День за днем его люди пытались привнести хоть какую-то жизнь в неподатливую землю. Но их посевы погибали, коровы не давали молока, а овцы рождались с двумя головами и не жили больше недели.

Проклятие. Макбрадены были прокляты, и их соседствующий клан, Фарданы, тоже. Как глава клана, Гейбриел Макбраден предпринял все возможное, чтобы побороть невидимого врага. Он снабдил людей агротехникой, сам обучался в университете Эдинбурга, но все его старания шли прахом. И хотя некоторые его попытки, например, торговля с другими кланами, увенчались успехом, его люди продолжали голодать.

Существовал лишь один способ усмирить Проклятие и вернуть землям процветание. Гейбриел знал его, и все нутро требовало действий, но вместо этого он вынужден был ждать. Проходили дни и недели, а его соратники все продолжали и продолжали поиски, и ему казалось, что сам он нашел бы быстрее.

– Всадник! – Девятнадцатилетний брат Гейбриела, Патрик, ворвался в просторный холл. – Гейбриел, я вижу всадника. Он мчится, словно сам дьявол!

– Кто это? – спросил Гейбриел, повернувшись к Патрику.

– Пока не могу сказать точно, очень темно. Ты должен выйти ему навстречу!

Гейбриел не смел даже надеяться. Столько раз он ожидал победы, но в итоге его ждало разочарование. Терпение никогда не было его лучшей чертой, но оно являлось неотъемлемым качеством вождя, способного обеспечить благополучие своих людей.

– Я подожду здесь.

Патрик вытаращил глаза:

– Ты не хочешь посмотреть, кто приехал?

– Проводи его в холл, как только прибудет. – Гейбриел отошел к камину, взял ножку стула, переломил надвое и аккуратно подсунул ее в едва тлеющее пламя. – Он, наверное, совсем промок под этим дождем и будет рад согреться.

– Точно, и еще наверняка проголодался. Пойду посмотрю, есть ли что-нибудь на кухне.

– Ты славный парнишка, Патрик.

Брат нахмурился оттого, что его назвали парнишкой, однако поспешил к двери. Не успел он выйти, как таинственный всадник в сопровождении Ангуса и Эндрю, личных охранников Гейбриела, пошатываясь, вошел в холл. Похожие как две капли воды близнецы-охранники усадили усталого, явно измученного долгой дорогой путника в пустое кресло.

Движением руки он смахнул с головы промокшую шляпу, и она влажным шлепком упала на пол.

– Фергус! – воскликнул Гейбриел. Надежда бешено пульсировала в горле, и он почтительно склонился перед родственником. – Ангус, виски! И где ваше жаркое?

Юный Патрик пулей выскочил из комнаты, спеша на кухню. Ангус вернулся с бутылкой виски, и Фергус протянул за стаканом дрожащую руку. Гейбриел передал ему виски, и Фергус жадно глотнул.

– У-ух! – Облизывая губы, Фергус отодвинул стакан, и Гейбриел отставил его в сторону. – Божественный нектар, истинная правда.

– Сейчас подадут ужин. Сегодня неподходящая ночь для дальних поездок.

– Точно, но я торопился вернуться.

Щеки Фергуса порозовели, прогнав бледность от холода и влаги. Темные глаза горели от возбуждения.

– Мы нашли ее, Гейбриел. Мы нашли твою невесту.

У Гейбриела подкосились колени, и он схватился рукой за стул, чтобы не упасть. Наконец-то. После почти трех месяцев поисков…

– В Англии? – Он задыхался. – Ты уверен?

– Точно, в Англии. – Щеки Фергуса раскраснелись от жара огня. – Пришлось потрудиться, чтобы проникнуть в дом, но сомнений нет. Это точно твоя невеста.

– Что за черт? – Броуди Александр, муж сестры Гейбриела, вошел в комнату с тарелкой жаркого в руках. – Он сказал Англия?

– Да. – Гейбриел поднялся.

– Но ты не можешь туда поехать.

– Я поеду. – Несмотря на свое ликование, Гейбриел не позволил себе ни малейших эмоций. – Наши люди хорошо потрудились, и наконец я могу получить то, что предназначено. Мы едем в Англию сегодня же ночью.

Броуди поставил перед Фергусом тарелку с едой, и тот тотчас набросился на жаркое.

– На дворе страшная гроза. Может, поедем утром?

– Мы и так потеряли много времени. – Гейбриел взглянул за окно, где все еще бушевал ураган. – Я должен заполучить мою невесту. Сейчас. Сегодня же.

