Было уже поздно, когда Саймон наконец добрался до дома. Повар придерживал обед, а Люси сидела в гостиной за вышиванием и наблюдала, как с каждым часом прогорают дрова в камине и огонь становится все ниже и ниже. Она услышала хлопок входной двери, а потом низкий раскатистый голос Саймона, обращающегося к Доббинсу, их дворецкому.

Она отложила в сторону пяльцы, но рассеянность, владевшая ею весь день, привела к тому, что она дала нитке обернуться вокруг пальца, и к тому времени, как она ее распутала, Саймон уже поднялся в свою комнату. Она застыла у подножия лестницы, покусывая в нерешительности губу. Она была его женой! Она имеет право пойти к нему, когда он занят туалетом. Ей казалось после прошлой ночи, что он будет рад ее присутствию. Но в то же время ей не хотелось, чтобы он решил, будто она ждала его, затаив дыхание. Как старый охотничий пес, долго не видевший хозяина.

Пусть это даже было правдой.

В конце концов, у нее была своя гордость. Очевидно, он поднялся к себе, чтобы переодеться к обеду. Она просто займется вышиванием, пока он не спустится вниз.

Она вернулась в гостиную и взялась за пяльцы, но не могла сделать ни одного стежка, а просто сидела и смотрела на огонь, прислушиваясь к его шагам.

Наконец то она услышала его голос и заставила себя оставаться спокойной. Она даже взялась за иголку и несколько раз ткнула ею в узор.

Затем она услышала его разговор с Доббинсом и звук открывающейся двери.

Он уходит!

Отбросив вышивку, Люси вскочила и поспешила выйти из гостиной в холл. Саймон, одетый в вечерний костюм, стоял у распахнутой наружной двери. Она увидела, как подкатила его карета и остановилась перед входом.

– Саймон!

Он обернулся и вопросительно выгнул бровь:

– Да, Люси?

– Куда ты едешь? – Слова вырвались у нее с каким то жалобным стоном, от которого у нее самой запылали щеки. Нет, право, так ныть мог только старый охотничий пес, скулящий при виде отъезда хозяина.

Саймон взглянул на слуг, которые попытались притвориться, что не вслушиваются в каждое слово хозяев, и резко взял ее за руку.

– На минутку, жена. Если позволишь.

Она сразу поняла, что Саймон недоволен ею, но вся затрепетала от его прикосновения. Ее тело помнило прошлую ночь.

Он отвел ее в гостиную и плотно прикрыл за ними дверь.

– Никогда больше не задавай мне вопросов перед слугами.

Произнес он это тихо, но предостерегающим тоном, и глаза его смотрели строго, так, чтобы у нее не оставалось сомнений.

– Прости, – промолвила она. – Просто повар задерживал для тебя обед.

– Я встречаюсь с Фоксом в клубе.

– А а… – Она сжала пальцы, пытаясь обнаружить в этом неприступном бесстрастном джентльмене беззаботного любовника прошлой ночи. – Ты собирался сказать мне об этом?

– Я не привык докладывать о моем местонахождении. В будущем я буду оставлять сведения о своих планах Доббинсу. Мне не хочется доставлять повару лишних хлопот. – Он повернулся к выходу.

– Только повару? – прошептала она.

Уже положив руку на ручку двери, он бросил хмурый взгляд на нее.

– Разве ты не помнишь наше соглашение, Люси? Кажется, речь шла о раздельном времяпрепровождении.

– Но… – От непреклонного выражения его лица у Люси упало сердце. Она с трудом сглотнула. – Прошлой ночью…

– Прошлая ночь была весьма приятной, и я надеюсь на подобные же интерлюдии в будущем, – произнес он. – Однако мои служебные дела требуют, чтобы я позволил себе оставаться в городе до выполнения твоего обязательства перед миссис Нельсон только при условии, что мы ведем раздельную светскую жизнь.

– Разумеется, ты прав. – Только гордость позволила ей не сломаться от горечи разочарования. – Я прошу прощения, если нарушила договор.

Он небрежно отмахнулся:

– Не важно, раз мы теперь понимаем друг друга.

– Понимаем, – промолвила она, отказываясь плакать у него на глазах, хотя в горле стоял ком.

