До меня донеслись слова, по-видимому, кучера:

– ...прыгнул, сэр. Для зверя кто-то слишком большой. Да и белое что-то мелькнуло, это точно.

Он, верно, заметил подол моей рубашки в распахнувшемся халате. Когда заговорил второй человек, меня обуял ужас, потому что это был доктор Торнтон.

– Вы уверены, Джексон? – сердито спросил он. – Если слишком большой, значит, человек. Где, вы сказали?

– Вот тут, сэр. Прыгнул с дороги.

Кучер привстал на сиденье, и в свете фонаря я увидала приближающегося ко мне доктора Торнтона.

– Ничего не видно, – сказал он. – Нет, подождите... – Он смотрел в мою сторону. – Что-то есть. Сейчас посмотрю. – Он сделал шаг, другой, и я поняла, что погибла. Забыв обо всем на свете, я вскочила и бросилась бежать. – Господи, да это же женщина! Помогите же, Джексон! Побыстрее, черт бы вас побрал!

Сначала мои ноги утонули в жиже, потом я запуталась в траве и упала. Тяжело дыша, я освободила ногу и побежала дальше. Шаги приближались, несмотря на все мои усилия. Вытащив из кармана письмо, предназначенное миссис Хескет, я успела разорвать и выбросить его прежде, чем услышала совсем рядом погоню. Кто-то схватил меня за плечо, развернул, и я упала, потеряв равновесие.

Прижимая меня к земле, надо мной склонился мужчина, закрыв собой небо.

– Вот она, сэр, – крикнул кучер.

Доктор Торнтон бежал по утоптанной тропинке, и я с испугом посмотрела наверх, когда кучер немного отодвинулся. Доктор Торнтон глядел на меня сверху вниз, правда, я не видела его лица, зато он хорошо видел мое в лунном свете. Я услыхала, как он со свистом втянул в легкие воздух, когда узнал меня.

– Господи! – проговорил он, не веря своим глазам. – Да это же девчонка Маклиоод!

Я так и не узнала, почему доктор Торнтон так поздно возвращался из деревни, возможно, он был в гостях, потому что когда он наклонился ко мне, я почувствовала сильный запах виски. Я потерпела неудачу, и удар был так силен, что мне показалось, будто меня избили дубинкой. Отчаяние не давало мне сил подняться. Я вспоминала о комнате, которая стала мне тюрьмой, о бесконечных часах и бесконечных пустых днях, ожидавших меня впереди. Моя неудача была тем более жестока, что я почти вырвалась на свободу.

Доктор Торнтон, крепко схватив меня за руку, поднялся сам и поставил меня на ноги, так что его лицо оказалось совсем рядом с моим. Он был в ярости. Я вновь почувствовала запах виски. Наверно, он был немного навеселе, но очень быстро протрезвел, потому что за его яростью был виден страх человека, понявшего, что чуть было не упустил меня.

Он подтолкнул меня к кучеру.

– Сунь ее в карету, – хрипло проговорил он. – Я разделаюсь с ней, как только мы приедем домой.

Мы вошли в больницу через боковую дверь, которую доктор Торнтон отпер своим ключом, и меня сразу провели в маленький холл. Через пять минут в нем было уже шумно и тесно, потому что все сестры и слуги были подняты с постелей. Одного послали за сестрой Вебб, другого в мою комнату, а третьего в прачечную, только я не поняла зачем.

Я не произнесла и нескольких слов с тех пор, как меня поймали. Когда меня спросили, как я выбралась из своей комнаты, я ответила, что не помню. Мне наверняка не поверили, однако я предпочла разыграть невинность, чтобы не выдать, как я тщательно готовилась к своему побегу.

Я сидела в холле на стуле, и меня сторожил слуга, которого я раньше никогда не видела. Я не знала, что меня ждет. Вскоре спустилась выпущенная из туалета миссис Крег, и доктор Торнтон наорал на нее из-за того, что она упустила меня, а она наорала на меня, обзывая меня хитрой коровой. Появилась сестра Вебб. Волосы у нее были в беспорядке, но одета она была как всегда. Нетерпеливо выслушав все, что имела рассказать миссис Крег, она с неудовольствием отослала ее спать.

Доктор Торнтон мерил шагами холл, заложив руки за спину. Он был очень зол, но уже успел взять себя в руки.

