Руслан не посмел подслушивать.

Он отвернулся к стене, закрыл глаза и заставил себя уснуть.

Несколько дней спустя они покинули посёлок. Томми шёл почти налегке: запас еды на сутки и большая фляга воды. Моток верёвки, аптечка, компас и американский паспорт. Это всё, чем Руслан и Минди могли снабдить его для выживания в будущем. Каким оно будет – будущее?

Это и предстоит узнать Томасу.

Мама с сыном стояли в обнимку. Руслан старался не глядеть в сторону женщины. Смерть подобралась к ней слишком близко. Выпали волосы, на коже появилась болезненная бледность и язвы, похожие на синяки.

У Томми ничего похожего не было, но ведь и он получил дозу радиации. В любой момент могут проявиться последствия. Минди тихо плакала, ласкала сына, а он просто смотрел на неё, как будто пытался впитать глазами всё, что только можно, чтобы унести с собой туда, откуда невозможно вернуться. В будущее, в котором его мамы уже не будет на свете.

– Будь внимателен, солнце, – прошептала Минди и отдала мальчику пистолет, – Доверяй людям, но не забывай, этот мир очень опасен. Не все такие, как Руслан.

Мальчик посмотрел на жителя посёлка и печально улыбнулся.

– Спасибо вам, сэр Руслан.

Мужчина поднял руку, сложил пальцы буквой «V». Древний жест английских лучников, известный со времен столетней войны. Впоследствии его трактовали по-всякому. «Пока мы живы, нас не победить», вот его истинный смысл, так казалось Руслану.

У Томми есть шанс победить и выжить.

Мальчик проверил настройки прибора и включил его. В ореоле белого мерцания несколько секунд был виден детский силуэт, потом он растаял.

– Лети, мой ангел, – прошептала американка, прижалась к Руслану и зябко поёжилась.

Потом они долго стояли вдвоем на поляне. А небо сыпало на землю медленным снегом.

Она умерла весной.

Так странно, что её жизнь оборвалась в тот самый день, когда перестал падать снег. Из-за облаков выглянуло усталое, бледное солнце, а много часов спустя с низких приземистых крыш на снег, который казался вечными, сорвались искристые росчерки капели.

Руслан стоял на кладбище и раз за разом перечитывал строки, выжженные паяльником на прочной дубовой доске:

Перед смертью женщина отдала Руслану блокнот и серебряный кулон с миниатюрой.

В самом низу доски стояла подпись: Здесь покоится Аманда Гровер (1997– 26 гг. после У.С.) Отважная мать и просто хороший человек. Мы молимся о тебе и помним тебя. Прими, Господи, в объятья свои, её душу.

Руслан немного отошел от берега моря и снова остановился, опустил руку в карман. Достал медальон, открыл его и посмотрел на детское лицо с задорной улыбкой.

Портрет её сына. Минди отдала Руслану самое дорогое, что у неё было: память и боль своей души, доверила ему это скромное украшение.

Еще вчера саму Руслану его судьба казалась никчёмной. Всё, что у него было и осталось, это надежда на жизнь и вера в то, что жизнь эта не напрасна. Может быть, весь её смысл был в том, чтобы помочь этим двум людям. Одновременно чужим и близким.

Он оставил внутри себя память о Минди, словно перенял частичку отношения к Томми. Он думал о мальчике так, будто его собственный сын идёт сейчас неведомыми тропами будущего.

Руслан понимал – ему предстоит создать это будущее.

В городе Сидней на перекрёстке возле летнего кафе собралась толпа народа. Горожане сосредоточили внимание вокруг какого-то центра, не видимого Чарли. Мальчик посмотрел по сторонам, как учила его мама, нет ли машин? Автомобили не двигались – замерли, точно в пробке, многие уткнулись капотами в обочины. Там, где светофоры меняли цвет и звали проезжать, бестолково гудели клаксоны. Люди распахивали двери, бросали машины и спешили узнать, что происходит.

Чарли перебежал дорогу и протиснулся во взрослую толпу. На шестилетнего мальчика в шортах и яркой рыжей майке недовольно косились, но уступали, пропускали вперед, так Чарли отвоевал себе место возле столиков. Там стояло два потрёпанных радиоприёмника, они передавали сообщения в прямом эфире. В одном звучали слова на родном языке, но многих слов мальчишка не знал, и только догадывался о тревожном смысле передачи.

– Третий позиционный район фиксирует цели, – испуганный голос прерывался треском помех и доходил до истошного крика, – Их слишком много – – – Наш спутник ослеп – – – РВП не больше двадцати минут – – – Мы по ним отработали, но это всё, что есть. Помоги нам – – –.

Эфир затянулся тихим шипением, голос умолк. Второй приёмник так же трещал помехами, и кто-то ругался на чужом языке.

Маленький слушатель растерянно смотрел по сторонам.

– Чарли, ты чего тут делаешь?

Незнакомец присел на корточки и заглянул в лицо ребенку. Чарли ничуть не испугался рыжеволосого бородача в ковбойской шляпе, джинсах и жилетке.