулась с шестнадцатью яйцами и несколько более спокойным выражением лица. В ее волосах торчало множество мелких веточек и сухих листьев, а судя по виду ее ботинок, моя дочь весь этот час в основном занималась тем, что пинала деревья.

Я не знаю, какое занятие нашел для себя Джейми, однако он вернулся как раз к ужину — насквозь пропотевший и встрепанный, но внешне спокойный. Оба они демонстративно не замечали друг друга, что было довольно трудно для персон таких размеров в помещении размером в двенадцать квадратных футов.

Я посмотрела на Яна; он тут же скосил глаза и поспешил помочь мне водрузить на стол большой котелок.

Разговор во время ужина ограничивался просьбами передать соль, а после еды Брианна перемыла тарелки и уселась за свою прялку, нажимая на педаль с совершенно ненужной силой.

Джейми окатил ее взглядом, потом кивнул мне и вышел за дверь. Когда я мгновением позже последовала за ним, он ждал меня на дорожке, ведущей к уборной.

— Что мне делать? — спросил он без лишних церемоний.

— Извиниться, — твердо ответила, я.

— Извиниться? — Мне показалось, что у него от изумления даже волосы зашевелились, хотя, пожалуй, в этом был виноват ветер. — С какой стати? Я ничего плохого не сделал!

— Ну, а разве это имеет значение? — пылко возразила я. — Ты спросил меня, что делать, и я тебе ответила.

Джейми глубоко вздохнул через нос, задержал дыхание на несколько мгновений — а потом вдруг повернулся и широкими шагами вернулся в дом, причем его плечи вздернулись чуть ли не к самым ушам, как будто он отправлялся на крестную муку. Я помчалась следом.

— Прошу меня извинить, — сообщил Джейми, останавливаясь перед Брианной.

Она, удивленная, выронила моток пряжи, но успела его подхватить.

— Ох… — выдохнула Брианна и покраснела. И тут же сняла ногу с педали, и колесо прялки, скрипнув, замедлило ход.

— Я был не прав, — продолжил Джейми, бросив на меня быстрый косой взгляд. Я ободряюще кивнула, и он откашлялся. — Мне не следовало…

— Все в порядке, — быстро сказала Брианна, ища его взгляд. — Ты не… я хочу сказать, ты ведь просто пытался мне помочь. — Она опустила голову и посмотрела на нить в своих пальцах. — Я тоже виновата… мне незачем было так на тебя набрасываться.

Джейми на мгновение зажмурился и вздохнул, потом открыл глаза и посмотрел на меня, приподняв одну бровь. Я осторожно улыбнулась и вернулась к своему занятию — мне нужно было растолочь в ступке семена фенхеля.

Джейми придвинул табуретку и сел рядом с Брианной, а она повернулась к нему, одновременно останавливая рукой колесо прялки.

— Я знаю, что ты желал только хорошего, — сказала она. — И ты, и Ян. Но разве ты не понимаешь, па? Я должна дождаться Роджера.

— Но если с твоим мужчиной что-то случилось… ну, он ведь мог попасть в какую-нибудь беду…

— Он не умер. Я это знаю. — Брианна говорила с той страстной уверенностью, с какой говорят люди, желающие подчинить реальность своей воле. — Он придет. И как он себя почувствует, если обнаружит, что я уже замужем за Яном?

Ян поднял голову, услышав свое имя. Он сидел на полу возле очага, а на его коленях лежала здоровенная голова Ролло, чьи желтые волчьи глаза превратились в едва заметные щелочки от удовольствия, — Ян методично расчесывал его густую шерсть, выбирая из нее репьи и клещей.

Джейми с бесконечно разочарованным видом запустил пальцы в волосы.

— Да ведь я уже везде разузнавал о нем, сразу начал, как только ты мне о нем рассказала, девочка! Я даже послал Яна в Кросскрик, чтобы он передал записку в Речную Излучину, и чтобы капитан Фриман поспрашивал о твоем Роджере у всех, кто живет вдоль реки. И Дункан кругом разослал весть, по всей долине Кейпфир, на север, до Эдентона и Нью-Берна, и на всех пакетботах о нем знают, от Вирджинии до Чарльстона! И — ничего! — Джейми снова посмотрел на меня, взглядом моля о понимании. — Ну что еще я мог сделать? Этого человека никто нигде не видел! Если бы я думал, что есть хотя бы малейший шанс… — Джейми умолк, прикусив язык.

Брианна опустила взгляд на пряжу, которую тискали ее пальцы, и вдруг быстрым коротким жестом оборвала нить, тянувшуюся к колесу. Оставив свободный конец болтаться в воздухе, она встала, ушла в другой конец комнаты и села у стола, спиной к нам.