– Все из за этого негодяя. Я не мог проигнорировать такое оскорбление.

– Возможно. – Она поставила наземь бокал и встала, приняв помощь капитана, затем оправила свою амазонку. Это движение ладоней вниз по юбкам оттянуло лиф еще немного ниже, привлекая внимание мужчин, чего она явно добивалась. – Но я тоже оскорблений не забываю. Вы меня глубоко ранили, лорд Девингем. И скоро бы узнаете, что у меня долгая память и непрощающее сердце.

– Скажите, что мне делать, чтоб искупить вину?

Она задумчиво посмотрела на него:

– Не знаю, что вы сможете сделать, чтобы заслужить мое прощение.

Стендиш ехидно усмехнулся, но Саймон не стал обращать на него внимания.

. – Но должно же быть что то. Неужели мой грех так ужасен, что вы больше никогда не подарите мне улыбку?

– Да, – отозвалась она, одергивая юбку и поворачиваясь к лошадям, – это так. Она оперлась на предложенную Стендишем руку. – Доброго вам дня, лорд Девингем. Я попрошу вас больше меня не беспокоить.

Саймон, стиснув зубы, наблюдал, как Изабелла села па лошадь и уехала с самодовольно улыбающимся Стендишем, оставив своего лакея убирать остатки пикника.

Ему явно следовало вызвать мерзавца на дуэль.

Когда они скрылись из виду, Саймон направился к своему коню. Он действительно полностью разрушил доверие, которое начало было устанавливаться между ним и Изабеллой. Теперь ему придется начинать все заново, и те методы, которыми он покорял ее в первый раз, явно не сработают во второй.

Ему надо будет посоветоваться с Фоксуортом.

Но сначала ему нужно поговорить со своей женой. Чем скорее он признается во всем Люси, тем быстрее сможет возобновить планы по обольщению Изабеллы и добыче опасного списка.

Перебирая в памяти советы Фоксуорта, он вдруг подумал, что никогда не дарил своей жене никаких подарков. Даже на свадьбу. Он отдал ей девингемские жемчуга, но они являлись принадлежностью графинь Девингем и были скорее ее правом, а не подарком. Поскольку Фокс утверждал, что такие признаки внимания, как цветы, шоколад и украшения, смягчают женское сердце, Саймон решил перед возвращением домой пройтись по ювелирным магазинчикам.

Возвращением домой! Он улыбнулся, осознав, что впервые его холодный городской дом манит его уютом. И это было заслугой Люси.

Саймон прибыл в Севертон Хаус с улыбкой на губах и прелестным подарком – рубиновое ожерелье с бриллиантами – в кармане. Едва он увидел эти редкой красоты камни, как понял, что оно идеально подойдет Люси.

В уме он репетировал, что скажет ей, передавая подарок. Бормоча под нос слова извинений, он вошел в дом и встретил топтавшегося у входа Доббинса, явно его поджидавшего.

– Доброе утро, Доббинс, Где я могу найти свою жену?

На непроницаемом лице дворецкого не дрогнул ни один мускул.

– Ее нет дома, милорд.

– О!.. – Саймон разочарованно коснулся кармана, где лежало ожерелье. – Она сказала, когда вернется?

– Она оставила вам вот это, лорд Девингем. – И Доббинс торжественно передал ему записку.

Саймон развернул тонкий листок и прочел краткие строки, написанные ее рукой.

Вернулась в Девингем, Люси.

Он резко перевел взгляд на лицо дворецкого:

– И ничего больше?

– Нет, милорд.

– Проклятие! – Он снова уставился на записку, словно надеясь, что слова ее преобразятся под его взглядом. – Когда она уехала?

– Около часа назад.

– Почему она уехала? – пробормотал он еле слышно, скорее себе, чем Доббинсу. – Она была решительно настроена доставить эту шкатулку по адресу. Возможно, мисс Мэтьюз знает что либо об этом.

Доббинс откашлялся.

– По моему, мисс Мэтьюз сопровождает ее милость.

– Неужели? – Саймон нахмурился и свернул записку. – Какие нибудь сообщения приходили из Девингема, Доббинс? Может быть, срочные новости, заставившие мою жену помчаться домой с такой поспешностью?

