– Да ты не расстраивайся. Это вытатуировано хной и сойдет через несколько дней. В Нью-Йорке сейчас такая мода. Но то, что вытатуировано у меня на сердце, не сотрется никогда!

В связи с приближающимся Рождеством Атилиу стал уговаривать Элену поехать куда-нибудь, чтобы сменить обстановку и отдохнуть, но она не хотела даже на день расставаться с Марселинью и Эдуардой.

– Пойми, мне тяжело сидеть одному в пустом доме, – пытался воззвать к ее сочувствию Атилиу. – На работе сейчас мертвый сезон – все ушли на рождественские каникулы.

– Да, я тебя понимаю, – оправдывалась Элена. – Только не могу оставить Марселинью на Эдуарду. Она такая неопытная… И малыш по-прежнему нуждается в моей груди… Может, через несколько дней станет полегче. У Марселинью появилась няня, и сегодня ей удалось накормить его из бутылочки. Правда, мне не нравится, что эту няню Эдуарде порекомендовала Изабел.

– Ну почему же? Если она опытная…

– По словам Изабел, эта Лиза работала няней даже в Соединенных Штатах. Похоже, она действительно опытная, но еще не известно, сможет ли ее принять Марселинью.

– Ты же сама говорила, что ей удалось то, чего не удавалось никому: накормить его из бутылочки.

– Да, но это могло получиться случайно. Посмотрим, что будет дальше.

– Тогда не съездить ли мне в Италию вместе с Флавией и Аниньей? – вполне серьезно произнес Атилиу. – Они меня приглашали.

Элена ощутила укол ревности, вспомнив, как Флавии нравился Атилиу. Неужели она и сейчас продолжает его соблазнять? Но уже в следующее мгновение чувство вины перед Атилиу взяло верх над ревностью, и Элена сказала совершенно искренне:

– Что ж, поезжай. Тебе действительно следует отдохнуть.

Атилиу посмотрел на нее испытующе, но не заметил в ее глазах даже малейшего намека на иронию или сожаление и ответил разочарованно:

– Ладно, я еще подумаю…

Когда же Элена рассказала об этом Виржинии, та отругала сестру:

– Ты не имеешь права так плохо относиться к Атилиу. Вы оба потеряли ребенка, но ты получила внука. А что получил Атилиу? Он сейчас лишен даже твоего внимания, не говоря уже о любви!

– Только мне известно, как я люблю Атилиу, – возразила Элена.

– Нет, ты любишь Эдуарду и своего внука. На Атилиу же тебя не хватает. А любовь проверяется в совместных испытаниях. И ты этого испытания пока не выдерживаешь.

– Но не могу же я отказать в помощи Эдуарде. Я нужна ей, и особенно нужна Марселинью.

– Я не призываю тебя отказываться от дочери и внука. Но мне больно видеть, как страдает Атилиу, а ты не хочешь или не можешь его поддержать.

Элена заплакала, потому что в словах Виржинии была горькая правда. Преступление, которое Элена совершила по отношению к Атилиу, так велико, что ей никогда не будет прощения. Этот грех невозможно ни замолить, ни искупить. О нем даже нельзя рассказать родной сестре.

– Обними меня, – попросила ее Элена. – Обними, как в детстве, когда нам было страшно. Мне не хватает человека, который боялся бы вместе со мной и которому я могла бы открыть все, что чувствую.

Виржиния обняла ее, крепко прижав к себе, но при этом сказала:

– У тебя есть такой человек. Это Атилиу. Но на меня ты тоже всегда можешь рассчитывать.

– Да, я знаю. Спасибо тебе, – сквозь слезы вымолвила Элена.

Переступая порог родительского дома, Милена в глубине души надеялась, что Бранка встретит ее пусть и не слишком ласково, но хотя бы приветливо. Должна же она была соскучиться по дочери за все эти долгие месяцы!

Но Бранка осталась верна себе.

– Привет! – встретила она Милену. – Уезжала с одним чемоданом, а вернулась с пятью? Я вначале подумала, что Ромеу ненароком прихватил и багаж Лауры.

– Мама, давай не будем ссориться. Там, в чемоданах, подарки для всей семьи и для моих друзей.

– Наверное, отец посылал тебе слишком много денег, если ты скупила весь Нью-Йорк!