– Я не хочу, чтобы это еще раз повторилось, Хэрриет, – заявил он сестре Вебб после ухода миссис Крег. Он остановился и, прищурившись, посмотрел на меня. – Трудно сказать, правда ли эта девица воспользовалась глупостью вашей дурищи или она все спланировала заранее.

Сестра Вебб, сложив на груди могучие руки, с неприязнью разглядывала меня.

– Как бы то ни было, доктор, пациентка действовала в состоянии аффекта, – сказала она. – Я рекомендую немедленно провести корректирующую терапию.

Доктор Торнтон кивнул.

– Я уже отдал распоряжение приготовить все необходимое, так что действуйте. Я полагаюсь на вас, Хэрриет, и надеюсь, больше она нам хлопот не доставит.

– Будьте уверены, доктор.

Он исчез в одном из коридоров, а вместо него появился слуга, которого посылали в прачечную.

– Ты и Кирли снесите ее вниз, – приказала сестра Вебб. – И побыстрее.

Мужчина, стоявший рядом со мной, схватил меня за руку:

– Пошли.

Я не сопротивлялась. Что бы мне ни грозило, я знала, сопротивляться не надо, потому что этим только ухудшу свое положение. Мы прошли через кухню в прачечную, сестра Вебб впереди, за ней – я, а по обеим сторонам от меня – крепко вцепившиеся мне в руки мужчины. В углу стояло длинное каменное корыто, наполненное водой.

– Разденьтесь, мисс Смит.

Она наверняка ждала, что я не послушаюсь, а я подчинилась без лишних слов.

– Ложитесь.

Я огляделась. Вокруг не было ничего, кроме каменного пола. Я села, потом легла на спину, вздрагивая от холодного, даже через рубашку, прикосновения камня, страшась того, что мне предстояло, и стараясь скрыть страх. Сестра Вебб сняла два длинных фартука с вешалки и один отдала мужчине по имени Кирли.

– Держи ее за плечи, – приказала она и стала надевать фартук.

Потом она схватила меня за лодыжки, а Кирли за плечи, и я поняла, что будет, но у меня едва хватило времени набрать побольше воздуху в грудь и задержать выдох, прежде чем меня опустили в ледяную воду. Словно миллионы острых иголок впились мне в тело. Я попыталась было поднять голову, освободить нос и рот, чтобы у меня не разорвались легкие, но я была глубоко, и они прижимали меня ко дну ванны... прижимали ко дну... прижимали...

Панический ужас охватил меня, и я стала биться у них в руках, но ничего не могла поделать. Когда у меня почти не осталось сил и я была готова вдохнуть воду и утонуть, меня подняли на несколько дюймов над ванной. Все плыло у меня перед глазами, но сестру Вебб, державшую меня за ноги, я бы узнала в любом состоянии. Еще я увидела, что рубашка задралась у меня выше колен.

– Ну, мисс Смит, вы больше не побежите, правда?

Я не успела ответить, как меня опять опустили в ванну. Я еще раз ощутила панический страх перед смертью, но меня вновь вытащили, когда я уже прощалась с надеждой. Теперь я ничего не видела, только слышала голос сестры Вебб:

– Ну, мисс Смит, вы больше не побежите, правда? Я хотела ей ответить, но опять оказалась в воде, и все началось сначала. Не знаю, сколько это продолжалось, но каждый раз, когда меня вытаскивали, сестра Вебб задавала один и тот же вопрос:

– Ну, мисс Смит, вы больше не побежите, правда?

В какой-то момент я чуть было не заорала: «Нет! Обещаю!» – лишь бы прекратить пытку, но ей не были нужны мои слова. Я вновь и вновь оказывалась на дне ванны, пока наконец не потеряла сознание.

Когда я пришла в себя, то лежала на линолеумном полу в крошечной комнате-шкафу и в полной темноте. На мне все еще была мокрая рубашка, и я дрожала от холода. Не знаю уж, как мне удалось сесть, и я обхватила себя руками. Минуты две-три прошли, пока я сообразила, что нахожусь в туалете. Когда же я встала на подгибающиеся от слабости ноги, то нашла оборванную ручку слива и поняла, что нахожусь в туалете, в котором за несколько часов до этого заперла миссис Крег.

Зубы у меня стучали, я продрогла до костей, но мороз, сковавший мои мысли, был хуже. Мне не удалось бежать, и я испытала на себе лечение, которое доктор Торнтон применял для успокоения больных. Это было хуже смерти, потому что смерть не могла бы быть мучительнее пытки, придуманной докторами.