– Тогда доброго тебе вечера, – произнес он, затем улыбнулся ей, и в глазах его на мгновение сверкнула страсть, владевшая им прошлой ночью. Протянув руку, он бережно коснулся пальцем ее щеки. – Возможно, я увижу тебя позже вечером.

Невысказанное обещание повисло в воздухе.

Люси лишилась дара речи. Она лишь слегка кивнула ему в ответ, а затем просто стояла и смотрела, как он покинул комнату, оставив дверь открытой.

Союз, который, как она считала, они начали создавать, оказался фальшивым, рождающееся взаимопонимание – плодом ее воображения. Как многие мужчины его социального положения, Саймон, по всей видимости, хотел иметь жену, которая делила бы с ним постель ночью, предоставляя ему право заниматься днем своими собственными делами.

Но это было совсем не то, чего хотела она.

Она отвернулась, не в силах слышать звук закрывающейся входной двери, отдаленное позвякивание упряжи и цокот копыт отъезжающего экипажа.

Глядя на угасающий огонь камина и брошенные пяльцы, она представила, как сидит здесь в одиночестве вечер за вечером и ждет, когда муж придет к ней в постель. Нет! У нее больше гордости.

Она вздернула подбородок и яростно оглядела комнату. Джин просила сопровождать ее на вечер к Херрингтонам. Она сначала отказалась, надеясь провести время с Саймоном. Но поскольку он настаивал, чтобы они вели раздельную светскую жизнь, так тому и быть. Почему бы ей не развлечься в обществе подруги, раз он занят где то еще?

Решительным шагом она вышла из гостиной. Она немедленно отправит записку Джин, что будет ее сопровождать, и съест обед, так усердно приготовленный поваром, отчаянно старавшимся сохранить его горячим.

О том, что произойдет позже ночью, когда Саймон явится предъявлять свои супружеские права, она еще подумает.

Когда Саймон вальяжно прошествовал в «Будлс», Фокс уже ждал его с бокалом бренди в руке.

– Ты сегодня рано, Фокс. Становишься общительным? – Саймон уселся напротив друга и кивнул служителю.

– Нет, черт побери. Не я пришел рано, а ты опоздал.

– Меня задержали, но всего на несколько минут.

– Я предпочитаю не быть здесь дольше необходимого, – проворчал Фокс. – Я уже прогнал двух нахалов, которые надоели мне своими вопросами и расспросами.

Саймон пожал плечами, принимая от служителя бокал с бренди.

– Вот что случается, когда долго пребываешь отшельником. Люди начинают проявлять к тебе любопытство, Фокс. А тебе не приходило в голову, что они могут искренне тревожиться о твоем благополучии?

– Чушь собачья!

– Как скажешь, – ухмыльнулся Саймон, прихлебывая бренди.

Фокс откинулся в кресле, отставил пустой бокал, выгнул бровь и сардонически усмехнулся.

– Сегодня я видел твою жену.

– Только не начинай о том же, – фыркнул Саймон.

– Она сообщила мне, что остается в Лондоне на неопределенное время. – Не отрывая пристального взгляда от Саймона, Фокс продолжал: – Не хочешь ли объясниться?

– Моя жена тебя не касается.

– О нет, касается. – Он наклонился вперед. – Ее присутствие может осложнить наше общее дело.

– У меня есть свои резоны позволить ей остаться. Она не станет нам мешать.

– Откуда ты это знаешь? – Фокс понизил голос. – Ты думал, что и Джорджину держишь в руках. И смотри, что получилось.

– Люси – не Джорджина.

– Нет, она хуже. Ты очарован ею, и это повлияет на беспристрастность и трезвость твоих суждений.

Саймон напрягся.

– Я держу это под контролем. Все будет хорошо.

– Ты слишком легко отбрасываешь возможную опасность. – Руки Фокса судорожно сжались на подлокотниках. – В последний раз за это расплатился я. Если история повторится, мне будет нечем платить.

Саймон нетерпеливо зашипел:

– Я сожалею о том, что случилось, больше, чем могу выразить словами. Однако тебе не пришло в голову, что это прошлое влияет на твою способность оценивать настоящее.

– Я полагаю, что твоя очарованность собственной женой заставляет тебя недооценивать риск, – прорычал Фокс. – Мы не в игры играем, Саймон. На кону стоят жизни.