— Что это за украшение для дома — почтовый ящик? — спросил Оливер Петру.

— Ну, это всё же придаёт хороший вид дому. Не у всякого есть такой почтовый ящик на доме! — отвечала она.

— О, я видал, когда путешествовал, даже вызолоченные почтовые ящики.

— Вызолоченные?

— Ну, да! Сверху донизу. И с императорской короной сверху.

Но Петра ведь уже столько раз слышала рассказы о том, что видал Оливер во время своих странствований по свету!

Оливер, действительно, поговорил с мальчиками по поводу похищенных у Мартина рыб. Но разговор этот заключался лишь в том, что он подарил им целую крону, чтобы они уладили это дело. Ведь он не был так глуп и по своему хорошо относился к детям! И дети любили его за это. Абель даже покупал для него лакомства на свои собственные деньги. Мальчики пошли к Мартину и принесли ему четыре рыбы, взамен тех, которые они взяли из его ящика. Они ведь только позаимствовали у него, чтобы пополнить количество, обещанное ими доктору.

— Вот эти рыбы, Мартин, — сказали они. — Мы сами от себя отдаём их тебе и в другой раз принесём тебе за это ещё четыре штуки!

Такая честность со стороны мальчиков смутила Мартина и он только пробормотал, что незачем было так торопиться отдавать ему.

— Всё-таки! — возразили мальчики. — Вот рыбы, и мы благодарим тебя за помощь.

Откуда же Абель доставал деньги? Он ловил рыбу. Мальчики увлекались своим ремеслом, голова у них была занята отнюдь не школьными уроками и между собой они разговаривали не об учителях, а о состоянии своей кассы. Счёт деньгам у них был в голове. Они помогли немного одному товарищу, который очутился в затруднительном положении, часть денег проиграли, но у них всё же осталось кое-что, серебро и кредитные билеты.

Абель часто виделся с маленькой Лидией. Он знал её за хорошую девочку и она не раз оказывала мальчикам услуги во время их проделок, охотно исполняла роль часового и предупреждала их об опасности, когда они совершали набег на сад аптекаря.

Когда Абелю минуло двенадцать лет, то он решил посвататься к Лидии. С некоторого времени она очень похорошела и Абелю показалось, что за нею ухаживает другой мальчик, сын кистера5 Рейнерт, который носил модные штаны до колен и часовую цепочку своего отца. Это побудило Абеля не откладывать своего решения. Он привёл его в исполнение в одно из воскресений, когда они вдвоём сидели на маленьком дворике у Иёргена и весело болтали. Лидия, говоря про одну девочку, сказала, что не понимает, как это она может играть в куклы! «Я на свою куклу и смотреть не могу!», прибавила она. Абель, услышав эти слова, решил, что Лидия стала взрослой и потому ей можно сделать предложение. Но маленькая Лидия не сразу поняла его, хотя он говорил прямо и высказал всё, что нужно. Он должен был ещё раз повторить ей свой вопрос, уверенный в её согласии. Однако когда она наконец поняла его, то, наморщив бровки, наотрез отказала ему. Она обдумала всё хорошенько. Они были всегда такими друзьями, но обручиться с ним? О нет, никогда!

Бедный Абель был так потрясён таким неожиданным отказом, что в первый момент совершенно растерялся и не мог выговорить ни слова. Наконец он собрался с мужеством и сказал: «Прощай!». Он хотел её поблагодарить за её дружбу, но лицо у него вдруг передёрнулось и он поспешил уйти.

Это событие нанесло большой удар его жизнерадостности. Он похудел и прежняя его весёлость и беспечность совершенно исчезли. Им овладело уныние, и он обыкновенно прятался в тёмных углах и там сидел, печальный и одинокий. Это были самые тяжёлые зимние месяцы, которые он когда-либо переживал. И никого у него не было, кому бы он мог довериться. Он жил словно в пустыне, среди развалин, со своей тяжёлой мукой в душе. Маленькая Лидия не делала никаких попыток к сближению. Может быть, она уже позабыла его? Похоже на то! Она, как будто, даже избегала его.

Абель попросил своего отца, чтобы он отдал его в военную школу. Отец не посмеялся над ним, а обсудил с ним этот вопрос, говоря, что он должен немного подождать, о немного! — всего несколько месяцев. Абель увидит, как они скоро пройдут! Ведь скоро наступает весна, а на Пасху или на Троицу, он отправится с отцом в дальнюю поездку.