– Но…

– Броуди. – Гейбриел строго посмотрел на него. – В ней одной спасение нашего народа.

– Она сассенах!

– Она Фарлан.

– Не знаю, что из этого хуже.

Гейбриел вздохнул и на секунду прикрыл глаза.

– Мы едем сегодня, Броуди. И будем надеяться, что вскоре я вновь проеду через эти ворота, но уже женатым мужчиной.

– Что ж, так и быть. Только не влюбляйся в нее.

Как только Броуди вышел из холла, Гейбриел взглянул на кольцо на своей руке. Простой черный камень переливался тусклым блеском, пробуждая воспоминания о прошлом.

– Не бойся этого, – прошептал он и, сжав кулак, отвел глаза и стал обдумывать планы на будущее.

Неделю спустя

Прием, устроенный леди Дорбартон по случаю обновления интерьера ее лондонского дома, очевидно, должен был стать самым грандиозным событием сезона. Кэтрин не могла не согласиться с этим утверждением, когда она и ее ближайшая подруга, мисс Бет Уотерс, следом за матушкой Бет пробирались сквозь толпу народа, миссис Уотерс устремилась вперед, чтобы поприветствовать одного из своих близких друзей.

Как только дамы вошли в зал, миссис Уотерс незамедлительно вступила в оживленную беседу с другими матронами, восседавшими вдоль стены, а Кэтрин и Бет отошли в сторону и слушали, как оркестранты настраивают инструменты.

Точнее, слушала только Кэтрин. Бет же болтала без остановки, дрожа от возбуждения, словно восторженный щенок. Казалось, она делала все, чтобы заставить Кэтрин вернуться в экипаж Уотерсов, не дожидаясь окончания вечера. Но Кэтрин не думала возражать, непрекращающееся щебетание подруги помогало ей скрыть собственные треволнения.

– А потом мама сказала, что мисс Федертон не может предложить ничего, кроме того участка земли, который явился единственной причиной их помолвки, – с усмешкой говорила Бет. – И что лорд Дирби, как только все бумаги будут подписаны, еще пожалеет, что женился на ней, а не на тебе.

Несмотря на усталость после очередной беспокойной ночи, Кэтрин выдавила улыбку в ответ на нотку сочувствия, прозвучавшую в голосе Бет.

– Нет, правда, Бет, я вовсе не переживаю из-за того, что лорд Дирби решил сделать предложение мисс Федертон.

– Но он сын герцога! И все, говорили, что он очарован тобой!

– Но он сделал предложение другой. Что толку говорить о том, чего уже не изменишь?

– Ты не хотела стать герцогиней? – Глаза Бет выражали искреннюю озабоченность.

– Меня больше интересует характер мужчины, а не его титул.

– То есть? – Бет тряхнула головой, и темные кудри упали на плечи.

– Я мечтаю о муже, которого в первую очередь буду интересовать я, а не мое богатство. И которому я смогу доверять. Который не станет запирать меня в сумасшедшем доме, чтобы наслаждаться жизнью, проматывая мое состояние.

– Возможно, ты еще найдешь герцога, – кивнула Бет, – который полюбит тебя и заодно сделает герцогиней.

Кэтрин рассмеялась.

– Как мило, что ты еще можешь смеяться, – промурлыкал женский голос. Кэтрин оглянулась и увидела натянуто улыбающихся мисс Пенелопу Лиллибридж и ее подруг – мисс Роуз и мисс Лили Пендлтон. – Если бы я получила отставку от сына герцога, я не только бы не смеялась, но вряд ли отважилась бы показываться на публике.

Кэтрин приподняла брови, глядя на миловидную блондинку. Милая улыбка и кремовая кожа придавали Пенелопе ангельский вид, но злобный огонек, горевший в глубине холодных голубых глаз, выдавал истинную сущность.

– Вряд ли можно сказать, что я получила отставку, Пенелопа. Лорд Дирби просто выбрал себе в невесты мисс Федертон и все.

– Но ведь ты надеялась, что он сделает предложение тебе? – спросила Роуз, ее узкое хитрое личико выражало возбуждение и сладостное предвкушение чего-то скандального.

Хотя Роуз и Лили не блистали красотой и обаянием (именно поэтому, тщеславная и самовлюбленная Пенелопа снизошла до дружбы с ними), они были дочерьми адмирала и имели неплохие связи в обществе.