– Откуда вы меня знаете? – удивился мальчик.

– Я много чего знаю, – сказал ковбой, и почему-то его голос звучал грустно, – Тебе тут нечего делать, беги домой, родители ищут.

Спокойный голос убедил малыша. На выходе он обернулся и услышал слово, сказанное шёпотом. «Война». Людское беспокойство подхватило брошенное слово, как отчаянный осенний ветер сухую листву, и слово заметалось по губам, по взглядам, губы и руки похолодели от ужаса. Тогда Чарли не мог понять, от чего все напуганы. Он снова посмотрел по сторонам: машины оставались там, где их и бросили, может быть теперь им никуда ехать? Мальчику передался всеобщий безотчётный страх. Он бросился прочь от кафе, и прежде, чем успел добежать до крыльца родного дома, в городе раздались первые выстрелы.

– Мама, там, по-моему, война, – с порога выкрикнул Чарли.

Мама всегда была к нему нежна и внимательна, не то, что папа. Она легко понимала детские заботы и тревоги, находила нужные слова. Сейчас Чарли ждал: она подойдёт, успокоит, скажет, что всё пустяки, и даже война – это не страшно. Ещё с утра она была такой, какой он привык её видеть. И вот после короткой утренней прогулки её как будто подменили. Белокурая женщина с большими глазами только внешне напоминала маму. Она даже не заметила его испуга.

– Да, война. Сейчас же иди в свою комнату, выбери несколько игрушек, мы возьмём их в поход.

Чарли удивился её ровному, бесчувственному голосу, но по привычке подчинился. И тут его окликнул отец.

– Чарли, подойди ко мне, пожалуйста.

Отец для мальчика был человеком-загадкой. Он уходил на службу ранним утром, а возвращался затемно, когда все спали. Чарли не ждал его внимания, и вслед за обращением поймал себя на мысли, что смотрит на отца так, будто видит впервые.

Высокий мужчина в тёмной форме со знаками отличия присел на стул, и едва мальчик приблизился, взял его за руку. Военный выглядел усталым и растерянным. Чарли стало не по себе от взгляда тёмных глаз, от тени отчаянья на смуглом лице.

– Сынок, я уеду на какое-то время, что бы ни случилось, пока меня нет, ты – старший мужчина в семье. Я хочу, чтобы ты слушался маму и защищал её. Обещай мне, Чарли, что так и будет.

Чарли не сразу разобрался в смысле взрослых слов, и вместо ответа растерянно моргал. Взглянул на маму, точно искал её поддержки, подсказки во взгляде. Но незнакомка, так похожая на мать, со странной мукой на лице смотрела куда-то мимо Чарли. Тогда он не понял, чего ей стоило быть решительной и сильной, когда вокруг весь мир летел в пропасть.

Отец до боли обнял мальчика, поднялся со стула, взял приготовленный чемодан и быстро пошёл к дверям на улицу.

– Чарли, иди к себе, – опять приказала мама, и в этот раз он выполнил её приказ. Мальчик слышал обрывки разговора, пока шёл по лестнице:

– Вас заберут спецтранспортом. У них всё предусмотрено. Вы просто сидите дома, и никуда не выходите. На улицах беспорядки.

Мама ответила голосом и сдавленным плачем, но Чарли её слов не разобрал.

Когда он вернулся в гостиную с игрушками, мишкой и паровозиком, чужая женщина, одетая в спортивный костюм и горные ботинки, собрала сумки с нужными вещами – два мешка на молниях едва не лопались по швам.

– Чарли, ты взял игрушки?

– Да.

– Хорошо, мы заберём их в убежище. Транспорт ещё не подъехал, он будет с минуты на минуту. Мне надо зайти в универмаг, купить кое-что, – женщина держала в руках измятый лист линованной тетради, исписанный с обеих сторон, – Я быстро, туда и обратно. Малыш, ты пока тут подожди и никому не открывай, слышишь?

Чарли кивнул.

Она открыла дверь, и в дом ворвался шум растревоженного города – гудки сирен, стрельба и крики. Потом дверь закрылась, и дома снова стало тихо.

Когда мама ушла, мальчик подумал, а если там война, и его папа – военный, то вдруг его убьют? И он больше никогда его не увидит. В догадке была половина правды, а о второй половине Чарли узнал через несколько дней: его мама не вернулась из магазина, а транспорт так и не приехал.

