– Температура?

– Ну есть, наверное, – она провела ладонью по лицу. Волосы выбились из-под заколки, прилипли к потной коже, перепачканной сажей от костра.

– А задержка?

– Да причём тут это? – огрызнулась Марина, – Тоже мне, женский врач.

Девушка смотрела на японца с неприкрытым раздражением.

Акихито нервно рассмеялся и тут же осекся. Эта девица в охотничьем костюме может разозлиться и плеснуть в него кипятком, с неё станется. Как раз в котелке закипело.

– У меня в сумке была но-шпа. Знаешь такое лекарство? Ох… там иероглифы. Жёлтый тюбик с серой крышкой. Маленькие жёлтые таблетки. Возьми пару.

– Зачем?

– Беременным помогает.

– Да как ты смеешь, урод!? – Марина схватила в руку ветку и замахнулась на разведчика, – Ты что, не понимаешь? Он погиб.

– Кто?

– Врач из посёлка. Дима, – она всхлипнула, – Месяц назад. Упал в яму с какой-то зеленой дрянью. Мерзкая слизь, заросло чем-то. Я пробовала его вытащить, но это был яд. Или укус. Или заражение. Да не знаю я!

Акихито присел на лежанке. Перед глазами опять поплыли круги, он почувствовал слабость. Организм продолжает борьбу, но пока он все-таки болен.

Он разведчик, а не врач и не ученый, да, и он не мог бы объяснить свой интерес. И подавить его он тоже не мог.

– Покажешь мне это место? Может быть, это заразно, у болезней бывает инкубационный период… Прости, я горою глупости. Ты понимаешь во всём этом лучше, чем я. Просто надо на карте отметить, вдруг ещё кто попадёт? Тебе повезло, что сама осталась в живых.

Марина отвернулась к огню и всхлипнула.

– Он был мне как старший брат. Как отец. А теперь я вернусь в посёлок, что обо мне подумают? Что скажет его сын? Вдруг ты прав?

– Ты давно с ним спала?

– Спала? С ним? Я вообще ни с кем не спала, – еле слышно проговорила Марина, – Я девственница.

Когда Акихито достаточно окреп, Марина проводила его к тому месту, где погиб Дмитрий. Мрачный пруд зарос непонятной зеленью, ее поверхность медленно шевелилась.

– Не подходи близко, – остановил девушку разведчик, – Мне кажется, это очень и очень опасно.

– Да? Ещё бы! – огрызнулась Марина, – Я за ним в воду прыгнула, но этот водоём, он словно бездонный.

Японец наклонился к странной зелени. Ему показалось, что та потянулась навстречу. Он отшатнулся.

– Повезло, что ОНА тебя не тронула. Готов поспорить, это она убила твоего Дмитрия. Я видел, когда летал. Деревца стояли сухие, как будто мертвые. А снизу их облепила эта зеленая субстанция.

Марина устало вздохнула и шмыгнула носом. Она слишком долго таила в себе эту боль, и вот теперь прикрыла глаза руками, не выдержала, заревела. Акихито подошёл и обнял девушку за плечи. Марина дёрнулась, но японец не отпустил.

– Тихо, тихо, – прошептал Акихито, и только крепче к себе, – Я знаю, каково это. Мне также не повезло, как и тебе. Мой друг тоже погиб.

Он говорил по-японски. Но Марина как будто поняла его. Уткнулась в плечо и, уже не стеснялась, рыдала в полный голос. Акихито медленно гладил её по щекам, по волосам. И между пальцев было мокро от слёз.

Настал день, когда они собрались в путь. Перед этим разведчик осмотрел место крушения. Папку с документами он отыскал, а томик стихов не нашел, и это его сильно огорчило.

Марина ждала у края просеки.

– Не нашёл?

– Ты про что? – Акихито задумался и не понял вопроса.

– Стихи.

– А, К.Р.? Нет, не нашел.

Девушка уныло покачала головой. Поправила тугой охотничий лук, плотно пригнанный к рюкзаку. Вещей оказалось немного, и разведчик был этому рад. Он опасался за Марину – девушка наотрез отказалась от помощи.

– Жалко, я почитать хотела, – она нагнулась и сорвала стручок недотроги. Мелкие семена посыпались на землю.

Акихито хотел было сказать, что как-нибудь найдёт книгу и обязательно даст ей почитать. Но тут же подумал – а разве теперь это возможно. Даже если удастся отыскать его стихи в библиотеке, вряд ли его снова отпустят с Ниххона.

