Между тем генерал Фрейберг осознал свою ошибку и приказал 5–й Новозеландской бригаде отбить у немцев малемский аэродром. Атака началась рано утром 22 мая. Новозеландцы почти дошли до реки Травонитис на юге, приблизившись к восточному краю взлетного поля у побережья. Однако днем в небе появились самолеты люфтваффе и вынудили британские части отойти назад, на восток, к Пиргосу. День спустя под угрозой окружения со стороны немцев новозеландцы отошли еще дальше, к Галатасу. Это позволило генералу Юлиусу Рингелю, новому командующему западной группой, соединиться с немецкими десантниками, находившимися на юго–западе от Ханьи. Теперь аэродром Малема находился вне зоны досягаемости британской артиллерии. Прибыли и последние части 5–й горнострелковой дивизии.

Генерал Лёр распорядился, чтобы Рингель захватил залив Суда и нарушил британскую линию снабжения, а после этого деблокировал соединения парашютистов в районе Ретимнона и Ираклиона. Рингель приказал своим подразделениям выдвинуться прямо на восток, на главную дорогу, где немцы наткнулись на сильное сопротивление новозеландцев у Галатаса.

Только непрерывные атаки самолетов люфтваффе позволили немецким войскам прорвать британскую оборону и добраться 27 мая до Ханьи.  

Фрейберг сообщил Уэйвеллу, что его войска находятся на пределе сил и возможностей и больше не могут оказывать сопротивления немецким десантникам. 27 мая Черчилль и Уэйвелл дали разрешение на отход, и Фрейберг начал отводить свои войска на юг, на 23 мили к Хора–Сфакион на южном побережье, чтобы там начать эвакуацию.

28 мая немцы сломили отчаянное сопротивление английских арьергардных частей к востоку от Ханьи и полностью заняли залив Суда. Между тем основная часть войск Фрейберга двигалась по грунтовой дороге в сторону южного побережья. От Рингеля совершенно ускользнул тот момент, что основная часть сил противника направляется на юг, и он послал лишь небольшое количество солдат по дороге к Хора–Сфакион, приказав главным силам двигаться на восток.

29 мая немцы деблокировали остатки своих десантных частей, которые находились в районе Ретимнона, а на следующий день заставили сдаться австралийский батальон, который действовал на востоке от города. Австралийцы еще не получили приказа об эвакуации. В это время британская бригада и некоторое количество греков, примерно 3500 человек, ночью с 28 на 29 мая погрузились на британские корабли в Ираклионе.

Королевский военно–морской флот вывез 13 тысяч солдат от Хора–Сфакион всего за четыре ночи. Эвакуация протекала тяжело, это была опасная работа для моряков, которых постоянно атаковали самолеты люфтваффе. Один из штабных флотских офицеров обратил внимание адмирала Каннингема на то, что флот уже и без того понес большие потери, и выразил сомнение в том, нужно ли подвергать британские корабли еще большему риску.

Каннингем ответил: «Флоту нужно три года, чтобы  построить корабль, но триста лет, чтобы построить традицию; мы не должны подвести армию».

Генерал Уэйвелл свернул эвакуацию 1 июня, когда узнал, что оставшиеся армейские части больше не в силах сдерживать продвижение германских егерей. 9000 британских солдат и 1000 греков были вынуждены сдаться.

Если посмотреть объективно, во время критской операции обе противоборствующие стороны понесли слишком большие потери. Англичане лишились на Крите около 12 000 солдат, а число погибших моряков составило 2000 человек. Материальные потери были бесчисленны. Только около 2000 греков смогли покинуть остров, а многие из оставшихся на острове погибли, участвуя в партизанских действиях. Немцы истребили их почти целиком, как и большое количество мирных жителей Крита.

Более половины десантировавшихся на Крите немцев погибли или получили ранения. Всего 11–й воздушный корпус потерял 6000 человек, две трети были убиты, остальные ранены. Самые большие потери понесли проверенные в боях, прекрасно обученные части парашютистов. Штудент после войны говорил, что «фюрер был весьма опечален тяжелым уроном, который был нанесен воздушно–десантным соединениям, и пришел к выводу что их значимость, как применение фактора неожиданности, миновала. После этого он часто говорил мне: «Дни парашютистов закончились».