Из окна он видел, как в доме напротив неизвестные люди выбили стёкла, взломали дверь и вытащили на улицу несколько сумок. На следующий день разграбленный дом подожгли. Огонь гудел и разбрасывал рыжие краски по углам – туда, куда проникал свет из окон. Пламя доедало обреченное здание целую ночь, и мальчик в ужасе прятался в тени, боялся, как бы огонь не дотянулся к нему через улицу.

Что будет, если в дом проникнут чужие? Они, конечно, отберут его игрушки, а всё остальное сожгут. Но ему повезло – снаружи их дом имел потрёпанный вид, фасад давно нуждался в капремонте, и бандиты его и не тронули. Мальчик ждал день, потом ночь, день за днём. Старался не шуметь, и даже свет по ночам не включал. Иногда, прежде чем уснуть, плакал и шёпотом звал маму, вспоминал, какой она была до войны – доброй и чуткой, надеялся, а вдруг она вернётся, станет прежней.

Пока не кончилась еда, мальчик сидел взаперти. Разогревал продукты в микроволновке, а когда в дом перестали подавать электричество, приучился есть холодную пищу.

Он не знал, сколько времени длилось его безопасное заточение. Однажды голод пересилил страх перед бандитами, и малыш попробовал выйти из дома, но дверь оказалась запертой на ключ. Тогда Чарли покопался в россыпи деталей детского конструктора, нашёл там инструменты и развинтил с их помощью замок. Подумал и положил отвертку в карман, вдруг пригодится?

Малыш осторожно приоткрыл входную дверь и посмотрел по сторонам. Вся улица была забросана каким-то бесформенным мусором, во многих домах на месте окон чернели провалы в обрамлении неровных, запылённых зубьев. И дом напротив, и ещё полдюжины домов стояли обугленными, дырявыми, словно скелеты. Людей не было, казалось, город вытеснил всё живое глубокой, загадочной тишиной. И людям надоело гулять по неубранным улицам, они куда-то ушли, а может, ушли на войну, подумал Чарли и отправился на поиски еды.

Он не успел дойти до магазина – лица коснулся странный, лёгкий холод, как будто капал дождь, но это касание было особенным, мягким. Чарли присмотрелся к тротуару, взглянул на серое, хмурое небо и поднял руки ладонями вверх: оттуда падал редкий, невесомый снег. Мальчик удивился – он слышал от мамы, что сейчас ноябрь, и скоро лето, тогда почему летит снег? А если снег, то надо одеться по-зимнему, сообразил Чарли и вернулся домой. Но тёплые ботинки, купленные мамой год назад, оказались малы. Надо искать не только еду, но и ботинки, решил Чарли, надел тёплую куртку, взял детский рюкзачок и положил туда любимые игрушки. Он не хотел оставлять дверь дома нараспашку, но с вынутым замком она никак не закрывалась. Тогда мальчик подобрал на мостовой увесистый камень и прижал им дверь. Дом будет закрыт, пока он не вернётся, решил малыш и зашагал по городу прочь.

Сидней обезлюдел несколько недель назад, и кое-где разбросанный по улицам мусор источал нестерпимые резкие запахи. Такие неприятные места облюбовали вороны и бродячие собаки. Они суетились поодиночке или стаями, растаскивали, рвали тёмные пакеты, ворохи грязной ткани. И с подозрением смотрели на Чарли. Некоторые мусорные кучи походили на тела людей, но дальше детский разум эту мысль не развивал. Малыш не представлял, что значит смерть, и как она выглядит.

Чарли долго искал супермаркет. Он впервые гулял по городу без мамы и быстро заблудился. Длинный магазин сети SPAR оказался завален какой-то рухлядью у входа и вдоль стен, в огромных окнах не осталось целых стёкол. Здесь тошнотворный запах был особенно силён, а стены выглядели избитыми, поцарапанными, точно украшенные крапинками летнего дождя. Во тьме за пустотами окон стояли обнаженные витрины. В такое страшное, пустое место Чарли войти не решился и продолжил поиски.

Наконец, он отыскал небольшую лавку со скромной вывеской. Дверь была заколочена досками, а окна, кроме одного, остались целы. Чарли собрался влезть внутрь через разбитое окно, но не успел, из магазина его громко окликнули.

– Вали отсюда, малявка!