Стил нахмурился, ему совсем не нравилось преображение мисс Уэст.

– Благодарю вас.

Абигайль стала разливать чай. Она переоделась в бледно-голубое платье с короткими белыми рукавчиками и белой лентой под грудью. Кажется, раньше платье было более густого цвета, но полиняло. Почему-то это раздражало Стила. Не то чтобы она должна быть в шелках и кружевах, но совсем не обязательно выглядеть такой… бедной.

Эта мысль его удивила, потому что раньше он не замечал, что носят служанки. Наверное, потому что Стил не смотрел на них оценивающим мужским взглядом.

Эта мысль причинила ему боль. Он не должен так смотреть на мисс Уэст, но он здоровый тридцатилетний мужчина, а не мертвец и не может не отметить красивую женскую фигуру.

«Может, и впрямь жениться?» – подумал Стил. В этом есть свои преимущества, но вопрос в другом: найдется ли достойная юная леди с прекрасными связями, которая не надоест ему до слез?

Абигайль ничего не чувствовала, кроме беспокойства и злости. Прекрасный восточный чай пропал для нее впустую, как и свежие булочки с клубникой, оставшиеся лежать на тарелке.

Она ждала, когда джентльмены перейдут к инциденту в парке и к ее увольнению. Или по крайней мере устроят ей выволочку. Но мистер Линдер-Майер и лорд Стил говорили о погоде, о последних газетных новостях – и ни о чем существенном.

Лучше бы перешли к делу, а не заставляли ее зря мучиться.

Через некоторое время мисс Уэст осознала, что если слушать внимательно, то в разговоре джентльменов можно уловить непонятный подтекст.

Лорд Стил явно оборонялся от представителя агентства. Даже если Линдер-Майер – дворянин, лорд Стил проявлял к нему избыточное уважение. Может, из-за возраста старика или из-за его бодрой манеры держаться, но лорд Стил был невероятно терпелив с человеком много ниже себя по положению.

Может, сэр Ли как-то связан с прошлым лорда Стила? Какие у них отношения?

Мистер Линдер-Майер обратился к Абигайль:

– Мисс Уэст, как вы думаете, мальчики привыкают к своему новому дому?

Не отводя глаз от старика, она ответила:

– Полагаю, да, Конечно, это для них трудная перемена, мистер Линдер-Майер. Феликс, как старший, чувствует на себе громадную ответственность, а Сет, ну, он не понимает, что Феликсу бывает нужно побыть одному. Сету ужасно не хватает матери. Им обоим не хватает… Здесь для них все ново, все трудно… – От жалости к мальчикам у Абигайль оборвался голос.

Мистер Линдер-Майер озабоченно поскреб подбородок.

– И ничего нельзя сделать?

Прикусив губу, Абигайль уставилась на носки блестящих башмаков Стила, не решаясь посмотреть ему в глаза.

– Возможно, если бы они чуть лучше познакомились со всеми в доме…

Стил скрестил и опять расставил длинные ноги, недовольно проскрипев:

– Они здесь меньше недели. Дайте время.

Постукивая пальцами по губе, мистер Линдер-Майер посмотрел на Абигайль так пристально, что девушка занервничала.

– Значит, по-вашему, дети скучают по матери?

– Ужасно скучают.

– Вы уверены, что ребенок нуждается в матери?

Привычное горе сдавило ей сердце.

– Да. Безоговорочно – да.

– А гувернантка может заменить мать?

Она покачала головой, смущенная поворотом разговора:

– Нет…

– Даже если между гувернанткой и ее подопечными разовьются тесные связи, ее нельзя сравнить с матерью?

– Нет, конечно, нельзя… но… – Где-то в глубине души Абигайль зародилось семя дурного предчувствия.

– Гувернантки приходят и уходят, а мать – навеки.

Дурное семечко расцвело полным цветом – цветом ужаса.

– Ну… да.

Мистер Линдер-Майер поднял мохнатые седые брови и в упор посмотрел на лорда Стила. Тот поморщился и принялся за чай.

Абигайль стиснула руки, спрятав их в складках юбки Из-под ресниц она смотрела на лорда Стила, но он даже не взглянул на нее.

«О нет! Не увольняйте меня! Пожалуйста, не увольняйте меня!» – мысленно причитала Абигайль.

Старый джентльмен слегка покашлял.