Надежда генерала Гальдера на то, что захват Крита облегчит снабжение частей вермахта в Северной Африке, обернулась миражом, каковым она всегда и была. Главная линия снабжения войск стран Оси, как и ранее, пролегала мимо Мальты.  

Утром 11 февраля 1941 года генерал Эрвин Роммель, командир пока не существующего Африканского корпуса, вместе с адъютантом Гитлера подполковником Рудольфом Шмундтом вылетел на бомбардировщике «Хейнкель–111» из Катании на Сицилии в Триполи. Роммель хотел изучить обстановку в Ливии, прежде чем туда начнут прибывать основные силы его корпуса.

В Катании он попросил командующего 10–м германским военно–воздушным корпусом генерала Ганса Гейслера нанести удар по Бенгази и британским колоннам, которые, судя по донесениям разведки, располагались поблизости от города. Гейслер отказал, сообщив, что не сможет провести подобную операцию, поскольку у многих итальянских высших офицеров и правительственных чиновников имелись собственные дома в Бенгази и итальянские власти не разрешат нанести удар по этому городу. Раздраженный Роммель запросил штаб Гитлера и быстро получил разрешение на проведение авианалета.

В Триполи итальянцы паковали багаж, чтобы немедленно покинуть Ливию, они практически не надеялись удержать Сирт, расположенный примерно в 230 милях к востоку от Триполи, где Роммель намеревался возвести оборонительную линию. Роммель принял решение лично возглавить командование частями, действовавшими в том районе, и вылетел туда вместе со Шмундтом.

Первое впечатление Роммеля от Африки оказалось удручающим. Кругом были либо сплошные пески, либо безжизненные однообразные возвышенности, через  которые, как писал Роммель, пролегала единственная в Ливии настоящая дорога – Виа Бальбия, «она тянется, как черная лента по пустынному ландшафту, на котором невозможно увидеть ни дерева, ни кустика – нигде, куда достигает взор».

В Сирте занимал оборону только один итальянский полк. Ближайшее расположение английских войск находилось в Эль–Агейле, в 180 милях дальше на восток. Британские части остановились там не из–за того, что опасались действий итальянцев, а потому, что и так ушли чересчур далеко от своих баз снабжения (630 миль от Мерса–Матрух). Кроме того, английское командование перебросило слишком много армейских подразделений в Грецию.

Остатки итальянских войск в Ливии располагались в 200 милях к западу от Сирта и в районе Триполи. По настоянию Роммеля основная часть трех итальянских дивизий 14 февраля начала движение в сторону Сирта.

В тот же день первые германские войсковые части – 3–й разведывательный батальон и противотанковый батальон 5–й легкой дивизии – прибыли на транспортных кораблях в Триполи. Несмотря на опасность воздушного нападения, Роммель потребовал, чтобы разгрузка кораблей проходила при свете прожекторов ночью. На следующее утро немцы в новехоньком тропическом обмундировании в парадном строю промаршировали по Триполи, а затем направились в сторону Сирта, куда и прибыли через 26 часов.

Роммель уже понял, что главным в ведении боевых действий в Ливии и в Египте является мобильность войсковых подразделений.

«В пустынях Северной Африки, – писал он, – немоторизованные части практически ничего не смогут противопоставить мобильным войскам противника, поскольку  они имеют шанс почти всегда ускорить свое продвижение, обойдя позиции врага с юга».

Вот почему итальянцы были разбиты почти без сопротивления: они двигались в основном пешком, а у англичан имелся в большом количестве автотранспорт. Немоторизованные силы можно использовать только в обороне, отмечал Роммель. Но даже там они не сумеют оказать большого влияния на ход боевых действий, поскольку мобильные соединения противника могут либо окружить их и вынудить сдаться, либо просто обойти линию обороны. Другими словами, пешие солдаты в пустыне имеют возможность действовать только на расстоянии винтовочного выстрела.