Но Абеля вовсе не радовала мысль о дальней поездке. Лучше всего хотел бы он сидеть, незамеченным, где-нибудь в укромном местечке, и думать. Так провёл он всю зиму. Дома он бывал только по ночам. Днём он ходил в школу и занимался смертельно скучными уроками, а вечером отправлялся к городскому инженеру, которому он служил в качестве рассыльного, и исполнял его поручения. Его брат, Франк, отличался от него. Он шёл по прямому пути, никуда не уклоняясь. Какая огромная разница существовала между братьями! Франк переходил из класса в класс и в школе хвалили его, как способного и умного ученика. Казалось, будто они произошли не от одних и тех же родителей, и как будто не было даже никакой родственной связи, не только между братьями, но и между Франком и его родителями. Дома Франк тоже держал себя как-то неприступно, был очень серьёзен и прилежен и постоянно читал Абелю нравоучения, как взрослый. Он говорил Абелю тоном настоящего школьного учителя: «В твои годы это следовало бы знать!» — поучал Абеля как держать себя в школе, вставать и кланяться, когда учитель входит в класс. Это было невыносимо!

Франк выдержал экзамен в средней школе и тогда возник вопрос, что ему делать дальше? Конечно продолжать учение. И сам Франк хотел этого. Но директор школы и доктор советовали ему, как и другим юношам, которые слишком много занимались, совершить прогулку в горы, для подкрепления сил. Это было решено, но прежде, чем отправиться в экскурсию, аккуратный Франк тщательно взвесил все вещи, которые брал с собой, свой ранец и даже свои башмаки.

Если бы Абель так же хорошо учился, то и он мог бы отправиться в горы и это укрепило бы его силы. Но как раз в это время Абель находился в очень удручённом состоянии и ничего не хотел делать. Однажды Эдуард пришёл к нему и сказал, что им надо выехать на рыбную ловлю, так как в море показались целые стаи мерланов. Однако и тут ему пришлось целый час уговаривать своего товарища. Абелю было особенно тяжёло отказаться от своего места у инженера. Правда, он получал там гроши, но с ним обращались очень ласково и жена инженера угощала его большими бутербродами. Если же Абель займётся рыбной ловлей, то вынужден будет оставить это место. Ему это было так трудно, что он откладывал изо дня в день. Наконец Эдуард рассердился и сказал ему, что он поищет себе другого товарища.

— Ах, так! Но откуда же ты возьмёшь лодку? — возразил Абель.

Эдуард смутился. Ведь лодка была Абеля, так как принадлежала его отцу. И впервые в своей жизни Абель испытал некоторое чувство торжества, особенно приятное ему, потому что это касалось Эдуарда, брата маленькой Лидии. Эдуард сразу присмирел после этого. Тем не менее, Абель был всё-таки привязан к своему старому товарищу, и хорошенько обдумав дело, пошёл к инженеру и отказался от места. Всё сошло бы гладко, если бы жена инженера не приласкала его, как мать, и не сказала бы ему, прощаясь с ним: «Бедняжка Абель, у тебя такая маленькая, худенькая ручка!». Абель ушёл от неё, заливаясь слезами. На улице, кто-то крикнул ему: «Ого! Уж не побили ли тебя там?».

Очутившись снова на лодке, Абель мало-помалу пришёл в себя. Он чуть не превратился окончательно в сухопутную крысу, в простого слугу, в конюха! А теперь он снова качался на волнах и всё кругом было так хорошо знакомо ему. Товарищи опять стали зарабатывать и у них завелись карманные деньги. Купец Давидсен продал им хорошие приборы для рыбной ловли, согласившись принять в уплату рыбу. О, с ним можно было вести дела! И теперь ни один рыбак в городе не был так хорошо снабжён всем необходимым, как они. Через неделю Абель уже окончательно втянулся в прежнюю жизнь.

Но воспоминание о маленькой Лидии всё же мучило его. Он делал большие обходы, чтобы только не встречаться с нею и никогда не упоминал её имени. Однако ему хотелось услышать его от Эдуарда и он прибегнул к хитрости, чтобы заставить Эдуарда заговорить о ней, или хотя бы только произнести её имя.