Милена пропустила мимо ушей эту колкость и продолжила миролюбиво:

– А ты не хочешь спросить, чем я занималась там, в Нью-Йорке?

– Меня это не волнует. Ты лучше скажи, чем намерена заниматься здесь!

– Ладно, Бранка, – перешла на более привычный тон Милена. – Меня не удивляет, что вместо сердца у тебя ледышка и что ты встречаешь меня как чужую. По твоей милости я провела за рубежом едва ли не полгода, но они не пропали для меня даром. Я многому там научилась и намерена зарабатывать на жизнь своим трудом. Так что твои деньги мне больше не понадобятся. Кстати, я слышала, фирма, которой ты так гордилась, сейчас отнюдь не процветает.

– Какой же бездушной надо быть, чтобы злорадствовать по этому поводу! – укорила ее Бранка, но Милена не осталась в долгу:

– Я вовсе не злорадствую. Просто ты всегда твердила, что я не должна претендовать на доходы фирмы. Так вот я и не чувствую себя обязанной делить с тобой убытки. У меня будет свое собственное дело!

– Наконец-то! Будешь сама работать?

– Буду.

– И надеешься разбогатеть?

– На твоем месте, Бранка, я бы молилась, чтобы так оно и было. Ведь судя по тому, как плохо у вас идут дела, не исключено, что содержать тебя в старости буду я.

– Ты сначала заработай хоть один реал, – урезонила Милену Бранка. – Думаешь, это просто?

На следующий день Милена повезла подарки в Нитерой, а Бранка отправилась в офис, чтобы повидаться с Марселу.

– Представляешь, Милена заявила, что собирается открыть собственное дело! Будто бы вместе с Лаурой. Как ты думаешь, у них может что-то получиться?

– Если возьмутся всерьез, то может и получиться, – ответил Марселу. – Только не сразу, конечно. И потом, им ведь понадобится стартовый капитал.

– Вот и я о том же! Наверняка Милена попросит эти деньги у отца. А он ей ни в чем не может отказать. Так что ты, пожалуйста, проследи за этим. Компания сейчас находится не в том положении, чтобы можно было выбрасывать крупные суммы на ветер!

– У отца есть и личный счет.

– Об этом я с ним поговорю отдельно. А ты проследи за официальным счетом компании. Вообще я недовольна тем, как вы тут работаете. Что происходит? Пустые кабинеты…

– Мама, ты забыла, что сейчас рождественские каникулы!

– А что в таком случае делает здесь Леу? Я видела, он сидит за компьютером.

– Пусть сидит! – пренебрежительно махнул рукой Марселу. – У него появилась амбициозная идея: подробно изучить инфраструктуру фирмы, понять, отчего мы несем убытки, и затем оптимизировать нашу финансово-экономическую деятельность!

– Никогда бы не подумала, что у него в голове роятся подобные мысли, – удивилась Бранка.

– Да это все Атилиу ему внушает! У него же нет собственных детей, вот он и воспылал отцовской нежностью к Леу.

– А где, кстати, Атилиу? – встрепенулась Бранка. – Что-то я его не видела в офисе.

– На каникулах. Не понимаю я его: никуда не поехал, сидит дома один, потому что Элена все время нянчится с Марселинью.

– И по-прежнему кормит его грудью?

– Наверное. Я в это стараюсь не вникать.

– И совершенно напрасно! – строго произнесла Бранка. – Ведь это что-то близкое к кровосмешению. Кто знает, какие последствия может иметь для ребенка такое родственное вскармливание! Вдруг у него потом проявятся разные болезни, отклонения…

Марселу встревожился:

– Я об этом не подумал… Действительно, пора положить конец опеке Элены. У нас теперь есть няня. А если понадобится кормилица, то я достану ее из-под земли!

Почувствовав резкое охлаждение со стороны Марселу, Элена впала в еще большее отчаяние и вновь обратилась к единственному своему исповеднику – старому, выцветшему от времени дневнику.

Но едва она успела написать несколько строчек, как за дверью раздались крики Ленор – матери Сирлеи:

– Кто-нибудь, помогите! Сеньор Атилиу, вы дома? Помогите!

Атилиу дома не было, и к двери побежала Элена.

– Что случилось, дона Ленор?