– Ну что, пойдём?

Акихито снова предложил свою помощь:

– Ты знаешь, я не сомневаюсь, ты можешь всё это унести, вес небольшой. Но ты подумай о ребёнке. Тебе нельзя сейчас таскать тяжести.

Марина посмотрела на него таким взглядом, точно хотела убить на месте.

– Ты придурок! Да как ты смеешь!?

Акихито терпеливо наблюдал, как девушка пытается взять себя в руки. Она стояла и молчала – не то успокаивала себя каким-то упражнением, не то к чему-то прислушивалась. Наконец она стащила с плеч рюкзак и поставила его на землю.

– Наверное, ты прав. Как же ты все-таки угадал, а? Я не могу в это поверить, Акихито, – она старалась не смотреть ему в глаза, – Ума не приложу, как так могло получиться. Я, правда, не могу в это поверить.

Японец подошёл и медленно надел рюкзак на плечи. После болезни он все-таки ослаб, даже полупустой рюкзак показался нелегкой ношей. Но он не подал виду.

– Однажды я слышал – это возможно. Теоретически, конечно. Врач разъяснил бы лучше, – японец замер в растерянности. Девушка могла опять сорваться в истерику, при слове врач он вспомнила Дмитрия, он понял это по лицу. Однако, Марина сдержалась. Он выждал ещё немного и продолжил:

– В том случае, если случайный биохимический стимул оплодотворит клетку, вернее, нет, не оплодотворит. Запустит механизм деления. Тут можно сразу определить и пол и на кого будет похож малыш.

Она спросила тихим, напряженным голосом:

– И что же можно определить?

– Опять же теоретически. Это будет девочка, похожая на тебя, как близнец.

Акихито смотрел на Марину, ему было одновременно грустно и забавно.

Девушка не находила себе места, она готова была разозлиться на японца, наброситься и кулаками выместить на нём весь гнев. Но при этом она понимала, что он ни при чём. Единственное, что ее сдерживало – это его искреннее участие.

– Ладно, пошли, – тихо сказала Марина.

Акихито выждал, пока она отойдёт на несколько шагов, в последний раз оглянулся на мертвый конвертоплан и поспешил за Мариной.

Поселок Надежда находился в тридцати километрах от места крушения. Это если по прямой, а им предстоял путь по тайге, где надо обходить завалы, болота и опасные места, покрытые странной ползучей зеленью, похожей не то на мох, не то на водоросли. После Утра Смерти цунами сильно проредили прибрежную тайгу, но с той поры прошло не мало времени, тайга ожила и кое-где опять стала густой и непролазной.

В пути Марина рассказывала Акихито про тайны таежных трав. Она ни разу не обмолвилась о Дмитрии, но разведчик понимал – она постоянно его вспоминает. Такая рана в душе заживет еще не скоро.

– Ты сейчас думаешь, что я не хочу возвращаться в посёлок из-за того, что у Дмитрия семья и ребёнок? – неожиданно спросила она.

Акихито даже споткнулся от неожиданного вопроса. Однажды он и правда об этом подумал. Но эта проблема волновала его существенно меньше, чем полагала Марина.

Наверное, этот вопрос она сама себе задает не впервые, подумал японец. А сможет ли он помочь найти ей ответ?

Разведчик возобновил темп ходьбы, он сделал вид, что не расслышал ее вопроса. На самом деле, он просто не знал, как ответить.

– Они будут думать теперь все, что угодно. Комендант не знаю, что сделает. Он мужик крутой, понимаешь? Лишний ребёнок сейчас просто не к месту. И так живём впроголодь. А решат, что отец его Дмитрий. И, как ты думаешь, кому достанутся заботы о нём, обо мне?

Акихито хмыкнул.

– Да, его сыну. Он на пару лет меня моложе, ему всего двадцать. И ведь его не переубедишь, понимаешь? Его мама умерла несколько лет назад, и ему в принципе всё равно, с кем его папочка будет жить. Но меня он недолюбливает. И теперь решит, что это я во всём виновата. В том, что беременная, в том, что погиб Дмитрий.

Разведчик молчал. При ходьбе под ногами негромко хрустели ветки, в кронах деревьев еле слышно гудел ветер. Осенняя тайга была полна прохладной, сонной тишины. Акихито не удивился, когда с неба упало несколько невесомых капель. Посмотрел на руку и увидел, что это не дождь, а снег.