– Ничего, милорд.

– Понимаю. – Значит, все дело в нем. Он вспомнил, как резко и недвусмысленно отвернулся от нее прошлой ночью, и поморщился. Она явно узнала об Изабелле. Он ведь не счел нужным скрывать то, что флиртовал с красавицей итальянкой на балу у Херрингтонов. И Люси упомянула Изабеллу…

Он закрыл глаза, испытывая мучительное стеснение в груди. Он ее обидел. Она решила, что у него роман. В конце концов, все в Лондоне так считают. Поначалу его это не волновало. Пусть сплетники чешут языки. Он намеренно ухаживал за Изабеллой публично, чтобы слухи об этом распространялись.

Неужели эти слухи дошли до Девингема? Неужели Люси знала об Изабелле до своего появления в Лондоне? Должно быть, так.

Он ухитрился испортить отношения с обеими женщинами одновременно. В один и тот же вечер. И теперь должен был в первую очередь наладить отношения с итальянкой. Что бы ни говорила ему интуиция, он не мог сейчас помчаться в Девингем и поговорить с Люси. Это погубит дело. Изабелла продаст список английских агентов враждебным силам, и это повлечет гибель невинных людей. Он не мог поставить личные дела выше государственных. Как бы ни требовало того его сердце.

– Вероятно, она устала от Лондона, – бросил он Доббинсу. – Раз не было ни вызова из Девингема, ни какого то происшествия, требовавшего ее срочного внимания.

– Нет, милорд. Никто не приезжал из Девингема. Ее навестила только мисс Мэтьюз.

– Разумеется. – Саймон свернул записку и положил в карман рядом с ювелирным футляром.

– Да, и еще мистер Фоксуорт. Он был первым посетителем леди Девингем сегодня.

Саймон замер.

– Фоксуорт был здесь? Чтобы увидеть Люси?

– Да, милорд.

Тревожное подозрение зародилось в его мозгу.

– Она выглядела расстроенной после его визита?

– Не могу сказать, милорд. Почти сразу после ухода мистера Фоксуорта приехала мисс Мэтьюз.

– А затем моя жена отправилась в Девингем с мисс Мэтьюз?

– Да, милорд.

– Спасибо, Доббинс.

Когда дворецкий ушел, Саймон остался стоять в холле, стараясь увязать воедино все события этого дня. Ему следовало быть довольным, что Люси наконец покинула Лондон. Даже при том, что он собирался открыть ей всю правду, ей было безопаснее находиться вдали от города. Да и задание ему будет легче выполнить, если не придется учитывать ее присутствие.

Однако дом сразу опустел. Из него вдруг ушло все тепло.

Так что нет, он вовсе не был рад тому, что Люси уехала. Совсем наоборот. Несмотря на хаос, который она внесла в его жизнь за свое краткое пребывание в Лондоне, он быстро привык к ее присутствию. Ждал общения с ней.

Хотел держать ее в своих объятиях.

Ад и все его дьяволы! Как же неладно все получилось! И как несправедливо. Почему, черт возьми, ей вздумалось уехать именно в тот момент, когда он решился открыть ей свой секрет? Еще прошлой ночью она была решительно настроена оставаться в Лондоне, как он ни старался вернуть ее в Девингем.

Жестокое разочарование уступило место голосу разума. Его смущало время ее отъезда.

Почему именно теперь? Что такое произошло между прошлой ночью и нынешним утром, отчего она почувствовала необходимость немедленно вернуться в Девингем?

Прошлой ночью он не пришел к ней в постель.

Он зашипел от боли. Может быть, дело в этом? Неужели она поверила, что он хочет Изабеллу, а не ее? Почему бы нет? Он старательно внушал ей эту мысль, особенно оставляя ее спать одну. А прошлым вечером сплетни унизили ее.

Она могла решить, что больше не нужна ему, что он ее не хочет… хотя ничто не было так далеко от истины.

На какой то миг досада захлестнула его. Черт бы побрал эту женщину! Если бы она не сбежала таким манером, она бы уже знала всю правду.