* * * О том, что было никогда. О пламени, где поезда Горят, а я – внутри, я с ними Обугливаюсь в чёрном дыме, Четыре года мне, о да… О том, что было никогда. О том, как током провода Меня любили горячо. Померкли воздух и вода. Но, Ангел мой, моя звезда, Ты спас меня, – а кто ж ещё?!. О том, что было никогда. О комнате, где ни следа Отца и матери с сестрой. И, если снится мне порой Любовь их горькая ко мне, — Я знаю в тайной глубине, Что спят они, что сплю не я, Что снится им любовь моя. О том, что было никогда. Не смей мозгами лезть туда, Где сердце хлопает глазами. Убьёт! Такая там среда.  * * * С чем стихи?.. С капустой, с мясом, С рыбой, с яблоком, с печёнкой, С творогом, с грибами, с рисом, С курагой, с картошкой, с кремом, С вишней, с кроликом, с черникой, С ветчиной, с лимоном, с сыром, — Размороженное тесто С размороженной начинкой В печке золотом блестит И слоится листопадно, Листопадло вот слоится, С той корицей, с той ванилью, С высунутым языком: Вот мы с чем!.. А с чем хотите?.. Не хотите ли с гвоздями, С кирпичом, стеклом толчёным, С динамитом, с мышьяком?.. Можно с музыкой, с балетом. Вот вам книга предложений, Звуков, лампочек, дрожаний, Вкусов грубых, вкусов тонких, С ручкой, с крышкой, с напыленьем. Вот мы с чем!.. А с чем хотите?.. * * * Я узнаю их по улыбкам, взглядам, По цвету и покрою их одежд. Они поют, отравленные ядом Надежд… Надеждами отравленные люди, Их бес попутал, дьявол обольстил. Они всегда – чужих побед орудье, Сплошной тротил. Любой харизматический невежда Заводит их на подвиг неземной. Последней умирает их надежда, Как сказано не мной. * * * Надо, надо, они говорят, обещать постоянно Что-нибудь светлое, обещательность не прерывая, Не давая отчаянью хлынуть с рёвом из крана, Из лопнувших труб надежды… Надо, сойдя с трамвая, Исполнять эту роль с подносом: «Надежды подано!» Небо в алмазах и праздник на нашей улице Обещать вдохновенно, невинно, возвышенно, подло, Нести золотые яйца, как положено сказочной курице, Нести, наконец, дежурство в Академии Обещаний, В Академии безопасности надежд, отравленных ядом, Потому что опасно шутить с такими вещами, Как ни во что неверие масс, которые рядом. Обещать задушевно, волшебно, быть веселящим газом, Обещательным обезболивающим во времени без границ, — Производить при этом, стреляя схватчивым глазом, Строгий контроль одежды и лиц. Дали, украшенный рогами, Дали, усыпанный деньгами, Дали, увешанный мозгами, Дали, помешанный на даме С глазами стервы полковой, Дали, чей гений безразмерен, Бесстыж, мертвецки парфюмерен, Дали, трясущий головой С усами жизни половой, Дали, чьи подлости вдали Особый блеск приобрели На всё способного подонка… Несчастны, кто родить могли Такого мерзкого ребёнка. Теперь из-под какой земли Достанут этого Дали, Что понял славы суть так тонко?!. Устал подозреваемый От слежки постоянной, И стал подозреваемый Ходить лицом назад. Он шёл, как деревянный, И шёл он, как стеклянный, По улице зелёной, Где лампочки висят. За ним следила публика С улыбкой нескрываемой, И вдруг пустилась публика Ходить лицом назад. Лицом назад – артисты, Дантисты и туристы По улице зелёной, Где лампочки висят. Сказал подозреваемый: – Народ идёт, как пьяный! И стал подозреваемый Следить лицом назад За публикою странной С походкой деревянной, Стеклянной, оловянной… И вдруг – проснулся в ванной, Где лампочки висят.  Да как они могли хватать людей за горло И намертво душить их голыми руками? За что?!. Да ни за что!.. Глаза убийц – как свёрла, Дырявят зал суда, набитый дураками. Вопросы дураков, чьи близкие убиты, Лишь веселят убийц, которым нет износа. Подробности страшны, но тем и знамениты, Что сказочный кошмар – убийственней вопроса. Да как они могли носить убитых вещи? А почему бы нет?.. Размер пришёлся к телу. А трупы по ночам не снились им зловеще? Не снились. Снятся вам, слезой пришитым к делу. А как же пить и есть они могли?!. А просто. А выйдут – что тогда?.. Какой вопрос дурацкий! И только сироты душевное расстройство На зону им пошлёт возмездья пламень адский. |
