Он замолчал, обернувшись к Себастьяну Райдеру.

– Сэр, эта история не совсем годится для вашей дочери. Надеюсь, я ее не очень растревожу.

– Она у меня росла не маменькиной дочкой, – резко возразил Себастьян Райдер. – И ваша история не фантазия, мистер Дойл. Я не очень поддерживаю ту точку зрения, что от молодых людей надо скрывать жестокости нашего мира. Пожалуйста, продолжайте.

– Боли я не чувствовал, – задумчиво, как бы заново все переживая, проговорил Эндрю Дойл. – Наверно, они были пьяными, потому что не сняли с меня пальто и не нашли золотых запонок. – Он пожал плечами. – Они меня били, а я не чувствовал боли, но я понимал, что если они не перестанут меня бить, то я могу умереть. Однако я ничего не мог поделать. А потом... потом мне послышался стук каблучков. Да, я не только видел, я еще слышал. И я услышал, как совсем молодая женщина, которая вдруг оказалась рядом, кричит на апаша по-французски. Они стали смеяться над ней, и апаш даже хотел было ее стукнуть, но она вытащила из шляпы булавку и ткнула ею ему в руку, так что он взвыл от боли. А чуть погодя он опять взвыл, потому что, не ожидая, когда он придет в себя, она стукнула его каблуком по коленке.

Я услыхала, как вздохнул Джеральд, и поняла, что он смотрит на меня с еще большим обожанием, чем обычно, но не подняла головы, а осталась сидеть, как сидела, сложив руки на коленях и опустив глаза.

– Все быстро закончилось, – продолжал Эндрю Дойл. – Девушка, то есть мисс Ханна Маклиод, наверно, чем-то пригрозила напавшим на меня воришкам, но я почти ничего не понял из того, что она им кричала по-французски, и они просто-напросто сбежали. Потом она попыталась привести меня в чувство, и мне удалось немножко помочь ей, когда она поставила меня на ноги и почти потащила на себе... – Он умолк. – Потащила в свою конуру. Ну да, на шестой этаж мрачной трущобы. Только не подумайте о ней плохо, потому что она открыла для меня свой дом, то есть подарила мне жизнь, ведь если бы она оставила меня на улице, я бы наверняка умер от побоев и от холода.

В гостиной стало очень тихо. Я хотела украдкой поглядеть на гостей мистера Райдера, но тут же опять опустила глаза, потому что все, кто был в комнате, смотрели на меня, а не на мистера Дойла.

Потом я опять услыхала его голос:

– С помощью мужчины и старой карги, как выяснилось, консьержки и ее мужа, мисс Ханна дотащила меня до своей комнаты и уложила на свою кровать. Потом мои мысли стали путаться. Я то приходил в себя, то погружался в небытие. Я не понимал, где я и что происходит. Мне казалось, что Клара говорит со мной, смывает мне кровь с лица, смазывает раны на боках. Потом опять появилась старая карга и дала мне что-то выпить. – Его передернуло от воспоминания, и он махнул рукой. – С этой минуты я ничего не помню. В себя я пришел только в отеле через несколько дней, рядом была сестра милосердия и мои родные.

Какое счастье, что он ничего не помнит, подумала я, потому что не представляла, как он будет рассказывать о том, что я легла рядом с ним, чтобы не замерзнуть.

– К сожалению, – продолжал мистер Дойл, – тетя, дядя и кузина Клара были обмануты негодяем, сообщившим им, где меня найти, но обвинившим Ханну в воровстве. Кончилось это тем, что моя верная кузина была, мало сказать, недобра к Ханне, когда явилась к ней с двумя служащими из отеля, чтобы унести меня домой, и, боюсь, этой доброй и храброй девушке было весьма обидно слушать, как ее обвиняют в том, от чего она меня спасла, рискуя своей жизнью.

У меня вырвался нервный смешок, и я сказала:

– Наверно, все так и было бы, если бы я не боялась, что меня арестуют. – Я посмотрела на Клару. – Все это давно в прошлом, и пора забыть, что да как там было.