– Не правда ли, вы были гувернантками в разных домах, мисс Уэст?

– Извините? – В глазах защипало. Абигайль приготовилась к худшему.

Мистер Линдер-Майер нахмурился, как будто сердясь на ее бестолковость. Она и была бестолковой, вовсе не собираясь облегчать ему процесс увольнения.

Мистер Линдер-Майер воткнул трость в пол, настойчиво сверля глазами Абигайль.

– Да или нет, юная леди? Вы служили во многих домах и жили во многих семьях?

Лорд Стил выпрямился, пронзив взглядом Абигайль. Напор его внимания был как жар из открытой печки, и все, чего она хотела, – это захлопнуть дверцу и выбежать из кухни.

Ногти впились в ладонь, но Абигайль не чувствовала боли: лорд Стил смотрел на нее как на исчадие ада, а мистер Линдер-Майер, кажется, был намерен добиться, чтобы ее выгнали.

Мисс Уэст вздохнула и стала ждать, когда упадет взведенный нож гильотины.

– Да. Я была в нескольких семьях.

– Я же говорил! – Мистер Линдер-Майер выглядел довольным. Абигайль этого не видела, потому что не поднимала глаз. Она взяла булочку и откусила.

По вкусу булочка напоминала опилки. Абигайль закашлялась. Стил встал.

– Что с вами? Вам плохо?

Она пыталась сказать, что ей хорошо, но кашель не прекращался. Абигайль покраснела от смущения.

– Я… я… – Из ее глаз потекли слезы, в горле першило.

– Вот, запейте. – Стил поднес чашку с чаем, вложил ей в руки и, пока Абигайль пила, поддерживал чашку.

Чай успокоил оцарапанное горло, руки Стила согрели – слишком ласковые для нанимателя. Может, и хорошо, что ее уволят. Находиться рядом со Стилом становилось все труднее и труднее, вернее, все приятнее и приятнее. Он вызывал в ней чудесное опьянение, а это опасно, особенно в отношениях с нанимателем.

Но как Абигайль не хватало того удивительного трепета, который возникал, когда их глаза встречались или когда она изредка касалась его восхитительно гладкой кожи! О детях думать тяжелее, чем об этом. Нет, она не вынесет жизни без них.

Наконец Абигайль подняла голову.

– Ах… Спасибо.

– Еще хотите? – спросил Стил. Он стоял так близко, что мисс Уэст видела пробивавшуюся на щеках щетину.

Она прерывисто вздохнула и улыбнулась:

– Нет, мне уже хорошо. – Ее окутывал приятный запах мужчины и имбирного одеколона.

Стил убрал свои руки, с ее рук. Она почувствовала себя покинутой и подумала, что долго не сможет забыть его прикосновение.

Пальцы еще хранили его тепло.

– Если захотите еще чаю, дайте мне знать.

– Я… ах… спасибо…

Он кивнул и сел обратно в кресло напротив нее Мистер Линдер-Майер подвинул ногу и поморщился, как от боли.

– Итак, я говорил, что у вас были разные наниматели.

Абигайль вздохнула, понимая, что нет смысла спорить, когда наниматель уже решил, что ты ему не нужна.

– Да.

– Какие качества присущи хорошей матери, по-вашему?

Абигайль вздрогнула.

– А… что… прошу прощения?

– Вы не могли не заметить, что есть хорошие матери, а есть плохие.

Абигайль поерзала в кресле, не понимая, какое это имеет отношение к ее увольнению.

– Ни одну из тех, на кого я работала, я бы не назвала «ужасной матерью»…

Старик подмигнул.

– Поделитесь сплетнями, мы никому не расскажем.

Прижав руку к груди, Абигайль выпрямилась.

– Так вы не обо мне?

– О вас? Нет, я не ищу для лорда Стила вторую гувернантку, не думаю, что это нужно для двоих мальчиков. А вы?

Значит, ее не собираются увольнять.

– Ах, нет.

Мистер Линдер-Майер продолжал:

– Хотя со временем мы наймем учителя, само собой. Я хорошо знаю, какими качествами должна обладать прислуга, но я не очень ясно себе представляю отличительные черты хорошей матери.

Абигайль начинала привыкать к тому, что ее не увольняют.

– Ну… важно иметь терпение. И доброе сердце, конечно. Сочувствие. Сострадание.