– Ты не представляешь, насколько легче, радостнее мне стало жить после того, как я помирилась с мамой, и особенно – с отцом!

– С отцом?! – недоуменно вскинул брови Марселу. – Как это могло случиться? Ничего не понимаю…

– Ты не спеши меня осуждать, – мягко попросила Эдуарда, уловив недовольство в его тоне. – Все произошло случайно. Сандра давно мечтала помирить нас. Но я и сама подспудно была к этому готова. Мне хотелось поговорить с отцом до рождения ребенка. Хотелось избавиться от ненависти к кому бы то ни было. Ведь она может передаться ребенку через кровь… Я этого боюсь.

Марселу не стал вдаваться в суть ее тревог и ответил просто, почти равнодушно:

– Если тебе стало легче и спокойнее, то какие могут быть возражения? Только меня не впутывай в эти дела. И так голова пухнет от проблем, свалившихся на фирму.

У Эдуарды имелось достаточно оснований для беспокойства в связи с предстоящими родами: ультразвуковое исследование с пугающей настойчивостью показывало ягодичное предлежание младенца, и повернуть его головкой вниз врачам никак не удавалось.

А срок вынашивания между тем близился к концу, и доктор Моретти вынужден был принять ответственное решение:

– Надо готовить Эдуарду к кесареву сечению.

– Но почему? Неужели ничего нельзя сделать? – огорчилась та.

– Мы сделали уже все возможное, – пояснил Моретти. – И не хотим подвергать риску тебя и твоего ребенка. Надеюсь, ты тоже этого не хочешь? А шрам на животе – такая мелочь по сравнению со здоровым младенцем! Не правда ли?

– Да, конечно… – пробормотала Эдуарда. – Я полностью доверяю вам. Вот только Марселу расстроится.

– Я сам с ним поговорю, и он поймет, что это единственный безопасный вариант, – пообещал Моретти.

А Элена, желая поддержать дочь, предложила:

– Если мы обе должны готовиться к кесареву сечению, то почему бы не провести обе операции в один день? Ведь это возможно? Я буду с тобой рядом, дорогая. В одной палате. И мы одновременно родим своих сыновей.

– Но у меня только две руки, – напомнил Моретти, однако Элену это не смутило. Она тотчас же нашла выход:

– Вы займетесь Эдуардой, а мной – Сезар.

– Ладно, мы об этом еще подумаем, – сказал Моретти. – А вы обе ни в коем случае не должны волноваться. Все пройдет успешно, я не сомневаюсь.

– Я тоже уверена в благополучном исходе, – поддержала доктора Элена. – А успокоить Марселу мы поручим Атилиу – у него это выйдет лучше.

Марселу долго не мог взять в толк, почему его сын не может появиться на свет естественным путем, без всякой операции. Атилиу как мог пытался объяснить ему:

– Ну понимаешь, твой сын, грубо говоря, уселся на попку, и его никто не может сдвинуть с места.

– Он что, уже сейчас такой ленивый? Это печально, – полушутя-полусерьезно заметил Марселу. – А твой, конечно, стоит и только ждет команды, чтобы выпрыгнуть?

– Да, мой – акробат! – не без гордости заявил Атилиу. – Он стоит на голове!

– Отчего ж мой – такой увалень? – огорчился Марселу. – Не дай Бог, унаследует темперамент дяди Леу!

Атилиу, давно питавший симпатию к Леонарду, вступился за него:

– Твой брат – вовсе не флегматик. Он просто уравновешенный, рассудительный парень. Вы все его недооцениваете.

– Да не о нем сейчас речь! – с досадой произнес Марселу. – Меня беспокоит это кесарево сечение. Моя мать не доверяет ни Моретти, ни Сезару: один – слишком старый, другой – слишком молодой. Надо было ее послушаться и сразу отвести Эдуарду к другому врачу. Может, еще и теперь не поздно?

– В этом нет необходимости. Моретти – опытный врач, и Эдуарда в него верит. Так что не дергай ее. Не делай глупостей.

– Разумеется, уже поздно что-либо менять, – согласился Марселу. – Да и некогда мне этим заниматься. Надо лететь в Манаус. Ты же знаешь, что там будет решаться судьба всей компании.

– Не надо бы тебе сейчас отлучаться из дому, – заметил Атилиу. – У Эдуарды вот-вот могут начаться роды.