– Когда мы узнали правду, – вмешался мистер Уиллард, – мы немедленно отправились выразить Ханне нашу благодарность, но она уже уехала. – Он криво усмехнулся. – Наверно, естественный страх перед полицией заставил ее принять предложение, как я понимаю, вашего агента, мистер Райдер. Как бы то ни было, но мы познакомились с соседом Ханны, мистером Тоби Кентом, который недавно весьма прославился как художник и который тоже был весьма озабочен ее исчезновением. Мы с женой и дочерью должны были ехать дальше, Эндрю тоже отправился за океан, и у нас не было возможности самим искать Ханну, но, к счастью, этим занялся мистер Кент, и он сообщил нам добрые новости. – Он искоса взглянул на Себастьяна Райдера. – Мы были рады узнать, что она в безопасности и живет в доме джентльмена с безупречной репутацией, к тому же мы с вами должны были встретиться во время моего визита в Лондон.

Себастьян Райдер с интересом смотрел на меня. Он медленно кивнул.

– Удивительная история, – сказал он. – Ханна, почему вы умолчали об этом?

Я не знала, что мне сказать, но потом решилась:

– Драться с помощью булавок и каблуков, сэр, на Монмартре иногда необходимо, но это вовсе не говорит о хорошем воспитании. К тому же я постоянно помнила о французской полиции, которая подозревала меня в воровстве, и мне не хотелось об этом говорить.

Мистер Райдер коротко рассмеялся:

– В здравом смысле вам не откажешь. Наверно, вы очень удивились, когда увидели мисс Клару и мистера Дойла.

Это не было похоже на вопрос, поэтому я промолчала. А так как я продолжала сидеть с опущенной головой, то изумилась, услыхав восторженный голос Джейн:

– Потрясающая история! Ханна, неужели вы в самом деле все это сделали?

– Да, – прошептала я и умоляюще посмотрела на мистера Бенджамина Уилларда, который, как мне показалось, был в состоянии понять мои чувства. Моя мольба не осталась без ответа.

– Эндрю, – жестко проговорил он, – вы все рассказали и поблагодарили Ханну. Ваша мечта исполнилась, а теперь оставьте ее в покое хотя бы на время. Насколько я понимаю, она не желает ничего вспоминать и уж тем более представляться героиней, так что, будучи гостями нашего милого хозяина, мы должны уважить чувства мисс Ханны, у которой мы и так в долгу.

Мистер Уиллард был умным человеком, поэтому, якобы обращаясь к гостям, он также потребовал и от хозяев дома оставить в покое жертву их любопытства. Миссис Уиллард тоже сразу поняла, что хотел сказать ее муж.

– Дорогой Бен, ты прав. Конечно, мистер Райдер не отказался послушать Эндрю, но, боюсь, как бы он не подумал, что американцы не умеют вести себя в обществе и любят слушать только себя. – Она добродушно рассмеялась: – Сядь, милый Эндрю. Мне хочется попросить Джейн рассказать нам о Серебряном Лесе. Я слышала, это удивительно красивый дом. Он ведь очень старый и у него долгая история, правда, Джейн? В Соединенных Штатах все недавно, поэтому для нас совершенно невероятно видеть тут дома и соборы, которым чуть ли не тысяча лет.

– Нет, миссис Уиллард, наш дом совсем не старый, – сказала Джейн. – Мой отец построил его...

Я мысленно перевела дух. Мистер Уиллард заговорил с мистером Райдером, Джеральд подвинул свой стул поближе к Кларе, а Эндрю Дойл сел рядом со мной.

– Простите меня, если вам было неприятно, – тихо проговорил он. – Я больше ни слова не скажу об этом происшествии, мисс Ханна. Скажите, вам нравится жить в Англии? Наверно, вам теперь неплохо после стольких лет нищеты на Монмартре?

– Да, сэр, мне повезло, – ответила я. – Только, пожалуйста, не думайте, что я была несчастлива на Монмартре. У меня был дом и была постоянная работа.

Он непонимающе уставился на меня.

– Странно, что такая воспитанная молодая леди была довольна той жизнью.

Я не могла не улыбнуться его наивности.

– Полагаю, вы ошибаетесь насчет моего воспитания.

Он покачал головой.

– Нет, – медленно проговорил он. – Нет, мисс Ханна, не думаю. Я многого не понимаю, хотя говорил о вас с вашим другом. – Он понизил голос. – Вы знаете, что ваш портрет у меня?

Я кивнула и спокойно сказала:

– Да, от Тоби. Я рада, что ему повезло.

– И я тоже. Он мне очень нравится, а дядя говорит, что он великий художник. – Эндрю Дойл скривился. – Я не коллекционер и не художник, но мне ужасно приятно иметь у себя картину, хотя бы один год, ведь это замечательная картина. Но вы не откроете мне тайну названия? Он ни за что не хотел сказать, почему назвал ее «Девушка с бабочкой».