– Нет, только на следующей неделе! – возразил Марселу. – Так по крайней мере утверждает ваш хваленый Моретти. А я к тому времени успею вернуться.

– Ну, в таком случае мы возьмем Эдуарду на эти дни к себе. Не возражаешь? Так ей будет легче, а нам всем спокойнее.

Марселу возражать не стал, и Эдуарда на время переселилась к Элене и Атилиу.

В те дни над Бразилией разбушевался ураган, сопровождаемый грозой, смерчами и ливнями. Ни о каком перелете из Манауса в Рио не могло быть и речи. Даже позвонить оттуда было сложно, так как телефонная связь то и дело нарушалась.

Эдуарда нервничала, постоянно повторяя:

– Он не сумеет вернуться до родов! Я это чувствую. Какое несчастье! Сама природа ополчилась против нас.

Элена успокаивала ее, говорила, что будет все время рядом. Но Эдуарда продолжала оставаться в плену страхов и дурных предчувствий.

– Это все плохо кончится. Я знаю, – твердила она. – Не зря такой ураган разразился…

Ближе к вечеру у нее начались схватки, и Атилиу отвез ее вместе с Эленой в клинику.

Доктор Моретти стал готовиться к операции. Сезар тоже был здесь и пытался восстановить душевное равновесие Эдуарды.

– Подумай, из-за чего ты расстраиваешься – из-за того, что Марселу в отъезде? Но он ведь помнит о тебе и прилетит, как только восстановится нормальная погода. Нельзя же рождение ребенка ставить в зависимость от какого-то ливня! Завтра он кончится, и твой новорожденный сын улыбнется солнышку.

Однако эта психотерапия не возымела действия на Эдуарду.

– Сезар, я прошу тебя: уйди, оставь меня с мамой! Он послушно удалился, а Элена стала гладить дочь по волосам, как маленькую. На какое-то время та утихла, но схватки возобновились, и Элена увидела в глазах дочери ужас отчаяния.

– Мама, если я умру… – заговорила глухо Эдуарда.

– Бог с тобой! – прервала ее Элена. – Как можно думать о смерти, когда ты даешь начало новой жизни! Вот уже доктор пришел. И медсестра… Скоро твой малыш появится на свет.

– Нет, мама, дай мне сказать самое главное! – требовательно, окрепшим голосом произнесла Эдуарда. – Если я умру при родах – позаботься о моем ребенке. Пусть они растут вместе – твой и мой. Как братья.

Элена ничего не смогла сказать в ответ, потому что слезы душили ее. Молча поцеловав дочь, она вышла из палаты и только в коридоре дала волю слезам.

Атилиу, все это время находившийся здесь же, обнял ее.

– Не плачь, все будет нормально.

– Ты бы слышал, что мне говорила Эдуарда. Она боится умереть при родах и просит нас взять на воспитание ее ребенка. Так и сказала: «Пусть они растут как братья!»

– Не придавай этому значения, – стал утешать жену Атилиу. – Девочка просто боится. У нее сильные боли, вот ей и мерещатся всякие ужасы.

Он был настолько убедителен, что сумел успокоить Элену, и она велела ему ехать домой:

– Я останусь здесь до утра, а ты все равно ничем не поможешь Эдуарде, только из сил выбьешься. Так что поезжай, пока не наступила ночь. А то я буду волноваться, как ты поедешь на машине в такую непогоду.

Атилиу уехал, а у Элены вскоре тоже начались схватки.

– Наверное, ты слишком переволновалась из-за Эдуарды, – сказал ей Сезар. – Что ж, все идет по твоему сценарию: доктор Моретти оперирует Эдуарду, а я сейчас буду принимать роды у тебя.

Вернувшись домой, Атилиу застал там нежданную гостью – собственную мать.

– Что тебя заставило ехать в такой ливень? Как ты вообще смогла сюда добраться? – набросился на нее Атилиу.

– Очень просто, – расплылась в улыбке дона Филомена. – Я вызвала такси.

– А что случилось? Почему ты приехала?

– Ты не рад мне? – обиженно поджала губы она. – Я позвонила тебе, а горничная сказала, что ты повез Элену рожать…

– Да не Элену, а Эдуарду! Ты ничего не поняла.

– Я все правильно объяснила доне Филомене, – вступила в разговор Тадинья. – Но она приехала…